Мобильная версия
Правильней не отрицать фактор погоды, а все-таки утверждать, что погода не признает не своих не чужих. У погодных явлений свояков не имеется её всё равно кто ты француз или русский. Наверно нужно говорить о гигиене, о воде, о качестве пище, о одежде, о амуниции, о солдатских подводах, о устройстве биваков (стоянок) для армии все это вместе лишат сил солдата любой армии.
3 декабря 1812 года Наполеон составил 29-й бюллетень Великой Армии, в котором говорится: «По 6-е число ноября погода была прекрасная и движение армии происходило с наилучшим успехом. Морозы начались 7-го числа. С сего времени не происходило ни одной ночи, в которую бы мы не лишились нескольких сот лошадей, которые падали на биваках. Во время переходов до Смоленска артиллерия и конница наша также потеряли великое множество лошадей... Морозы, начавшиеся с 7-го числа, вдруг увеличились, и с 14-го по 16-е термометр показывал от 16 до 18 градусов ниже точки замерзания. Дороги покрылись гололедицею, и обозные лошади падали каждую ночь не сотнями, а тысячами, а особливо взятые из Немецкой земли и Франции. В несколько дней погибло их более 30 тысяч. Вся конница осталась пешею, артиллерия и обозы без лошадей. Мы принуждены были большую часть своих пушек, также военных и съестных припасов оставить на дороге или истребить… Армия, бывшая 6-го числа в самом лучшем состоянии, 14-го уже совсем переменилась: она лишилась конницы, артиллерии и обозов».
«С этого бюллетеня берет начало легенда о генерале Морозе, который победил Великую Армию».
Чтобы яснее представлять себе, велика ли была роль генерала Мороза в 1812 году, потребуется некоторое погружение в эпоху. Прежде всего надо помнить, что наполеоновские войны начались в те времена, когда воевать предпочитали летом (зиму армии пережидали, отсюда и выражение «зимние квартиры») и поэтому не заботились о палатках и теплой одежде (до 1805 года французы даже шинелей не имели). В походе на ночь разводили громадные костры, вокруг которых ложились ногами к огню. Во французской армии офицеры имели нечто, напоминавшее нынешние спальные мешки. Однако тепла они давали немного. Почему солдаты (да часто и офицеры) того времени не имели палаток? Ответ простой: это была лишняя поклажа, солдат же и без того был навьючен, как мул. В Великой Армии вес оружия и разного имущества, наваленного на французского солдата (да еще с учетом положенного ему четырехдневного запаса провизии), составлял больше 24 килограммов. Впрочем, воевали и зимой, но это были уж совсем чрезвычайные ситуации, и длились такие кампании недолго. В январе 1797 года Наполеон сражался с австрийцами в Италии, но там не было минуса и все заняло около трех недель. В 1805 году кампания началась в сентябре, а в первых числах декабря, после Аустерлица, уже закончилась.
«В 1807 году Великая Армия впервые испытала, что такое зима. Кампания в Восточной Пруссии началась в ноябре, и уже к февралю на людей было страшно смотреть».
Французский очевидец писал: «Солдаты каждый день на марше, каждый день на биваке. Они совершают переходы по колено в грязи, без унции хлеба, без глотка воды, не имея возможности высушить одежду, они падают от истощения и усталости... Огонь и дым биваков сделал их лица желтыми, исхудалыми, неузнаваемыми, у них красные глаза, их мундиры грязные и прокопченные». Впрочем, в таком же состоянии были и русские, и пруссаки. Один из русских офицеров писал: «Армия не может перенести больше страданий, чем те, какие испытали мы в последние дни. Без преувеличения могу сказать, что каждая пройденная в последнее время миля стоила армии тысячи человек, которые не видели неприятеля, а что испытал наш арьергард в непрерывных боях! Бедный солдат ползет, как привидение, и, опираясь на своего соседа, спит на ходу: все это отступление представлялось мне скорее сном, чем действительностью. В нашем полку, перешедшем границу в полном составе и не видевшем еще французов, состав рот уменьшился до 20—30 человек (численность роты в русской армии 1812 года составляла порядка 150 человек)». Немудрено, что после Прейсиш-Эйлау военные действия возобновились только летом, когда обе армии пришли в себя.
