Зори над Русью ⇐ Историческая библиотека

[Gosha]

Вот еще одна книга которая открыла для Советского читателя - Поле Куликово. Семен Мелик главный герой романа является историческим лицом. Сотник командовал Московской сторожей именно его стараниями была добыта в основном Куликовская победа. О поле Куликовом о его значимости нам ведомо, а вот о масштабах самой битвы с Мамаем историки знают чрезвычайно мало.


Автор: Рапов Михаил Александрович
Название: Зори над Русью
Жанр: Исторические приключения
Аннотация:
«Зори над Русью» — широкое историческое полотно, охватывающее период с 1359 по 1380 год, когда под гнетом татаро–монгольского ига русский народ начинает сплачиваться и собираться с силами и наносит сокрушительный удар Золотой Орде в битве на поле Куликовом. Хотя в романе речь идет о далеких от наших дней временах, но глубокая патриотичность повествования не может не взволновать современного читателя. Книга снабжена примечаниями, в которых даются пояснения исторических событий, разъясняются древние слова.

[Ив@н]

Дмитрий Балашов известен как автор серии романов «Государи московские». В книге «Похвала Сергию» писатель продолжает главную тему своего творчества - рассказ о создании Московской Руси. Героем этого романа является ростовчанин Варфоломей Кириллович, в монашестве Сергий Радонежский. Волею судеб он стал центром того мощного духовного движения, которое привело Владимирскую Русь на Куликово поле и создало на развалинах Киевской Руси новое государство - Русь Московскую.


Автор: Балашов Дмитрий
Название: Похвала Сергию
Жанр: Историческая проза

[Gosha]

ДМИТРИЙ – СЕРГИЙ

«Не все так блаженно было во Владимирской Руси, в её внутренней политике междоусобия в Северо-Восточных удельных княжествах все больше обострялись в борьбе за Великокняжеский Владимирский стол. Помимо этого наблюдалось полное безразличие к судьбе Руси - Новгорода, Твери, Москвы, Рязани. Княжеский сепаратизм был на руку Орде, но в Орде беклярбек Мамай ставил и снимал «ханов» в Сарае стремясь, как можно больше ослабить верховную ханскую власть отстаивая при этом торговые интересы Генуэзской республики упрочняя этим независимость своего Крымского улуса. Киприян отлучает Дмитрия Ивановича от церкви Православной - это означает, что Дмитрий становится анафемой. Так что придется еще долго трудиться, чтобы выяснить обстоятельства дела Куликова».


1359 – Дмитрий Иванович, будущий Донской занимает московский княжеский стол после смерти своего отца, Ивана II Красного.
1360 – Пользуясь малолетством Дмитрия Ивановича, соперник Москвы, Дмитрий Константинович нижегородский, занимает Владимир и присваивает себе великокняжеский титул.
1362 – Изгнание Дмитрия нижегородского из Владимира. Возвращение великого княжения в Москву.
1363 – Новый, но очень кратковременный, захват Владимира Дмитрием нижегородским. Изгнание московскими воеводами князей Галичского и Стародубского и присоединение их уделов к Москве.
1364 – Эпидемия моровой язвы на Руси.
1365 – Борьба братьев-князей Дмитрия и Бориса Константиновичей за Нижний Новгород. Примирение их распри после поездки Сергия Радонежского к Борису. Страшный «Всесвятский» пожар в Москве.
1366 – Женитьба Дмитрия Московского на дочери Дмитрия Константиновича, Евдокии. Долговременное примирение соперничества Москвы и Нижнего Новгорода.
1367 – Постройка каменного кремля в Москве.
1368 – Заключение под стражу в Москве князя Михаила Александровича тверского. Начало новой длительной борьбы между Москвой и Тверью, в которую на стороне тверичей вмешивается Ольгерд литовский.
1370 – Нападение москвичей на Тверское княжество.
1371 – Михаил Тверской получает в Орде ярлык на великое княжение. Обострение вражды между Москвой и Рязанью. Битва москвичей и рязанцев у Скорнищево.
1374 – Упразднение в Москве должности начальника народного ополчения (тысяцкого) с целью усилить княжескую власть. Бегство из Москвы Ивана Вельяминова (сына последнего тысяцкого).
1375 – Михаил Тверской вторично получает в Орде ярлык на великое княжение. Осада Твери коалицией князей во главе с москвичами – Михаилу тверскому приходятся принять навязанные ему этой коалицией условия. Разграбление Костромы и Нижнего новгородскими ушкуйниками.
1378 – Кончина митрополита Алексея и выдвижение ему в преемники Митяя. Права Митяя не признаёт поставленный Ольгердом митрополит Юго-Западной Руси Киприан. Начало длительной «смуты на митрополичьем престоле».
1379 – Расширение границ московского княжества на Западе: поход москвичей в Северскую землю, занятие ими Стародуба и Трубчевска. Казнь в Москве Ивана Вельяминова. Смерть московского кандидата Митяя на пути в Константинополь за утверждением в сане.
1380 – Посвящение нового русского кандидата Пимена митрополитом Владимирским и Киевским.
1381 – В поисках союза с Литвой против татар после Куликовской битвы, Дмитрий Донской признаёт литовского ставленника Киприана митрополитом всея Руси.
1382 – Не получив от Литвы помощи во время нападения на Москву Тохтамыша, Дмитрий Донской изгоняет Киприана из Москвы и передает митрополичий престол Пимену.
1384 – Лишение Пимена митрополичьего сана и отъезд его в Константинополь. Новгород провозглашает церковную автономию от московского митрополита, отказывается подчиняться суду великого князя Дмитрия Донского и платить ему подати («чёрный бор»).
1385 – Разорение московского города Коломны Олегом рязанским.
1386 – Мирный договор Москвы с Рязанью при посредничестве Сергия Радонежского. Поход Дмитрия Донского на новгородцев, возобновление теми уплаты «чёрного бора».
1388 – Ссора Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем серпуховским.
1389 – Смерть Дмитрия Донского и переход московского княжения к его сыну, Василию I.

[Ив@н]

Политику Дмитрия Ивановича продолжил его сын, Василий I.

[Gosha]

ДЕЛО КУЛИКОВО

«Много говорилось и говорится о Поле Куликовом о князе Московском Дмитрии. Но почему за Дмитрием Ивановичем последовала не вся Русь, а только подвластные Москве мелкие княжества и Литовские князья которые, были для Европы язычниками. Почему перед битвой князь Дмитрий переоделся и почему пошел в передние ряды на верную смерть. Дмитрий Передает власть Владимиру Андреевичу Серпуховскому, под Московский Черный стяг ставит боярина Бренка и не руководит сражением. Чем так помешал Дмитрию Ивановичу темник-премьер Мамай ведь беспорядки в Сарае были так на руку Москве, ярлыки слабого Золотоордынского ханства можно было бы и не обращать внимание и претендентов на Владимирский стол раз и обчелся».


Победа на Куликовом поле, безусловно, является одним из самых значительных событий в истории России. Как и всякое явление подобного масштаба, с годами ее стали сопровождать всевозможные домыслы, добавления, «новые подробности», присочиняемые, как правило, с благими намерениями. В какой-то момент такие виртуальные факты вдруг выходят на первый план, делаются не просто историческим штампом, а непреложной истиной. В истории Куликовской битвы такого рода «истины» тоже встречаются.

Тест текстологический
Памятники древнерусской письменности, в которых отражены события 1380 года, давно выделены в особый блок как «произведения куликовского цикла». Первыми из них по времени написания являются статья 1380 года рогожского летописца и аналогичная ей по содержанию статья 1380 года Симоновской летописи. По мнению специалистов, оба этих источника вошли в летописный свод 1409 году, то есть их читали современники Куликовской битвы. В чем их ценность! Так вот, при описании подготовки к походу и самого сражения имя Сергия Радонежского там вообще не упоминается. Следовательно, ни о каком благословении им великого князя не может идти и речи.

Второе по времени из сохранившихся свидетельств о событиях 1380 года передает Новгородская Первая летопись. Специалисты считают ее также восходящей к своду 1409 года. В том смысле, что он являлся первоисточником для новгородского автора летописи. Сама же Новгородская Первая летопись появилась в летописном своде 1448 году, следовательно, была создана в 40-е года XV столетия. Со времени Куликовской битвы прошло уже более 60 лет. Живых свидетелей этого грандиозного события практически не осталось, по крайней мере, их можно было бы по пальцам пересчитать. И здесь о Сергии Радонежском вообще не упоминается.

В то же время новгородский автор сообщает интересный факт, который никак бы не мог увидеть свет в предыдущих повествованиях московских авторов: перед самой битвой, когда русские вышли на Куликово поле и увидели против себя готовую к бою татарскую рать, первой их реакцией была паника, многие новобранцы из московских полков бросились бежать. Но далее летописец воздает должное великому князю Дмитрию Ивановичу и князю Владимиру Серпуховскому, которые резко прекратили панику в рядах своих воинов и быстро настроили их на боевой лад.

Третий по времени рассказ о Куликовском сражении нашел место на листах Софийской Первой и (с почти аналогичным текстом) Новгородской Четвертой летописей. Обе они восходят к общему протографу – Новгородско-Софийскому своду 30-х годов XV века. Но при этом рукопись Софийской Первой летописи датируется специалистами 1481 годом. По крайней мере, в этот год она была закончена. Оригинал Новгородской Четвертой еще позднее. Понятно, что ни о каких живых свидетелях битвы 1380 года говорить не приходится. Сто лет прошло, и в летописях впервые упомянуто имя Сергия Радонежского. Но совсем не в том контексте, в каком связывают его с Куликами нынешние апологеты: «И тогда приспе грамота от преподобного игумена Сергиа от святого старца, благословенаа». Но никакого столь трогательно сейчас многими описываемого посещения в августе 1380 года великим князем Дмитрием, будущим Донским, Троице-Сергиева монастыря и получения им личного благословения и напутствия от настоятеля старца Сергия в летописном источнике не было. А было письменное пожелание удачи (если пошел, значит, иди до конца, и да помогут тебе...), пришедшее на Дон 6 сентября 1380 года, за два дня до сражения.


Войска Дмитрия Ивановича стояли у слияния Непрядвы и Дона прикрывшись Непрядвой с фронта, а не как показано на схеме между Непрядвой и Смолкой. Протяжённость фронта не более 730 метров, максимальная глубина 432 метра. Между Смолкой и Нижним Дубняком 2,5 километра, от Непрядвы до Смолки 3,5 километра, а от Смолки до Курицы 5,5 километров.
Все вышеупомянутые произведения куликовского цикла относятся к предмету истории, а вот следующий по времени памятник цикла – это уже литература. «Задонщина» – поэтическое произведение на мотив и в стиле «Слова о полку Игореве». Авторство этого сочинения связывают с именем Софония Рязанца. Имя Сергия Радонежского там вообще не упоминается. На самом древнем списке «Задонщины» имеются отметки либо автора, либо переписчика, даты: 1470, 1475, 1483 годы и даже указание, что 8 сентября 6988 года Куликовской битве «прешло лет 100». То есть для читателя сюжет покрыт если не дымкой тумана, то неким флером давно прошедшего времени. Как для нас русско-японская война. И читатели конца XV века знали, конечно, о факте Куликовской битвы, но детали им были уже недоступны.

Прошел еще какой-то отрезок времени, и на основе «Задонщины» в начале XVI века появился прозаический литературный текст «Сказание о Мамаевом побоище». Здесь автор уже подпускает в сюжет массу фантазий и новых коллизий, способствующих поддержанию интриги в его романе. Вот здесь-то Сергий Радонежский уже благословляет Дмитрия Донского по полной программе: и устно в Троицком монастыре, и письменно на Дону. Отсюда и черпают вдохновение все ныне с жаром говорящие о благословении великим старцем великого князя. Согласитесь, в обыденной жизни довольно странно и даже нелепо выглядят попытки принимать эпизоды литературного сюжета за чистую монету, да еще и истово убеждать в том окружающих.

С легкой руки Карамзина утвердился тезис о духовном участии Сергия Радонежского в подготовке похода на татар. Он написал буквально следующие строки: «...Димитрий, устроив полки к выступлению, желал с братом своим Владимиром Андреевичем, со всеми князьями и воеводами принять благословление Сергия, игумена далекой Троицкой обители... Летописцы говорят, что он предсказал Димитрию кровопролитие ужасное, но победу – смерть многих героев православных, но спасение великого князя; упросил его обедать в монастыре, окропил святою водою всех бывших с ним военачальников и дал ему двух иноков в сподвижники, Александра Пересвета и Ослябю, из коих первый был некогда боярином Брянским и витязем мужественным. Сергий вручил им знамение креста на схимах и сказал: «Вот оружие нетленное! Да служит оно вам вместо шлемов!..»
Известно, что в своем труде Карамзин фактически пересказывал содержание Синодальной 365-й и Никоновской летописей, где-то литературно закругляя, а где-то заостряя сюжетную линию. Если заглянуть в указанную Синодальную летопись, которая, кстати, была написана довольно поздно, в середине XVI века, то легко обнаружить, что статья под 1380 годом в ней заменена вышеуказанным «Сказанием о Мамаевом побоище». Каковое и процитировал Карамзин.

[Ив@н]

[img]http://бого.рф/wp-content/uploads/2013/09/kulikovskaja-bitva-5-%D0%94%D0%BC.%D0%94%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%BD%D0%B0-%D0%9D%D0%B5%D0%BF%D1%80%D1%8F%D0%B4%D0%B2%D0%B5-%D1%80%D0%B5%D0%BA%D0%B5.jpg[/img] [img]http://векторная-психология.рф/wp-content/uploads/2014/09/kulikovskaja-bitva-1.jpg[/img]
Куликовская битва.

Мы помним из истории Руси, о славной битве Куликовской
Мамай ордой пошел на Русь
Грозя полоном и неволей, верша погромы и разбои
Он Ягайло поджидал, и тот напасть на Русь мечтал

Татар мы били уж не раз, сказал Димитрий князь народу
Так постоим же за свободу, и стал дружину собирать
Чтоб дать отпор врагам суровым

И в брод, форсировавши Дон, к Непрядве подошел заслон
Оставив за собой мосты, прошли и русские полки
Литовские, Ростовские князья по праву руку встали от холма
И под покровами тумана Волынский спрятал полк в лесу
По леву руку, князь поставил, уже проверенных в боях
Князей Московских и Рязанских, Нижегородских и бояр

Взойдя на холм, окинув взглядом, заметил вдалеке врага
Стоящим в поле Куликовом, Мамай войска готовил к бою
И встали русские полки стеной на поле Куликовом
Засадный полк, укрыв от стана, князь приказал им ждать сигнала
А сам же встал в передовых среди дружинников своих

Мамай, окинув войско взглядом и по обычаям войны
Турнир назначен был, увы
Сей поединок благородный, решал исход войны народной
Наш Пересвет, их Челубей, сошлись в смертельной схватке
И оба пали, но в седле остался витязь ратный
И загремело тут Ура!!! над полем бранной сечи
Господь же с нами князь сказал и, указав мечом на стан
Послал войска на сечу

И сеча началась, рубились насмерть войны, войска смешались
И теснить татарин русских стал, махать мечом Ослябя приустал
Мамай с кургана наблюдал за битвой воинов православных
Он ликовал, что слабнет враг, победа уж близка
Но вдруг ударом из засад князь одолел врага

И дрогнул стан врага и побежал гонимый русской ратью
Волынский со Владимиром их гнал по всей земле казацкой
Оставив их у берега Мечи, вернулись в лагерь Русичи

Димитрий ранен был, но встал под знамя русской рати
Народ российский ликовал, победу князя прославлял
И славил бога рати

И древний летописец записал в тот год 1380-ый, сентябрь
8-ое число победу русским принесло
Окрепла Русь, не по зубам она татарам стала
Мамай потом вздыхал с тоской
А князь за подвиг тот людской народом наречён Донской!!!
Но Русь ещё свободную не стала.

[Gosha]

Мы помним из истории Руси, о славной битве Куликовской Мамай ордой пошел на Русь

У темника Мамая был только улус Крымский, ханом он никогда не был даже в собственном сне. Самое большее чего он добился в своей карьере звание беклярбека то есть канцлера - премьер министра в Золотой Орде. По этой причине мог иметь в мирное время до тысячи нукеров и не более 4 тысяч воинов вовремя войны. Именно по этой причине в его войске находятся "фрязи" генуэзцы. Так же он хотел соединиться по одной версии с Олегом Рязанским и литовцем Ягайло против Дмитрия Московского, по другой версии хотел заполучить в свои союзники и Дмитрия Московского против хана Тохтамыша, который разбил Мамая в конце сентября 1380 года на Калке. В Кафе куда Мамай скрылся после проигранной им битвы его отравили генуэзцы тело выдали хану Тохте.

[Gosha]

АГИОГРАФИЧЕСКИЕ СЛЕДЫ

«Весь сыр бор разгорелся вокруг Поля Куликова на волне подъема княжества Московского, подъема его значимости во Владимирской Руси, желание получить политический кредит перед иным объединительным центром Тверью, которая изначально была значимей Москвы. По этой причине для Москвы необходимы знаковые дела которые имели непререкаемую авторитетность борьбы с басурманами, а не только с политическими врагами ординарного княжества».


Автор «Сказания» жил все-таки в средние века, а посему вряд ли посмел бы так вольно обращаться с фактами из биографии преподобного Сергия Радонежского. Он, конечно, мог придумывать детали, но фактура должна была оставаться канонической, иначе не миновать ему скорого на расправу церковного суда. И автор «Сказания» действительно почерпнул сюжет встречи преподобного старца с великим князем в житии Сергия Радонежского, составленном Пахомием Сербом. Первоначальное житие преподобного Сергия Радонежского было создано в 1418-1419 годах монахом Епифанием. Из текста видно, что Епифаний, будучи постриженником Троицкого монастыря, лично знал Сергия, по крайней мере, в течение последних двадцати лет его жизни, от 60-х годов вплоть до 1392 года. Работая над житием, Епифаний параллельно поместил биографические сведения о Сергии Радонежском в им же составляемую летопись (современное ее название – Троицкая, по месту создания). Его тексты важны тем, что, лично зная Сергия, он не мог утрировать, как основные черты характера Преподобного, так и некоторые важные события монастырской жизни. Тем более что читателями жития были здравствующие ученики и постриженники преподобного Сергия. В Епифаниевом житии нет эпизода с благословением Дмитрия Донского.
Нет его и в более раннем произведении Епифания «Слово похвально преподобному отцу нашему Сергию». Оно было написано по случаю освящения новой соборной церкви 25 сентября 1412 года, в 20-ю годовщину смерти Преподобного. А уж если бы благословение на битву с татарами имело место быть, то Епифаний, как свидетель этого мощного патриотического жеста со стороны Сергия Радонежского, вне всяких сомнений, выделил бы этот факт в похвалу старцу. Но – нет! В 1432-1445 годах труд Епифания подвергся существенной переработке, которую провел выходец с Афона сербский агиограф Пахомий Логофет. В дошедших до нас трех пахомиевых редакциях исторический колорит выхолощен и заменен нравоучительными общими местами со многими заимствованиями из житий восточных святых. В житии авторства Пахомия читаем, что Дмитрий Донской, отправляясь на битву с Мамаем, говорит преподобному Сергию: «аще убо Бог поможет ми млитвами твоими, то пришед поставлю церковь во имя Пречистыа Владычица нашя Богородица честнаго Еа Успениа и монастырь съставлю общаго житиа". Ниже читаем, что после победы на Куликах Сергий "призва же и княза великаго и оснавата церковь, иже и вскоре сътворише церковь краску во имя Пречистыа на Дубенке и съставишя обще житие».
Успенский Дубенский монастырь действительно существовал и располагался приблизительно в 50 километрах северо-восточнее Москвы, у села Стромынь, близ ныне широко известной Черноголовки. В уже упоминавшейся Троицкой летописи под 6887 годом (то есть под 1379-м) значится: «Того же лета игумен Сергии, преподобный старець, постави церковь въ имя святыя Богородиця честнаго ея Успениа <...> на реце на Дубенке на Стромыне и мнихи совокупи... А свещена быстъ та церкви тое же осени месяца декабря в Первый день на память святаго пророка Наума. Сии же монастырь въздвиже Сергии повелением князя великого Дмитриа Ивановича».
Здесь не указано, что Успенский Дубенский монастырь возведен именно в честь победы на Куликовом поле. Зато твердо указано время освящения его соборного храма – 1 декабря 1379 года. За десять месяцев до сражения на Куликах!
А между тем Троицкая летопись вошла в летописный свод 1409 года, иными словами, с этого времени была доступной для прочтения. То есть во время, когда живы были еще свидетели событий 1380 года. Понятно, что Пахомий Серб, ознакомившийся с ней через 20 лет, творчески переработал вышеуказанный текст в нужном ему направлении. Но не учел, что Куликовская битва произошла 8 сентября, в день праздника Рождества Богородицы. Ведь совершенно ясно, что обетный монастырь в этом случае должен быть посвящен Рождеству, а никак не Успению Богородицы, которое празднуется 15 августа. Например, Бобренев монастырь под Коломной, построенный на средства героя Куликовской битвы воеводы Дмитрия Боброка, наименован в честь Рождества Богородицы.

[Ив@н]

Р. Запесоцкая.

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО.

Об этом знать должны все дети:
Давным-давно на белом свете
Жил отрок. Он молился Богу,
Просил в учении подмогу.
Однажды отрок Старца встретил,
И тот сказал: «Ты духом светел.
Ты сможешь хорошо учиться
И перед Богом отличиться».

Он стал отшельником, монахом;
В лесу с ночным боролся страхом,
Молитвой бесов прогоняя,
Природу светом наполняя.
С годами он в лесу прижился,
С медведем даже подружился.
Был сердцем чист, молился много.
И этим угодил он Богу.

Когда о Сергии узнали,
К нему тянуться люди стали.
Сперва ученики-монахи
К нему слетелись, словно птахи.
И вот работа закипела.
Все так старались сделать дело:
Обитель Божию построить
И жизнь на Божий лад настроить.

Однажды чудный свет полился,
Когда Святой в ночи молился,
Чтоб наш Господь, всех благ Даритель,
Благословил Свою Обитель.
Застыл он на пороге кельи:
В сияньи дивно птицы пели!
И Голос был: «Бессчетны птицы -
Вот сколько к Богу обратится».

Когда Угодник Божий в храме
Служил пред Чашею с Дарами,
То в алтаре — священном месте
Сам Ангел с ним молился вместе,
Крылатый воин Божьей рати.
И видели монахи-братья,
Как вдруг огонь с небес спустился
И прямо в Чашу опустился.

Так жил подвижник Православья,
Христа и Богоматерь славя.
И по его дана молитве
Победа в Куликовской битве.
Свою показывая милость,
К нему Пречистая явилась
И обещала, что Обитель
Спасет Господь наш Вседержитель.

Открыто людям Божье Слово.
Окончен путь земной Святого,
И Преподобный в вечной жизни
О нашей молится Отчизне.
Угодника нетленно тело -
Живет его святое дело.
Он всем нам показал дорогу,
Которая приводит к Богу.

А уж если бы благословение на битву с татарами имело место быть, то Епифаний, как свидетель этого мощного патриотического жеста со стороны Сергия Радонежского, вне всяких сомнений, выделил бы этот факт в похвалу старцу. Но – нет!

"О Боже, что скажет история?
- История, сэр, солжёт как всегда!"
Джордж Бернард Шоу.

Житие Преподобного редактировалось вплоть до 19 века включительно. При всем уважении, доверять подобному источнику кажется не очень хорошей затеей.

[Gosha]

Житие Преподобного редактировалось вплоть до 19 века включительно. При всем уважении, доверять подобному источнику кажется не очень хорошей затеей.

Было что скрывать черноризцам, ведь неплохо жили при басурманах. Алексий Первый выторговал место Ордынского подворья в Московском Кремле, под Чудов монастырь, а Подворье (баскакский двор) переехало на Ордынку. Что же мнихам ссориться с Ордой. Тут и князя строптивого, да ретивого Дмитрия Ивановича осадить требуется, а если не внемлет так от церкви отлучить можно и Анафеме придать тоже можно. Сила солому ломит Литва Тверь в союзе, Рязань в лучшем случае выдержит нейтралитет - Москва решила Ордынский несозревший плод сорвать, раньше лет на 200.

[Ив@н]

Вот еще одна книга которая открыла для Советского читателя - Поле Куликово.

Зори над Русью.

Ещё в 1940 году Михаил Рапов задумался над созданием романа «Зори над Русью» о временах Дмитрия Донского. Когда первые главы будущей книги обсуждались на заседании литературного актива, выбор темы вызвал удивление. События шестисотлетней давности — единоборство Руси с монголо-татарами — казались очень далёкими и не актуальными для Советской России.Однако творческий процесс прервала война.
Михаил Александрович возобновил работу над книгой после войны. Он изучал труды русских и советских историков, читал летописи, не раз бывал на Куликовом поле, фотографировал и делал зарисовки — так рождалось произведение.

Выпускник Рыбинского авиационного техникума Адольф Константинович Павлов, учившийся там в первой половине пятидесятых годов, вспоминал:

«Михаил Александрович Рапов был настолько оригинален, что его знали все. Ходил в бриджах, туфлях на очень толстой подошве и в необычного покроя пиджаке, в нагрудном кармане которого всегда торчало 4-5 авторучек. Умные, веселые глаза смотрели на окружающих сквозь толстые очки. Вообще он больше напоминал иностранца, волею обстоятельств оказавшегося в нашем заштатном городе. <…> Пошел по техникуму слух, что Михаил Александрович работает над исторической книгой. Мы к нему: «Так ли это?» Он сначала отшучивался, а потом согласно кивнул головой: «Да, пишу. Какие времена? Времена Куликовской битвы, Дмитрия Донского». Мы с восторгом смотрели на Рапова - как же, первый в нашей жизни живой писатель, с которым можно запросто встретиться в коридоре и даже поговорить. Чуть позже Рапов читал нам главы из той, существовавшей в рукописи книги…»

В 1954 году вышли первая и вторая книги романа «Зори над Русью» с художественным оформлением автора, а в 1958 году увидела свет третья книга. Тогда же, 1 октября 1958 года, за этот литературный труд Михаил Александрович был принят в Союз писателей СССР.

[Gosha]

ДЕЛА ЦЕРКОВНЫЕ

«Литва хотела поживиться за счет Владимирской Руси, можно даже уточнить после захвата Смоленска Русь была открыта с Запада, Тверское княжество нависало с Севера, отделяя Владимир от Новгорода, который за низовой хлеб давал все серебро для Ордынского выхода с Юга была Рязань, которая понимала свое положение между трех огней: Литвой, Ордой и Москвой-Владимиром. Церковь была государством в государстве и отцы святители искали наибольшую выгоду для себя, действительно на Москву положиться полностью было невозможно».


Ягайло великий князь Литвы – для Москвы был опаснее Орды. От Орды можно было откупиться от него не откупишься.
Следует еще попутно заметить, что Пересвет и Ослябя были похоронены в Симоновом монастыре в церкви, кстати, тоже в честь Рождества Богородицы. Опять же совершенно очевидно, если бы они были насельниками Троице-Сергиева монастыря, то их бы предали земле по месту жительства. Тест церковно-исторический - Глубоко погружаться в слишком специальные и скучные для массового читателя текстологию с агиографией, собственно, и не следует. Достаточно просмотреть более динамичные страницы русской церковной истории.
В «Сказании о Мамаевом побоище» утверждается, что, получив благословение Сергия Радонежского, Дмитрий Иванович прибыл в Москву. Горячо молился в Кремле, в Архангельском соборе и получил благословение на поход против татар у митрополита всея Руси Киприана.
Н.М. Карамзин, усердно переписывая «Сказание», тем не менее выбросил из своей «Истории» этот эпизод. Потому что прекрасно знал: в 1380 году митрополита Киприана в Москве не было и быть не могло. Более того, Дмитрий Донской никогда бы не попросил у него благословения.
С 1355 года на Руси формально правящим архиереем был митрополит Алексий. Но его не признавали в так называемой Литовской Руси (Киев, Смоленск) и в соперничающей с Москвой Твери. В 1375 году константинопольский патриарх рукоположил в митрополиты всея Руси местного церковного деятеля Киприана. При живом и действующем митрополите Алексии. Правда, тому было уже 83 года, и греки надеялись, что ему недолго осталось, а Киприан, далекий от московского влияния, сумеет объединить всю русскую митрополию.
Напрасно надеялись, потому что у Дмитрия Ивановича был свой кандидат – промосковски настроенный и лично всем обязанный великому князю епископ Михаил.
Алексий скончался 12 февраля 1378 года. С этого момента в русской церкви началась открытая борьба двух группировок. Одна из них поддерживала Киприана, другая – Михаила, который по повелению Дмитрия Ивановича был собором русских епископов возведен в сан митрополита. Наиболее активными сторонниками Киприана выступали игумен Троицкого монастыря Сергий Радонежский и его племянник игумен Симонова монастыря Феодор. Именно с ними вел переписку Киприан, находившийся в Киеве.
Киприан решил действовать наступательно и без княжеского приглашения выехал в Москву. В первом дошедшем до нас послании Сергию и Феодору от 3 июня 1378 года Киприан пишет: «...еду к сыну своему ко князю великому на Москву... Вы же будите готовы видетися с нами, где сами погадаете».
Дмитрий приказал не пропускать незваного гостя к Москве. Его люди обошлись с митрополитом довольно грубо: надавали тумаков, ограбили и отправили назад в Киев. Кроме того, великий князь приказал перехватить монахов, посланных Сергием и Феодором для связи к Киприану – «послы ваша розослал» – как сказано во 2-м послании Киприана к тем же адресатам. В этом послании от 23 июня 1378 года Киприан предал анафеме великого князя Дмитрия, будущего Донского, его бояр и митрополита Михаила. Таким образом, все они были отлучены от церкви.
Ответ Сергия Радонежского и Феодора Симоновского митрополиту Киприану до нас, к сожалению, не дошел. Но то, что он был весьма благоприятным для Киприана, можно судить по 3-му посланию к этим лицам от 18 октября 1378 году: «Елико смирение и повиновение и любовь имеете к святей божией церкви и к нашему смирению, все познал есьм от слов ваших. А како повинуитеся к нашему смирению, тако крепитися».
Сергий Радонежский и круг его собеседников и сотаинников из подмосковных монастырей, вне всякого сомнения, поддерживали анафемствование великого князя.
Летом следующего 1379 года борьба церковных группировок обострилась. Наиболее авторитетный сторонник Киприана (и ученик Сергия Радонежского!) епископ Суздальский и Нижегородский Дионисий, единственный из архиереев, дерзнувший выступить против воли великого князя, вознамерился отправиться в Константинополь, чтобы там просить о помощи патриарха. Дмитрий Иванович распорядился посадить его под арест. Дионисий же обратился к великому князю с просьбой: «Ослаби ми и отъпусти мя, да живу по воле. А уже к Царюграду не иду без твоего слова. А на том всем поручаю тебе по себе поручника старца игумена Сергия».
То есть Сергий Радонежский, моральный авторитет которого, несмотря на всю его оппозицию великому князю, все-таки что-то да значил в сознании Дмитрия Донского, дал слово, что Дионисий не поедет в Константинополь, не расскажет там об отлучении московского владыки от церкви. Дионисия отпустили, и он «бежанием побежа к Царюграду».
Никоновская летопись под июлем 1379 года показывает реакцию Дмитрия Донского: «И печаль бысть о сем великому князю... и негодование на Дионисия, еще же и на преподобнаго игумена Сергия...»

[Ив@н]

В этом послании от 23 июня 1378 года Киприан предал анафеме великого князя Дмитрия, будущего Донского, его бояр и митрополита Михаила. Таким образом, все они были отлучены от церкви.

[Gosha]

Руси Православной-Священной была нужна Русь Народная в Холопы - запрягай и понукай. Владимировой Десятины уже давно нахватало, так как все бес серебряники - стали Золотниками - князьями Церкви. Только на иконах святители выглядели благообразно, в жизни они не утруждали себя трудом, рукоделием и не изнуряли постом.

[Ив@н]

Только на иконах святители выглядели благообразно, в жизни они не утруждали себя трудом, рукоделием и не изнуряли постом.

[Gosha]

Иван почитайте тему! По-моему понятно Великокняжеская власть, политика, Церковь, Орда и Литва. Церковь сомневалась по пути ей с Дмитрием Ивановичем, может Царь Ордынский осерчает, что будет тогда.

[Ив@н]

Церковь сомневалась по пути ей с Дмитрием Ивановичем, может Царь Ордынский осерчает, что будет тогда.

Церковь во время монгольского ига находилась в постоянном сомнении, на сторону кого же стать? Под чьей властью духовенству будет лучше жить?

[Gosha]

ЧУДЕСА ДОНСКИЕ

«Что так возмутило Дмитрия Ивановича, что он стал так непоседлив и тороплив конечно не из-за князя Рязанского Олега Ивановича, не из-за Мамая, конечно из-за Литвы, которая могла объединиться с Ордою и с Рязанью еще страшнее если они все объединяться против Москвы, тогда уже ничего не останется от торговли дерево засохнет не распустившись».

Ясно, что отношения Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, сложившиеся перед Куликовской битвой, не были таковы, чтобы просить и получать благословение. В XIV веке это было всем ясно. Но XV - XVI веках возникла необходимость подвести под действия светской власти священную санкцию. Было ли это связано с завершением собирания русских земель и развитием идеи «Москва – третий Рим» или с окончательным освобождением от власти татар – сейчас трудно сказать. Однако понятно, что возникновение легенды о благословении Дмитрия преподобным Сергием – это яркий пример большого государственного пиара, который и сегодня продолжает успешно работать.

Одной из загадок Куликовской битвы является более чем странная история с обменом доспехами и конями князя Дмитрия и боярина Михаила Бренка. Как мы помним, Дмитрий снял княжеские доспехи и, отдав их вкупе с конем Михаилу Бренку, оставил его под знаменем, сам уехал в передовой полк на чужом коне и в простых доспехах. Что бы сие значило? Можно, конечно, допустить, что это очередное сочинительство безвестного автора «Сказания о Мамаевом побоище», благо с фантазией у него было все в порядке - и мертвый Ольгерд литовское войско на Москву ведет, и татарин-мусульманин Мамай к Перуну и Хорсу взывает.

Однако, вообще говоря, в его выдумках обычно прослеживается некая логика или хотя бы следование шаблону. Мамай поганый, значит, язычник, значит, должен к идолам взывать. Вон, у французов в «Песни о Роланде» мавры из Кордовского эмирата Аполлона и Юпитера славят. С Литвой Москва враждует за русские земли, значит, изобразим, как подлые литвины хотели нашим в спину ударить (а когда умер Ольгерд, во времена написания «Сказания», более чем сто лет спустя после Куликовской победы, уже мало кто помнил). Почитаемого в только что подмятой Москвой Рязани князя Олега Ивановича сделаем из ведущего свою политику государя предателем. Александр Пересвет, боярин брянский, уже однозначно превращается в монаха и становится участником эпического поединка с печенегом (зачем – это же конец XIV века!!!). И так далее.

Но какой смысл в истории с переодеванием, чего ради было ее выдумывать? Аналогов тоже тяжело припомнить. И простой небрежностью, вроде именования «князя» (темника) Мамая «царем» (ханом), чего современные битве русские источники себе не позволяли, тут тоже дело не решается. Позднее изобрели дивное объяснение: оказывается, Дмитрий сделал это, чтоб войско не смущалось, если флаг упадет и сражающиеся под ним погибнут - мол, зато князь, может, и жив. У меня просто слов нет для определения гениальности такого объяснения. Нет слов и для описания того «воодушевляющего» эффекта, что окажет на войско факт бесследного растворения князя неизвестно где. Ну, или еще немногим лучше - факт нахождения его в первых рядах, среди, фактически, смертников.

[Ив@н]

Куликово поле.(наше время)

[Gosha]

Обратите внимание на построение Войск Дмитрия Ивановича ещё пока не Донского это построение соответствует XVI веку Московского царства. Построение монгольского войска Мамая изображено общей массой, хотя известно, что среди монгол была генуэзская пехота. Русская рать изображенная на схеме имела минимум 40-50 тысяч воинов, Мамай привел на Дон исходя из масштаба не менее 80 тысяч. Это же не серьезно русские могли выставить не более 6-7 тысяч, а у Мамая было не более 4 тысяч. Донская встреча в верхах была задумана Мамаем, а разрушена Дмитрием Московским. Зри в корень - для чего нужно было встречаться на Дону. Если против Москвы тогда Ягайло мог двинуться от Смоленска, Мамай мог подойти к Серпухову, а Олег Рязанский к Коломне.

Мамай совершенно не хотел ссоры с Москвой, так как у него была более серьезный враг Тохтамыш. В 1377 году молодой хан, законный наследник золотоордынского трона чингизид Тохтамыш при поддержке войск Тамерлана начал поход по установлению законной власти в Золотой Орде. Весной 1378 года, после того как пала восточная часть государства (Синяя Орда) со столицей в Сыгнаке, Тохтамыш вторгся в западную часть (Белую Орду), контролируемую Мамаем. К апрелю 1380 года Тохтамыш сумел захватить всю Золотую Орду вплоть до северного Приазовья, включая город Азак (Азов). Под контролем Мамая оставались лишь его родные половецкие степи — Северное Причерноморье и Крым.

8 сентября 1380 года войско Мамая было разбито в Куликовской битве во время нового похода на Московское княжество, как предполагаю большинство историков основываясь на двух лирических повествованиях. Большой бедой Мамая было то, что на Куликовом поле погиб провозглашённый им ханом малолетний Мухаммед Булак, при котором Мамай был беклярбеком. Диверсия Дмитрия на Куликовом поле для Мамая была ударом тяжёлым, но не смертельным, однако оно помогло утвердиться на золотоордынском престоле законному хану Тохтамышу. Мамай не терял времени, собирая новую армию в Крыму для следующего похода против Москвы. Но в результате войны с ханом Тохтамышем, поддерживаемым Тамерланом, очередной удар Мамая по Руси не состоялся. Чуть позднее, в сентябре 1380 года состоялась решающая битва между войсками Мамая и Тохтамыша. Историк В. Г. Ляскоронский высказал предположение, что эта битва «на Калках» произошла в районе мелких речек, левых притоков Днепра близ порогов. Историки С. М. Соловьёв и Н. М. Карамзин высказывали предположение, что битва произошла на реке Калке, недалеко от того места, где в 1223 году монголы нанесли русским первое поражение. Битвы собственно не было, так как на поле боя большая часть войск Мамая перешла на сторону законного хана Тохтамыша и присягнула ему. Мамай с остатками верных ему сподвижников не стал устраивать кровопролития и бежал в Крым, при этом его гарем и знатные женщины из рода Джучи, которых опекал Мамай, были захвачены Тохтамышем. Победа Тохтамыша привела к установлению законной власти в государстве, прекращению длительной междоусобной войны («Великой Замятни») и временному усилению Золотой Орды вплоть до столкновения с Тамерланом.

[Gosha]

АНАФЕМА НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ

Это еще раз доказывает что сражение на поле Куликовом преподносится, не то чем является на самом деле. Кто мог пойти на битву с князем приданым анафеме, если так то политическое влияние во-первых Орды, а во-вторых Русской церкви должно было остановить желающих постоять за землю русскую в 1380-1382 годы. Корыстная политика русской церкви прослеживается со всей откровенностью - моя хата с краю не чего не знаю.

Многое объясняет малоосвещаемый официальной историографией факт: на момент битвы князь пребывал отлученным от церкви митрополитов Киприаном. Что самое интересное, мы знаем об этом из письма Киприана к Сергию - тому самом Сергию Радонежскому, что многими десятилетиями после сражения внезапно объявится на страницах его описаний «благословляющим» анафемствованного князя. На случай, если кто станет твердить, что «Киприан не анафемствовал Дмитрия, а только отлучил» - вот мнение человека, в вопросе безусловно компетентного: На богословском языке отлучение от Церкви есть анафема. И, соответственно, верно обратное определение: анафема есть не что иное как отлучение от Церкви.
На самом деле, как мы знаем из третьего письма Киприана Сергию, Сергий его анафему поддержал, и, по всей видимости, распространил - а об этом можно судить по количеству списков, в котором дошло до нас содержащее отлучение письмо Киприана.
Летом 1380 года Киприан находился в Константинополе, куда поехал жаловаться на Дмитрия. Снять оттуда отлучение он не смог бы даже при желании - не было еще ни телеграфа, ни радио, ни сотовой связи. Покинув Москву летом 1378 года, он прибыл в Константинополь весною 1379 - вряд ли обратно он мог добраться быстрей.
Хуже того, кандидат в митрополиты, выдвигавшийся самим Дмитрием, Михаил-Митяй, русский, а не грек или болгарин, выходец из белого духовенства, стоявший, в отличие от Киприана, епископа суздальского Дионисия и Сергия Радонежского, за независимость русской церкви от Константинополя, приплыв в Константинополь летом 1379 года, почти тут же умер. О смерти, ожидавшей Митяя в Константинополе, перед его отъездом откровенно говорил тот же Сергий.

Итак, посмотрим теперь на начало Куликовской битвы с этой позиции. Великий князь отлучен от церкви, его ставленник умер - что многими могло восприниматься как доказательство не угодности Митяя - и его покровителя! - Христу. Сам Дмитрий Иоаннович не мог не чувствовать себя более чем неуютно. Но Мамай и его орда не собирались считаться с этим. Орда шла на Русь. Орду надо было остановить - но как, если во главе войска стоит отлученный, неугодный богу князь-анафема?! Сам князь Дмитрий, такой же средневековый христианин, как и большинство его подданных, не мог не думать об этом. И вот, накануне битвы, великий князь решается на поразительный шаг. Он перелагает княжеские регалии на плечи друга, не задетого анафемой Киприана приближенного. Делается это в прямом смысле перед богом - перед ликом Спаса на черном московском знамени, ратной иконой Москвы. Теперь Христу не за что гневаться на московское войско - во главе его не отлученный, не анафема, а благоверный православный христианин. Сам же Дмитрий уходит простым воином в передний полк, отдавая себя на суд божий - не как князь, а как простой человек. Становится в один ряд с нехристями и двоеверцами с северного Белоозера и языческой Литвы.

После боя, очнувшийся, он наверняка испытал большую радость, чем мы это представляем себе сейчас. Не просто лично он уцелел, не просто войско выиграло битву - бог явил волю, вседержитель рассудил, и признал его, Дмитрия, правым. Отлучение снято - снято волею высшею, чем воля митрополита и самого патриарха. Не только жизнь, не только победа - примирение с богом. Так - если он руководствовался предполагаемыми мною мотивами - должен был понимать происходящее князь Московский. Так это должны были воспринимать его православные подданные. Так, судя по всему, понял это и Киприан, в 1381 году вернувшийся в Москву и примирившийся с Дмитрием - ненадолго, правда, до своего бегства из оставленной на него Москвы перед наступающей ордой Тохтамыша. Но те, кто сражались рядом с ним, подданные литовских и белозерских князей, может быть, обратили внимание на иное - израненного, упавшего князя прикрыла ветвями упавшая, срубленная в жестокой сече береза - одно из священных деревьев языческой Руси.

[Gosha]

БЛАГОЕ СЛОВО ВЫСКАЗАНО НЕ БЫЛО

«Сергий Радонежский разве мог не подчиняться Церковной власти, а если это так то он не мог благословлять Дмитрия Ивановича и его воинство в 1380 году. Дмитрий тоже понимал, что ему незачем ехать в Радонеж. Исходя из этого все напутствия Сергия Радонежского являются поздними измышлениями Церкви, о её непосредственном участии в Богоугодном деле «Избиении Басурман», тут уж не отнять хвалебные оды, сочинять всевозможные панегирики Церковь умела лучше всех всегда».

Было ли благословение Сергием Радонежским великого князя Дмитрия в 1378 году?
Отталкиваясь от датировки освящения Успенской церкви на реке Дубенке 1 декабря 1379 году (заложенной великим князем Дмитрием якобы по обету) Кучкин выдвинул гипотезу (поддержанную Скрынниковым) о том, что Сергий Радонежский благословил Дмитрия не перед Куликовской (1380 год), а перед Вожской (1378 год) битвой – на два года раньше. Праздник Успения отмечается 15 августа хронологически близко к дате битвы на Воже, состоявшейся 11 августа 1378 года. Куликовская битва произошла 8 сентября – в день празднования Рождества Богородицы. Однако версию о том, что Сергий Радонежский мог благословить князя Дмитрия летом 1378 года, принять невозможно.
Нужно обратить внимание на отношения митрополита Киприана, великого князя Дмитрия Ивановича и Сергия Радонежского. О характере этих отношений летом-осенью 1378 года можно судить по дошедшим до нас трем посланиям митрополита Киприана своим сторонникам Сергию Радонежскому и Феодору (племяннику Сергия и игумену Симонова монастыря - Москва) этого же периода. Первое послание совсем короткое и датируется 3 июня 1378 года, когда митрополит Киприан еще не прибыл в Москву из литовских владений. В этом послании Киприан приветствует Сергия и Феодора как своих приверженцев и выражает надежду на скорую встречу с ними.
Еще задолго до смерти митрополита Алексия (февраль 1378 года) князь Дмитрий стремился поставить в митрополиты своего духовника (и архимандрита Спасского монастыря - Москва) Михаила-Митяя. Этой линии Дмитрий следовал с 1376 года. По приказу князя собор церковных иерархов избрал Михаила-Митяя митрополитом. Однако в Константинополе митрополитом был утвержден Киприан, которому Дмитрий не доверял и относился враждебно из-за его якобы пролитовской позиции. Князь Дмитрий был крайне недоволен таким решением церковных властей, и поэтому Киприан после прибытия в Москву подвергся унизительным третированием со стороны московских властей и был насильственно выдворен за пределы владений великого князя.
Второе послание Киприана датируется 23 июня 1378 года. Это послание могло быть написано либо еще в пределах московских владений – непосредственно перед пересечением границы, либо уже в Литовском княжестве – в Киеве.

Киприан как митрополит отлучает от церкви и проклинает князя Дмитрия и его сторонников, настаивает на своих канонических правах на митрополию (вполне обоснованного – со ссылками на постановления и правила вселенских соборов) и упрекает своих сторонников – Сергия и Феодора.

Важно отметить, в чем именно упрекает: в том, что они якобы промолчали в момент кризиса. Не в поддержке князя, а именно в отсутствии четкой негативной позиции по отношению к действиям Дмитрия.

Письмо Киприана Сергию и Феодору носит не частный характер, а является пастырским посланием главы русской церкви, которое каждый христианин был обязан принять и содействовать его распространению. Киприан объявляет проклятым и отлученным всякого, кто попытается уничтожить или утаить его грамоту.

Какую позицию по отношению к конфликту Киприана и Дмитрия занимали летом 1378 года Сергий и Феодор? Можно с уверенностью утверждать, что они продолжали поддерживать законного митрополита Киприана. Об этом свидетельствует его Третье послание, датируемое 18 октября 1378 года.

В нем присутствуют свидетельства того, что от Сергия и Феодора в период между 23 июня и 18 октября к Киприану пришло по крайней мере одно послание, в котором они открыто солидаризировались с ним: «Елико смирение и повиновение, и любовь имеете к святей Божией Церкви и к нашему смирению, все познал есмь от слов ваших. А како повинуитеся к нашему смирению, тако крепитеся» ; «а вы, сынове, не тужите; молите же Господа Бога, да сподобить нас видетися, и тогда утешимся веселием духовным и възрадуемся».

Теперь о датах. Битва на Воже произошла 11 августа 1378 года. То есть как раз в самый разгар конфликта Киприана и Дмитрия.

Сергий Радонежский поддерживал Киприана, соответственно на рубеже июля-августа 1378 года он никак не мог дать своего благословения проклятому и отлученному от церкви князю Дмитрию. Если, конечно, считать Сергия принципиальным и последовательным человеком, а не двуличным интриганом.