Лжедмитрий первыйИстория Руси

С 862 до 1721 год
Автор темы
Himalaya
Всего сообщений: 5
Зарегистрирован: 25.03.2015
Образование: высшее естественно-научное
Профессия: писатель
 Лжедмитрий первый

Сообщение Himalaya »

Лжедмитрий 1 - настоящее имя Григорий Отрепьев. Правил с 1605 по 1606. Он был сыном галицкого сына боярского, Богдана Отрепьева, с детства жил в Москве в холопах у бояр Романовых и у князя Бориса Черкасского. Навлекший на себя гнев царя Бориса Годунова, постригся с монахи и переходил из одного монастыря в другой. В чудовом монастыре его заметил сам патриарх Иов. В том же монастыре его наускивали о том, что он царевич, сын Ивана Грозного. Эта новость дошла до Годунова, который приказал сослать его в Кириллов монастырь. Но Отрепьев бежал вместе с иноком Варлаамом в Киев, оттуда в Острог к князю Константину Острожскому, затем поступил в школу в Гоще и потом поступил на службу к князю Вишневецкому, которому рассказал о своем "царском" происхождении.
Заручившись поддержкой поляков, а также иезуитов, Гришка пошел войной на Россию "освобождать родительский престол". 20 июня Лжедмитрий торжественно въехал в Москву. До этого царь Федор Годунов (16 летний сын Бориса) вместе с матрью были убиты, а его сестра Ксения стала наложницей Отрепьева.
Когда Лжедмитрий вступил на престол, то первым делом начал рушить старые порядки, делая предпочтения иноземным, европейским. Многие были этим недовольны. Масло в огонь подлила еще женитьба на полячке Марины Мнишек, которая оставалась ревностной католичкой. И в ночь с 16 на 17 мая ударили в набат заговорщики во главе с Шуйским. Захваченный врасплох, Лжедмитрий пытался сначала защищаться, затем выпрыгнул из окна, при падении вывихнув ногу и разбив грудь. Стрельцы поначалу не хотели выдавать царя, но инокиня Марфа подтвердила, что ее родной сын убит в Угличе, а ей пришлось признать чужого человека за Дмитрия. Тогда Отрепьева связали и начали допрашивать, после чего выстрелили ему в живот. После этого его тело вместе с телом Басмановым выкинули на Лобное место на потеху всем. Через несколько дней тело самозванца сожгли, а прах зарядили в пушку и выстрелили в сторону Польши
Реклама
Аватара пользователя
Gosha
Всего сообщений: 56096
Зарегистрирован: 25.08.2012
Откуда: Moscow
 Лжедмитрий первый

Сообщение Gosha »

ЧТО ДОПУСТИМО ДЛЯ ЦАРЯ – НЕДОПУСТИМО ДЛЯ ИСТОРИИ

«Если вы хотите сообщить что ни будь о историческом лице, то постарайтесь сообщить о нем максимально больше сведений, так как это необходимо для уяснения исторических связей и значимости самого фигуранта в историческом процессе.»
Изображение
На этом официальном портрете «бородавки» скрыты, а были они в действительности.

Григорий Отрепьев (мирское имя и отчество — Юрий Богданович, «полуимя» — Гришка Отрепьев) — монах, дьяк Чудова монастыря (в московском Кремле), одно время выполнял секретарские обязанности при патриархе Иове. Сын галичского дворянина Богдана Отрепьева. Был близок к семейству бояр Романовых, служил у Михаила Никитича. Около 1601 года бежал из монастыря. По распространённой версии, именно Григорий Отрепьев впоследствии выдавал себя за царевича Дмитрия и взошёл на русский престол под именем Дмитрия I. Отрепьев принадлежал к небогатому роду Нелидовых, один из представителей которого, Давид Фарисеев, получил от Ивана III нелестную кличку Отрепьев. Считается, что Юрий был на год или два старше царевича. Отец Юрия, Богдан, имел поместье в Галиче (Костромская волость) недалеко от Железно-Боровского монастыря, величиной в 400 четей (около 40 гектар) и 14 рублей жалования за службу сотником в стрелецких войсках. Имел двоих детей — Юрия и его младшего брата Василия. Для того чтобы прокормить семью, и обеспечить, как ему было предписано по должности, коня с саблей, пару пистолей и карабин, а также одного холопа с пищалью з долгою, которого он был обязан полностью снарядить за свой счёт. Доходов, вероятно, не хватало, так как Богдан Отрепьев вынужден был арендовать землю у Никиты Романовича Захарьина (деда будущего царя Михаила), чье имение находилось тут же по соседству.

Изображение
На данном портрете Юрия Богдановича Отрепьева – отмечены две «бородавки» на носу у правого глаза и в левой верхней части лба Юрия Отрепьева.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Автор темы
Himalaya
Всего сообщений: 5
Зарегистрирован: 25.03.2015
Образование: высшее естественно-научное
Профессия: писатель
 Лжедмитрий первый

Сообщение Himalaya »

Судя по сохранившимся портретам и описаниям современников, претендент был низок ростом, достаточно неуклюж, лицо имел круглое и некрасивое (особенно уродовали его две крупные бородавки на лбу и на щеке), рыжие волосы и тёмно-голубые глаза.
При небольшом росте он был непропорционально широк в плечах, имел короткую «бычью» шею, руки разной длины. Вопреки русскому обычаю носить бороду и усы, не имел ни того ни другого.
По характеру бывал мрачен и задумчив, достаточно неловок, хотя отличался недюжинной физической силой, к примеру, легко мог согнуть подкову.

Если верить т. н. «Извету Варлаама», будущий претендент уговорил уехать вместе с собой ещё двух монахов — самого Варлаама и Мисаила Повадина, предлагая им отправиться на богомолье в Киев, в Печерский монастырь и далее — в Иерусалим, на поклонение святым местам. По воспоминаниям Варлаама, будущие попутчики встретились в московском Иконном ряду «во вторник на второй неделе великого поста» (1602 года).
Перейдя Москву-реку, монахи наняли подводы до Болхова, оттуда добрались до Карачева, затем попали в Новгород-Северский. В новгородском Преображеском монастыре они прожили некоторое время, затем взяв провожатым некоего «Ивашку Семенова, отставного старца» отправились в Стародуб. Далее трое монахов и их провожатый перешли польскую границу, и через Лоев и Любец наконец-то попали в Киев.
Так это или нет, неизвестно, поскольку люди Шуйского подделали заключительную версию истории Варлаама, и историки давно расценили её как обман.
В какой-то мере версия Варлаама получила неожиданное подтверждение, когда в 1851 году священник Амвросий Добротворский обнаружил в Загоровском монастырена Волыни т. н. Постническую книгу Василия Великого, напечатанную в Остроге в 1594 году. На книге стояла дарственная надпись князя К. К. Острожского о том, что 14 августа 1602 года он подарил её «нам, Григорию, царевичу московскому, з братею с Варламом да Мисаилом», причём слова «царевичу московскому», как считается, были приписаны позднее.
В любом случае, документально прослежено, что впервые следы будущего самозванца обнаруживаются в 1601 году, в Киеве, где он появился в виде молодого монаха, пришедшего на поклонение святыням. Существует мнение, что именно здесь будущий претендент сделал первую попытку объявить себя «царевичем московским» — по версии Карамзина, оставив записку для игумена, которую он поспешил уничтожить как слишком опасную, по версии Скрынникова — разыграв тот же спектакль, что будет повторён при дворе Адама Вишневецкого. Претендент прикинулся смертельно больным и на исповеди «открыл» своё царственное происхождение. Так это или нет, достоверных сведений не существует, но по свидетельству Варлаама, киевский игумен, достаточно недвусмысленно показал гостям на дверь — «четверо вас пришло, четверо и подите».
Затем он якобы достаточно долго прожил в Дерманском монастыре, в Остроге, бывшем тогда владением князя Острожского, где собиралось пёстрое общество ненавистников «латинской ереси» — православных, кальвинистов, тринитариев и ариан. Позднее, в письме польскому королю от 3 марта 1604 г. Константин Острожский отрицал знакомство с будущим претендентом, из чего можно сделать взаимоисключающие выводы, что тот либо попытался «открыться» князю и был попросту вышвырнут вон, либо наоборот — старался вести себя как можно незаметней и не попадаться на глаза. Второе представляется более вероятным, так как следующим пунктом остановки для претендента послужил город Гоща, принадлежавшей гаевскому кастеляну Гавриилу Гойскому, который был в то же время маршалком при дворе Острожского князя. Существует предположение, что будущий Димитрий подвизался в роли кухонного прислужника, однако, вернее, что, сбросив монашеское одеяние, он учился здесь в течение двух лет латинскому и польскому языкам в местной арианской школе. Согласно «Извету», его спутник Варлаам жаловался, что Григорий ведёт себя недостойно монаха и просил призвать его к порядку, но получил ответ, что «здесь земля вольная, кто во что хощет, тот и верует.»
В последующее время следы претендента на престол теряются до 1603 года. Считается, что в этот период он мог посетить Запорожскую Сечь, завязать отношения с атаманом Герасимом Евангеликом и под его началом пройти курс обучения военному делу. Активной военной поддержки в Сечи самозванец добиться не смог, однако существуют предположения, что установив связь с донскими казаками, он получил первые твёрдые обещания в поддержке и помощи

Отправлено спустя 2 минуты 2 секунды:
В 1603 году юноша объявился в городе Брагин и поступил на службу к князю Адаму Вишневецкому, где проявил себя обходительным, скрытным и замкнутым человеком. Существует несколько противоречащих другу другу версий о том, каким образом он сумел донести до князя версию о том, что он спасённый верными боярами царевич Дмитрий.
По одной из них, слуга Вишневецкого опасно заболел («разболелся до умертвия») или просто притворился больным — и потребовал себе духовника. Пришедшему священнику он якобы открыл во время исповеди своё «царское имя» и завещал после его смерти отдать князю Вишневецкому находившиеся под подушкой бумаги, которые должны были подтвердить его слова. Но священник не дожидаясь этого, поспешил к Вишневецкому и передал ему услышанное, а тот немедля потребовал бумаги. Изучив их, и якобы удостоверившись в их подлинности, Адам Вишневецкий поспешил к умирающему слуге и прямо спросил о его подлинном имени и происхождении. На сей раз молодой человек не стал отпираться и показал Вишневецкому золотой наперсный крест, якобы переданный ему матерью. Кроме того, по его утверждению, порукой служили «особые приметы» — большая бородавка на щеке, родимое пятно выше кисти и разная длина рук.
Интересно, что касательно этого креста, существует запись в т. н. Пискарёвском летописце, указывающая, что Отрепьев сумел перед бегством в Польшу проникнуть в монастырь, где жила опальная царица и далее
(...)неведомо каким вражьим наветом, прельстил царицу и сказал ей воровство свое. И она ему дала крест злат с мощьми и камением драгим сына своего, благовернаго царевича Дмитрея Ивановича Углецкого.

Вишневецкий, всё ещё не зная, что думать об этой истории, заплатил лучшим врачам, и Дмитрия в конечном итоге удалось поднять на ноги. Чтобы проверить претендента, его доставили в Брагин, где под началом Льва Сапеги служил московский перебежчик, некий Петрушка, в Польше носивший фамилию Пиотровский. Петрушка уверял, что когда-то служил в Угличе при особе царевича. Легенда утверждает, что претендент немедленно узнал Петрушку в толпе челядинцев и обратился к нему — после чего, отбросив всякие сомнения, Адам Вишневецкий окружил царевича соответствующей его положению роскошью.
Вторая версия рассказывает, что Вишневецкий отнюдь не выделял московита из толпы челяди, и тому не раз пришлось почувствовать на себе тяжёлый и вспыльчивый княжеский характер. Так, однажды, будучи в бане, Вишневецкий разгневался на чересчур нерасторопного по его мнению слугу, ударил его по лицу и обругал площадными словами. Подобного обращения тот не выдержал и горько упрекнул князя, что тот не знает, на кого поднял руку. В дальнейшем легенда разворачивается подобно первой.
Последнюю, третью, версию выдвинул итальянец Бизачьони, по его рассказу, Лжедмитрий открылся не Адаму, но Константину Вишневецкому, когда во время визита в Самбор, будучи в его свите, увидел прекрасную и гордую панну Марину Мнишек. Воспылав к ней любовью и не видя другого пути добиться цели, он якобы положил на подоконник признание в своём «царственном происхождении». Марина немедля донесла об этом отцу, тот сообщил Константину Вишневецкому, и в конечном итоге весть о том, что спасённый царевич появился в Польше, стала всеобщим достоянием.
Заслуживает внимания также сообщение К. Буссова в его «Московской хронике»: «Полководец под Троице-Сергиевским монастырём Иван-Пётр-Павел-Сапега, сидя однажды со своими офицерами за столом, превозносил храбрость поляков, quod Romanis non essent minores, imo majores (что они не ниже, а даже выше римлян) и среди многого другого сказал он также и следующее: „Мы, поляки, три года тому назад посадили на московский трон государя, который должен был называться Димитрием, сыном тирана, несмотря на то, что он им не был. Теперь мы второй раз привели сюда государя и завоевали почти половину страны, и он должен и будет называться Димитрием, даже если русские от этого сойдут с ума: Nostris viribus, nostraque armata manu id facimus (Нашими силами и нашей вооружённой рукой мы сделаем это)“ Это я слышал собственными ушами…»
Реальной подоплёкой интриги, видимо, следует считать то, что в 1600 году между Польшей и Московией заключено было перемирие на 20 лет, что прямо противоречило желанию короля и военным планам Адама Вишневецкого, который усмотрел в появлении Лжедмитрия возможность сломить сопротивление сената (в первую очередь, коронного гетмана Замойского) и начать экспансию на Восток. Также не следует забывать, что Адам и его брат были активными защитниками православия и представляли самую старшую ветвь дома Рюрика

Отправлено спустя 2 минуты 18 секунд:
В начале 1604 года братья Вишневецкие, продолжавшие опекать претендента, доставили его ко двору Сигизмунда в Кракове. Король дал ему частную аудиенцию в присутствии папского нунция Рангони., во время которой «приватно» признал его наследником Ивана IV, назначил ежегодное содержание в 40 тысяч злотых и позволил вербовать добровольцев на польской территории. В ответ от Лжедмитрия были получены обещания после вступления на престол возвратить польской короне половину смоленской земли вместе с городом Смоленском и Чернигово-Северскую землю.[15], поддерживать в России католическую веру — в частности, открыть костёлы и допустить в Московию иезуитов, поддерживать Сигизмунда в его притязаниях на шведскую корону и содействовать сближению — а в конечном итоге, и слиянию, России с Речью Посполитой.
Против претендента выступили, однако, влиятельные магнаты, в частности, коронный гетман Замойский, прямо называвший Дмитрия самозванцем.
В это же время претендент обращается к римскому папе с грамотой, обещающей расположение и помощь, но стиль её был столь двусмысленен, что толковать обещание можно было и в сторону прямого решения обратить Русь в католичество, так и просто предоставить ему (католичеству) свободу наравне с другими христианскими толками.
В дальнейшем, Константин Вишневецкий и Юрий Мнишек в сопровождении претендента с торжеством вернулись в Самбор, где последний сделал официальное предложение Марине. Оно было принято, но свадьбу решено было отложить до воцарения Дмитрия на московском престоле.
Дмитрий обязывался среди прочего уплатить Юрию Мнишку 1 млн злотых, не стеснять Марину в вопросах веры и отдать ей «вено» — Псков и Новгород, причём города эти должны были остаться за ней даже в случае её «неплодия», с правом раздавать эти земли своим служилым людям и строить там костёлы. Мнишеку была обещана также Чернигово-Северская земля без 6 городов, которые передавались Сигизмунду III, а Смоленская земля разделялась между королём и Мнишеком.
Юрию Мнишеку удалось собрать для будущего зятя 1600 человек в польских владениях, кроме того, к нему присоединилось 2000 добровольцев из Запорожской сечи и небольшой отряд донцов, с этими силами был начат поход на Москву.

Отправлено спустя 3 минуты 45 секунд:
Поход Лжедмитрия I на Москву начинался при самых неблагоприятных обстоятельствах. Во-первых, было упущено лучшее для военных действий время — лето: после проволочек со сбором войск, выступить удалось только 15 августа1604 и только в октябре перейти границу Русского царства, когда уже начинались осенние дожди и на дорогах стояла непролазная грязь. Во-вторых, от польских послов при царском дворе было известно, что крымский хан готовится атаковать московские рубежи. В этом случае русские войска оказались бы полностью скованы отражением угрозы с Юга. Но тревога оказалась ложной, или же хан Казы-Гирей, понявший, что воспользоваться внезапностью нападения не удастся, предпочёл отказаться от своего плана. В-третьих, у войск самозванца практически не было артиллерии, без которой нечего было и думать о штурме таких мощных крепостей как Смоленск или сама столица. Также послам Лжедмитрия не удалось добиться помощи ни у крымцев, ни у ногайцев
18 декабря 1604 года состоялось первое крупное столкновение под Новгородом Северским между Дмитрием и войском князя Ф. И. Мстиславского, в котором, несмотря на превосходство в количестве (15 тысяч человек у Дмитрия и 50 тысяч у князя), победу одержал самозванец. Возможно, поражение русских войск было вызвано не столько военным, сколько психологическим фактором — простые ратники неохотно сражались против того, кто мог по их мнению быть «истинным» царевичем, некоторые воеводы и вслух говорили что «неладно» бороться против истинного государя.[5] По словам очевидцев, Дмитрий прослезился, увидев на поле боя убитых соотечественников.
Но и после этой победы положение претендента далеко ещё не было определено. Казна, захваченная в Путивле, оказалась практически полностью истраченной. Наёмное войско роптало, недовольное тем, что обещанное жалование было им выплачено только за первые три месяца,[50] а также запретом грабежей и поборов с населения.[12] 1 января 1605 года вспыхнул открытый мятеж, наёмное войско кинулось грабить обоз. Дмитрий самолично объезжал рыцарей, падал перед ними на колени и уговаривал остаться с ним, но получал в ответ оскорбления, и среди прочих пожелание быть посаженным на кол.[48] По воспоминаниям современников, претендент, не выдержав, ударил оскорбившего его поляка в лицо, но остальные стащили с него соболью шубу, которую позднее пришлось выкупать. 2 января большая часть наёмников ушла по направлению к границе. В тот же день, самозванец сжёг лагерь под Новгородом-Северским и отступил к Путивлю. 4 января Юрий Мнишек, ухудшая и без того тяжёлое положение «зятя», объявил о своём отъезде в Польшу на сейм. Считается, что Мнишек надеялся на дворянское восстание против Бориса, и чувствовал себя неуютно в лагере, где всё большую силу приобретали казаки и «московский чёрный люд», кроме того, московские «начальные бояре» переслали ему письмо, полное неприкрытых угроз. Как свидетельствуют летописи «Отошел воевода сендомирский от того вора собою после того, как ему был бой с бояры, а отходил для помочи тому вору, а не за королевским повелением, и староста остринский Михаил Ратомской, и Тышкевич, и ротмистры осталися». Мнишек тем не менее уверял самозванца, что будет защищать его дело на королевском сейме, и пришлёт из Польши новые подкрепления. С ним вместе ушло ещё около 800 поляков, полковник Адам Жулицкий, ротмистры Станислав Мнишек и Фредра. В конечном итоге, с ним осталось 1500 польских рыцарей, выбравших своим предводителем Дворжецкого вместо Мнишка, во многом самозванцу помогли иезуиты, в этот критический момент вставшие на его сторону.[48] В это же время, примеру Путивля последовали другие города и поселения — среди них Рыльск, Курск, Севск, Кромы.[12] Тогда же Дмитрий приказал доставить ему из Курска чудотворную икону Богородицы, устроил ей торжественную встречу, поместил в свой шатёр, где позднее молился ей каждый вечер. Воеводы сдавшихся городов либо сами присягали Дмитрию, либо доставлялись связанными в его лагерь, но тут же освобождались и приносили присягу. Войско Дмитрия постоянно росло.[12] Убыль в живой силе немедленно восполнили 12 тыс. донских казаков, под охраной которых Дмитрий укрепился в Севске.
Московская рать, высланная против самозванца, настигла его в конце января у села Добрыничи. В ночь на 21 января 1605 года посланные Лжедмитрием лазутчики намеревались поджечь село с разных сторон, однако, этот манёвр не удался, и ранним утром следующего дня, выйдя из города он дал сражение царскому войску у Добрыничей, но потерпел поражение из-за многочисленной артиллерии у противника. В результате битвы самозванец потерял практически всю свою пехоту и большую часть конницы, победители захватили всю его артиллерию — 30 пушек и 15 знамён и штандартов. Под самозванцем была ранена лошадь, сам он чудом избежал плена.[48] Со своей стороны, правительственные войска развязали жестокий террор, уничтожая всех без разбора — мужчин, женщин, стариков и даже детей как сочувствующих самозванцу. Результатом оказалось всеобщее ожесточение и раскол среди московского дворянства, ранее большей частью своей преданного династии Годуновых. Также было упущено время — самозванцу позволили уйти и укрепиться на всю зиму и весну 1605 года в Путивле под защитой донских и запорожских казаков. Считается, что в это время претендент пал духом и пытался бежать в Польшу, но войско сумело его удержать, и действительно — скоро его ряды пополнились ещё 4 тыс. казаков. Это пополнение претендент отослал защищать Кромы, надеясь таким образом отвлечь царскую армию — и до весны этот небольшой отряд сковывал посланные против Дмитрия войска, которые вместо того, чтобы осадить самозванца в его временной «столице», теряли время, штурмуя Кромы и Рыльск, жители которых, будучи свидетелями кровавого террора, который развязали царские войска, стояли до последнего.[5][51]
Во время «путивльского сидения» Дмитрий фактически готовился к будущему царствованию — принимал польских и русских священников, обращался к народу с обещаниями построить в Москве университет, пригласить в Россию образованных людей из Европы и т. д. Отмечали, что на его обедах равно присутствовало и православное и католическое духовенство, и Дмитрий делал всё от него зависящее, чтобы сблизить их между собой. По приказанию Бориса, в Путивль были посланы несколько монахов с ядом для самозванца, но их успели разоблачить и арестовать. Позднее самозванец своей властью простил их.[12]
Здесь же в Путивле, чтобы ослабить пропаганду своих противников, объявлявших его «расстригой и вором Гришкой Отрепьевым», он показывал привезённого с собой монаха, выдавая его за искомого «Гришку».[12] На руку ему было также то, что в мае скончался царь Борис, чудовские монахи, посланные в Путивль для обличения самозванца, прислали письмо, в котором называли его «истинным сыном Ивана Васильевича». Окончательно сбитые с толку царица Марья Григорьевна и её советники посчитали лучшим перестать упоминать имя Григория Отрепьева и внести в формулу присяги царю Фёдору обещание не поддерживать того, кто называет себя царевичем. Брожение умов в столице от этого лишь усилилось — также стоит помнить, что вдова Годунова и дочь Малюты Скуратова, Мария Григорьевна, была крайне непопулярна в народе[52] по столице распространялись слухи о крайней жестокости царицы, к примеру, рассказывали, что когда Годунов вызвал в Москву Марию Нагую и пытался добиться от неё правды, что произошло с Дмитрием, выведенная из себя молчанием бывшей царицы Мария Григорьевна попыталась свечой выжечь ей глаза.[53]
В мае, после смерти Бориса Годунова, Дмитрию присягнуло войско, стоявшее под Кромами; воевода Пётр Фёдорович Басманов перешёл на его сторону и в дальнейшем стал одним из самых близких его сподвижников. Самозванец отправил войско на Москву во главе с князем Василием Голициным, а сам поехал в Орёл, где его ждали выборные «от всей рязанской земли», и далее — в Тулу.
В Москву были отправлены с грамотой от «царевича Димитрия» Гаврила Пушкин и Наум Плещеев.[12], вероятно, под охраной казацкого отряда Ивана Корелы. 1 июня 1605 г. Гаврила Пушкин, стоя на Лобном месте, прочёл письмо самозванца, адресованное как боярам, так и московскому люду. Противиться посланцам Лжедмитрия пытался престарелый патриарх Иов, но «ничего не успевашу». Восставшие москвичи разграбили дворец и по одним сведениям, не нашли в нём царя и царицу, успевших скрыться (лишь с Марии Григорьевны во время её бегства сорвали жемчужное ожерелье), по другой — отправили Годуновых в их прежний дом; винные погреба опустели, пьяная толпа разграбила и разгромила подворья многих бояр, связанных узами родства с династией Годуновых.[54]
Через два дня под давлением Богдана Бельского и его сторонников Боярская дума приняла решение направить своих представителей к самозванцу. 3 июня в Тулу отправились старый князь И. М. Воротынский, и несколько второстепенных бояр и окольничих — князь Трубецкой, князь А. А. Телятевский, Ф. И. Шереметев, думный дьяк А. Власьева, несколько дворян, приказных и гостей. Самозванец, рассерженный тем, что присланные по сути дела не имели власти, допустил их к руке позднее, чем пришедших в тот же день казаков, и далее «наказывайте и лаяше, яко же прямый царский сын».[54]
В Туле Дмитрий занимался государственными делами как царь: разослал грамоты, извещавшие о его прибытии, составил формулу присяги, в которой первое место занимало имя Марии Нагой, его названной «матери», пригласил к себе английского посла Смита, возвращавшегося из Москвы с грамотами, беседовал с ним милостиво и даже обещал те же вольности, что даровал когда-то его «отец».[12], принял «выборных от всей земли» и наконец второе боярское посольство во главе с тремя братьями Шуйскими и Фёдором Ивановичем Мстиславским. Вначале претендент отнёсся к ним достаточно холодно, упрекнув, что простой народ опередил царедворцев, но в конечном итоге сменил гнев на милость и привёл их к присяге, которую принял архиепископ Рязанский и Муромский Игнатий, которого он прочил на место патриарха Иова.
В конце весны он медленно двинулся в сторону столицы. Тем временем в Москве 5 июня 1605 г. тело бывшего царя Бориса Годунова было «ради поругания» вынесено из Архангельского собора. Из «воровского стана» в Москву были отправлены Василий Васильевич Голицын и князь Рубец-Масальский с приказанием, чтобы из Москвы были устранены враги «царевича». Возможно, именно эта грамота спровоцировала московский люд на убийство Фёдора Годунова и его матери царицы Марии Григорьевны(10 июня). Имущество Годуновых и их родственников — Сабуровых и Вельяминовых было взято в казну, Степан Васильевич Годунов был убит в тюрьме, остальные Годуновы — отправлены в ссылку в Нижнее Поволжье и Сибирь, С. М. Годунов — в Переяславль-Залесский, где по слухам, был уморён голодом.[54] Дмитрию же донесли, что Годуновы покончили с собой, приняв яд. Прилюдно Дмитрий сожалел об их смерти и обещал помиловать всех оставшихся в живых из их родни.[12]
Убедившись в поддержке дворян и народа, он двинулся в столицу и 20 июня 1605 года торжественно въехал в Кремль.
Считается, что по пути Дмитрий часто останавливался, чтобы побеседовать с местными жителями и обещать им льготы. В Серпухове будущего царя уже ждал пышный шатёр, который мог вместить в себя несколько сот человек, царская кухня и челядь. В этом шатре Дмитрий дал свой первый пир боярам, окольничим и думским дьякам.
Дальше он продвигался к столице уже в богатой карете в сопровождении пышной свиты. В подмосковском селе Коломенском на широком лугу был установлен новый шатёр и снова дан пир сопровождавшим его аристократам. Уверяют, что Дмитрий также ласково принимал делегации местных крестьян и посадских людей, встречавших его хлебом-солью, и обещал «бысть им отцом».

Отправлено спустя 5 минут 15 секунд:
Выжидая удобного момента и согласуя все детали с Боярской думой, самозванец провёл три дня у ворот столицы. Наконец, 20 июня 1605 года под праздничный звон колоколов и приветственные крики толп, теснившихся по обеим сторонам дороги, претендент въехал в Москву. По воспоминаниям современников, он появился верхом, в украшенной золотом одежде, в богатом ожерелье, на пышно убранном коне, в сопровождении свиты из бояр и окольничих. В Кремле его ожидало духовенство с образами и хоругвями. Впрочем, строгим ревнителям православия сразу же не понравилось, что нового царя сопровождали поляки, во время церковного пения игравшие на трубах и бившие в литавры. Помолившись вначале в Кремлёвских Успенском и Архангельском соборе, лил слёзы у гроба своего предполагаемого отца — Ивана Грозного. Но опять же, не осталось незамеченным, что вместе с ним в собор вошли чужеземцы, да и сам царь не по-московски прикладывался к образам. Впрочем, эти мелкие несоответствия списали на то, что Дмитрий слишком долго жил на чужбине и мог подзабыть русские обычаи.
18 июля Марфа прибыла из ссылки, и встреча её с «сыном» произошла в подмосковном селе Тайнинском на глазах огромного количества народа. По воспоминаниям современников, Дмитрий соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья. Оба рыдали, и весь дальнейший путь до Москвы Дмитрий проделал пешком, идя рядом с каретой.
Но надежды народа на «доброго царя» не оправдались - «воскресший царевич» и сам оказался ненамного лучше царя Бориса.
Как пишет Исаак Масса, «Димитрий послал в Москву Андрея Шерефединова, большого негодяя, перебежавшего к нему одним из первых, с повелением тайно умертвить царицу, жену Бориса, а также сына ее таким способом, чтобы никто не проведал, что они умерщвлены, но распустить слух, что они сами отравились, а дочь Бориса оставить в живых и беречь ее до его [Димитрия] прибытия в Москву; и этот Андрей Шерефединов отправился к царице и сыну, … и задушил их между двумя подушками, и таким жалким образом они лишились жизни».
Немало места в своём докладе Исаак Масса уделяет внимание подробностям интимной жизни самозванца:
«В Москве его самыми близкими и надежными друзьями были: Петр Басманов, … и Михаил Молчанов ...; эти трое сообща творили бесчестные дела и распутничали, ибо Молчанов был сводником и повсюду с помощью своих слуг выискивал красивых и пригожих девиц, добывал их деньгами или силою и тайно приводил через потаенные ходы в баню к царю; и после того как царь вдосталь натешится с ними, они еще оказывались довольно хороши для Басманова и Молчанова. Также, когда царь замечал красивую монахиню, коих в Москве много, то она уже не могла миновать его рук, так что после его смерти открыли, по крайней мере, тридцать брюхатых».
Но девок в бане и монахинь в монастырях самозванцу было мало, и его развлечения стали принимать, как бы это сказать помягче, голубой оттенок - «он также растлил одного благородного юношу из дома Хворостининых, которые принадлежат к знатному роду, и держал этого молокососа в большой чести, чем тот весьма величался и все себе дозволял».
Что касается настоящего имени самозванца, то здесь Исаак Масса подтверждает официальную версию: «он не был прирожденным государем и сыном блаженной памяти царя Ивана Васильевича, … звали его Григорием Отрепьевым, и он был родом из Галича, и отец и мать его, бедные люди, были еще живы, и их отыскали, и они сами признались, что то был их сын, и сказали, что когда он овладел землею [Московией], то послал в Галич, и повелел схватить всех своих родственников, и заточить в темницу, и крепко стеречь, чтобы ничто не открылось, и было их добрых шестьдесят душ. Также сказали они, что, утвердившись на престоле, он [Димитрий] подкупил одного плута, чтобы он выдавал себя за Григория Отрепьева и, прикинувшись юродивым, ходил в монашеском клобуке; и по убиении Димитрия этот монах повинился в том, что был им к тому подкуплен, и он был в одном из московских монастырей и поведал обо всех обстоятельствах, изложенных мною в рассказе о первом его [Димитрия] появлении».
Как видим, тот «Григорий Отрепьев», которого всем показывали сторонники «воскресшего царевича», сам был самозванцем, подкупленным настоящим Григорием Отрепьевым, чтобы отвести от себя подозрения.
В мае 1606 года Лжедмитрий Первый был убит заговорщиками, направляемыми Василием Шуйским. При этом Исааку Массе каким-то образом удалось осмотреть труп самозванца, и, как он пишет: «Я сосчитал его раны, их было двадцать одна, и сверх того череп его был рассечен, так что оттуда вывалились мозги».
После венчания нового царя Василия Шуйского бояре зачитали народу обвинения против убитого самозванца, и среди прочего там были и такие:
«Он был невоздержан и похотлив, а также и легкомыслен, как никто на свете, не почитал святых инокинь и множество их обесчестил по монастырям, оскверняя таким образом святыню; сверх того впал в содомию». (Содомия - это средневековое название гомосексуализма).
Как видим, агентурные данные Исаака Массы об изнасилованиях монахинь и растлении «благородного юноши из дома Хворостининых» вполне совпадают с официальной информацией властей.
Таким образом, картина получается весьма неприглядная - в течение года на русском престоле восседал человек, уродливый и физически (ещё раз посмотрите на его портрет в начале статьи), и морально, настоящий сексуальный маньяк, да вдобавок ко всему ещё и марионетка в руках иностранцев - Исаак Масса в своём докладе называет организаторов и вдохновителей «спецоперации» по внедрению самозванца во власть - это были иезуиты.
Лжедмитрий первый - 23f90e98c77bacb79d47c9e546a7bd6f.jpg
Лжедмитрий первый - 64099445-a1e3-4992-b0a9-1c6c9cf7db5e_260x.jpg
Лжедмитрий первый - 64099445-a1e3-4992-b0a9-1c6c9cf7db5e_260x.jpg (17.09 КБ) 3886 просмотров
Аватара пользователя
Gosha
Всего сообщений: 56096
Зарегистрирован: 25.08.2012
Откуда: Moscow
 Лжедмитрий первый

Сообщение Gosha »

Himalaya: Судя по сохранившимся портретам и описаниям современников, претендент был низок ростом, достаточно неуклюж, лицо имел круглое и некрасивое (особенно уродовали его две крупные бородавки на лбу и на щеке), рыжие волосы и тёмно-голубые глаза.
Так все таки на носу или на щеке? По всем сохранившимся портретам довольно привлекательная внешность. С присутствием неуклюжести тоже можно поспорить, дело в том что царь "всея Руси" не ходил, а шествовал и подобный ритуал строго исполнялся. Свидетели наоборот сообщают, что Юрий Отрепьев в бытность свою на престоле любил передвигаться особенно в теремах без многочисленной боярской свиты и довольно живо.

Отправлено спустя 9 минут 13 секунд:
Himalaya: Поход Лжедмитрия I на Москву начинался при самых неблагоприятных обстоятельствах. Во-первых, было упущено лучшее для военных действий время — лето: после проволочек со сбором войск, выступить удалось только 15 августа1604 и только в октябре перейти границу Русского царства, когда уже начинались осенние дожди и на дорогах стояла непролазная грязь.
Наверно лучшее время для завоевания Руси была зима - это было доказано Бату-Ханом, его нукерами. Поляки, а тем более казаки при виде снега не смущались, здоровое время, отсутствие всевозможных поветрий. воюй себе в удовольствие.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Автор темы
Himalaya
Всего сообщений: 5
Зарегистрирован: 25.03.2015
Образование: высшее естественно-научное
Профессия: писатель
 Лжедмитрий первый

Сообщение Himalaya »

эту информацию я прочитала в книгах. а так мне нравится Отрепьев чисто внешне, видно, что был довольно красивый (это историки о нем плохо пишут, типо, раз самозванец. значит, плохой во всем), я его портрет даже на свой рабочий стол загрузила

Отправлено спустя 2 минуты 2 секунды:
и еще мне кажется. что Григорий был не светло-рыжий, а светлым шатеном, его на всех портретах изображают отнюдь не блондином. да, бородавки было две: одна на носу, другая на лбу (почему написано про щеку, не знаю)
Аватара пользователя
Gosha
Всего сообщений: 56096
Зарегистрирован: 25.08.2012
Откуда: Moscow
 Лжедмитрий первый

Сообщение Gosha »

Himalaya: эту информацию я прочитала в книгах. а так мне нравится Отрепьев чисто внешне, видно, что был довольно красивый (это историки о нем плохо пишут, типо, раз самозванец. значит, плохой во всем), я его портрет даже на свой рабочий стол загрузила и еще мне кажется. что Григорий был не светло-рыжий, а светлым шатеном, его на всех портретах изображают отнюдь не блондином. да, бородавки было две: одна на носу, другая на лбу (почему написано про щеку, не знаю)
Изображение
И. Репин. "Иван Грозный убивает своего сына Ивана". 1885 г. Было так, навряд ли. Многим хотелось очернить Русь - Самостоятельную. Независимость признак силы, а Европа-Ватикан независимость Руси на дух не переносили.

Насчет историков они разные бывают: если на службе царской хорошо о царях плохо о их врагах, демократы историки те все о просвещённой монархии пеклись, ну марксисты и прочие социалисты те все о царях сыноубийцах - дебилах писали. Сейчас новый виток исторического пиара.
Среди всех самозванцев Лжедмитриев 1-2-3 можно по сострадать только Воренку сыну Марины и Дмитрия I Ивановича (Лжедмитрий 1) который был повешен вместе с матерью от роду трех лет - зачем мальца повесели - надоть.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Автор темы
Himalaya
Всего сообщений: 5
Зарегистрирован: 25.03.2015
Образование: высшее естественно-научное
Профессия: писатель
 Лжедмитрий первый

Сообщение Himalaya »

Вот именно. Много в истории негодяев у власти было, только почему-то лютая ненависть именно к Гриши Отрепьеву. Историки как думают: раз самозванец, значит, автоматически становится страшным, злым и кем только еще. Только я так не поняла, чем Лжедмитрий 1 был хуже того же Ивана Грозного, или Петра 1, или Ленина?
Аватара пользователя
Gosha
Всего сообщений: 56096
Зарегистрирован: 25.08.2012
Откуда: Moscow
 Лжедмитрий первый

Сообщение Gosha »

Himalaya:Вот именно. Много в истории негодяев у власти было, только почему-то лютая ненависть именно к Гриши Отрепьеву. Историки как думают: раз самозванец, значит, автоматически становится страшным, злым и кем только еще. Только я так не поняла, чем Лжедмитрий 1 был хуже того же Ивана Грозного, или Петра 1, или Ленина?
Давайте по порядку Иван IV Васильевич был законный Великий князь, а во-вторых ему много приписали чего он не свершал. Людей многих именитых сгубил, так в синодиках (поминания) они все значатся, но это была боярско-княжеская оппозиция, которая молодого Ивана "из моих хоромов за волосья тянула и потычины давала", войдя в силу он ей отомстил. Завоевания Ивана грандиозны, Казанское ханство, Ногайское ханство, Астраханское ханство, Сибирское ханство, на Западе ликвидация Ливонского ордена. Лжедмитрий I был принят на Москве, если бы ненужно было исполнять обещания перед Польской короной просидел бы "Дмитрий Иванович" на Москве до глубокой старости. Петр I Алексеевич поднял Россию на дыбы подати народные выросли 20-22 раза, нагрузка на народ возросла, дворянство должно было служить и он его заставил служить (хотелось бы посмотреть на ПРОВИТЕЛЯ который бы заставил чиновников работать и пользу приносить казне). Владимир Ильич Ульянов-Ленин был одержим идеей фикс разрушение Царской России - он развалил государство не создав ничего взамен. Насчет Иосифа Виссарионовича Джугашвили-Сталина можно сказать только одно: "В тех условиях и в отведенных временных рамках в СССР МОЖНО БЫЛО ПРАВИТЬ ПО-СТАЛИНСКИ ИЛИ НИКАК. Дело совершенно не в личностях, а в результате. Петр воюет со Швецией с 1700 по 1722 год, а в казне Российской "Миллион золотых рублев" - вот так. Вы правы когда утверждаете, что существуют государственные делители значительно хуже Лжедмитрия I. Примером могут служить Петр III Федорович, Николай I, Николай II, Керенский, Ленин, Троцкий, Хрущев, Горбачёв и Ельцин.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Ответить Пред. темаСлед. тема
Для отправки ответа, комментария или отзыва вам необходимо авторизоваться
  • Похожие темы
    Ответы
    Просмотры
    Последнее сообщение

Вернуться в «История Руси»