ОПЕРАЦИЯ СТОИВШАЯ ЖИЗНИ
Соотношение сторон. С первого дня войны наиболее тревожная обстановка сложилась в Белоруссии, где вермахт наносил главный удар самым мощным объединением - войсками группы армий "Центр" под командованием фельдмаршала Бока. Но и противостоявший ему Западный фронт (командующий генерал Д.Г. Павлов, член Военного совета корпусной комиссар А.Ф. Фоминых, начальник штаба генерал В.Е. Климовских) обладал немалыми силами.
Соотношение сил в полосе Западного фронта в начале войны.
Западный фронт имел в своем распоряжении 678 тысяч человек, а немцы Группа армий «Центр» без 3ТГР 634 тысячи человек, соотношение 1,1:1 в пользу РККА. Орудия и минометы без 50мм – 10296 у РККА на ЗФ, а у немцев в Группе армий «Центр» 12500, соотношение 1:1,2 в пользу Вермахта. Танки у РККА на Западном фронте 2189, а у немцев в Группе армий «Центр» 810, соотношение 2,7:1 в пользу РККА. Боевые самолеты у РККА на Западном Фронте 1539, у немцев в Группе армий «Центр» 1677, соотношение 1:1,1 в пользу Вермахта. Учтена только исправная техника. До 25 июня 3-я танковая группа действовала в полосе Северо-Западного фронта. В целом Западный фронт незначительно уступал противнику в орудиях и боевых самолетах, но существенно превосходил его по танкам. К несчастью, в первом эшелоне армий прикрытия планировалось иметь всего лишь 13 стрелковых дивизий, в то время как противник в первом эшелоне сосредоточил 28 дивизий, из них 4 танковые – это была исправимая ошибка сосредоточения РРКА, если командующий фронтом Павлов оперативно перегруппировал свои силы в первые часы оборонительной операции. Что помешало осуществить перегруппировку вовремя – это оборонительная диспозиция.
Бои на Белостокском выступе 22-25 июня 1941
Оборонительные бои в первые дни войны.
События в полосе Западного фронта разворачивались трагическим образом. В ходе артиллерийской подготовки немцы захватили мосты через Западный Буг, в том числе в районе Бреста. Первыми границу пересекли штурмовые группы с задачей в течение получаса захватить пограничные заставы, но не нашлось ни одной погранзаставы, которая не оказала бы упорного сопротивления. Немцам пришлось вводить в бой главные силы дивизий.
В небе над пограничными районами разгорелись ожесточенные бои. Летчики фронта вели ожесточенную борьбу, стремясь вырвать у противника инициативу и не дать ему возможность захватить господство в воздухе. В первый же день войны Западный фронт лишился 738 боевых машин, что составляло почти 40% численности самолетного парка. На стороне вражеских летчиков было явное преимущество в мастерстве и в качестве техники. Узнав о потерях, командующий ВВС фронта генерал И.И. Колец застрелился. Захватив господство в воздухе, противник наносил методичные удары по аэродромам, штабам войск, узлам связи и железных дорог, что полностью нарушило управление войсками, работу транспорта, доставку боеприпасов, горючего и переброску сил.
Положение советских войск серьезно осложняла неопределенность задач, поставленных директивой НКО № 1. Дело в том, что командующие фронтами и армиями должны были сами определить: являются ли провокацией начавшиеся боевые действия. Поэтому, подняв по тревоге войска, советские военачальники медлили с приказами о решительном отпоре. Только в 6 часов 4-я армия получила от Военного совета Западного фронта задачу: "Поднять войска и действовать по-боевому". Запоздалый выход навстречу наступавшему противнику вынуждал советские войска вступать в бой с ходу, по частям. На направлениях ударов агрессора подготовленных рубежей советским войскам не удалось достичь, и, как следствие, не была организована сплошная оборона. Встретив сопротивление, противник быстро обходил советские части, атаковал их с флангов и тыла, стремился продвинуть свои танковые дивизии как можно дальше в глубину. Положение усугубляли выброшенные на парашютах диверсионные группы численностью от нескольких десятков до двухсот человек, а также устремившиеся в тыл автоматчики на мотоциклах, которые выводили из строя линии связи, захватывали мосты, аэродромы и другие военные объекты. Мелкие группы мотоциклистов вели беспорядочную стрельбу из автоматов, чтобы создать у оборонявшихся видимость окружения. При незнании общей обстановки и потере управления их действия нарушали устойчивость обороны советских войск и вызывали панику.
В результате внезапного удара противника многие стрелковые дивизии первого эшелона армий с первых же часов были расчленены, некоторые оказались в окружении. Связь с ними прервалась. К 7 часам утра штаб Западного фронта не имел проводной связи даже с армиями. Когда штаб фронта получил директиву наркома № 2, стрелковые дивизии первого эшелона уже втянулись в бои. Хотя механизированные корпуса начали выдвижение к границе, но из-за большой удаленности их от участков прорыва врага, нарушения связи, господства немецкой авиации в воздухе «обрушиться на противника всеми силами», и уничтожить его ударные группировки, как того требовал нарком, советские войска не могли. Серьезная угроза возникла на северном фасе белостокского выступа, где действовала 3-я армия генерала В.И. Кузнецова. Непрерывно подвергая бомбардировкам армейский штаб, расположенный в Гродно, противник к середине дня вывел из строя все узлы связи. Ни со штабом фронта, ни с соседями не удавалось связаться целые сутки. Между тем, пехотные дивизии 9-й немецкой армии уже успели отбросить правофланговые соединения Кузнецова на юго-восток. На южном фасе выступа, где приняла бой 4-я армия во главе с генералом А.А. Коробковым, противник имел трех-четырехкратное превосходство. Управление здесь было нарушено. Не успев занять намеченных рубежей обороны, стрелковые соединения армии под ударами 2-й танковой группы Гудериана начали отходить.
Ошибки советского командования в определении происходящего на фронте.
Отход 3-й и 4-й армий поставил в трудное положение соединения 10-й армии, находившейся в центре белостокского выступа. С самого начала вторжения штаб фронта не имел с ней связи. Павлову не оставалось ничего иного, как отправить самолетом в Белосток, в штаб 10-й армии, своего заместителя генерала ИВ. Болдина с задачей установить положение войск и организовать контрудар на гродненском направлении, что предусматривалось еще довоенным планом. Командование Западного фронта за весь первый день войны не получило ни одного донесения из армий. На основании весьма отрывочных данных начальник штаба фронта генерал Климовских сделал ошибочный вывод, что 3-я и 10-я армии к концу дня отошли, а 4-я армия продолжает удерживать свой рубеж на границе. Именно так он сообщил Генеральному штабу в 22 часа, хотя к тому времени 4-я армия оказалась отброшенной от границы на 25-30 км, а передовые танковые части немцев прорвались еще глубже - на 60 км. Климовских своим докладом ввел Генеральный штаб в заблуждение. Командование фронта не осознало угрозы, нависшей над его войсками на брестском направлении. Его больше беспокоило положение под Гродно, где к концу дня определился глубокий охват белостокского выступа с севера. Москва не получала в течение всего дня объективной информации о положении на фронтах, хотя после полудня направила туда своих представителей. Для выяснения положения и помощи генералу Павлову Сталин послал на Западный фронт самую большую группу. В нее входили заместители наркома обороны маршалы Б.М. Шапошников и Г.И. Кулик, а также заместитель начальника Генштаба генерал В.Д. Соколовский и начальник оперативного управления генерал Г.К. Маландин. Однако выявить действительное положение как на этом фронте, так и на других, разобраться в обстановке не удалось. Об этом свидетельствует оперативная сводка Генерального штаба на 22 часа.
«Германские регулярные войска, - указывалось в ней, - в течение 22 июня вели бои с погранчастями СССР, имея незначительный успех на отдельных направлениях. Во второй половине дня, с подходом передовых частей полевых войск Красной Армии, атаки немецких войск на преобладающем протяжении нашей границы отбиты с потерями для противника». На основании донесений фронтов нарком обороны и начальник Генерального штаба сделали заключение, что в основном бои ведутся вблизи границы, а самые крупные группировки противника - это сувалковская и люблинская, именно от их действий и будет зависеть дальнейший ход сражений. Мощную немецкую группировку, наносившую удар из района Бреста, советское Главное Командование из-за дезориентирующих докладов штаба Западного фронта явно недооценило, впрочем, не ориентировалось оно и в общей воздушной обстановке.
Советский контрудар 23-24 июня 1941 года.
Полагая, что для ответного удара сил вполне достаточно, и руководствуясь довоенным планом на случай войны с Германией, нарком обороны в 21 час 15 минут подписал директиву №3. Войскам Западного фронта приказывалось во взаимодействии с Северо-Западным фронтом, сдерживая противника на варшавском направлении, мощными контрударами во фланг и тыл уничтожить его сувалковскую группировку и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки. На другой день предстояло совместно с войсками других фронтов перейти в наступление и разгромить ударную группировку группы армий «Центр». Подобный замысел не только не соответствовал истинной обстановке, но и помешал войскам Западного фронта создать оборону. Павлов и его штаб, получив поздно ночью директиву № 3, начали подготовку к ее выполнению, хотя сделать это за оставшиеся до рассвета часы, да еще и при отсутствии связи с армиями было просто немыслимо. С утра 23 июня командующий решил нанести контрудар в направлении Гродно, Сувалки силами 6-го и 11-го механизированных корпусов, а также 36-й кавалерийской дивизии, объединив их в группу под командованием своего заместителя генерала Болдина. В намечавшемся контрударе должны были участвовать и соединения 3-й армии. Такое решение было абсолютно нереально - действовавшие на направлении контрудара соединения 3-й армии продолжали отходить, 11-й мехкорпус вел напряженные бои на широком фронте, 6-й мехкорпус находился слишком далеко от района контрудара - в 60-70 км, еще дальше от Гродно была 36-я кавалерийская дивизия. Только к полудню 23 июня В распоряжении генерала Болдина оказалась часть сил 6-го мехкорпуса генерала М.Г. Хацкилевича. Считавшийся по праву самым укомплектованным в Красной Армии, этот корпус имел 1022 танка, из них 352 KB и Т-34. Однако в ходе выдвижения, находясь под непрестанными ударами вражеской авиации, он понес значительные потери. Много машин остановилось по техническим причинам, к тому же отрицательно сказывалась слабая подготовка механиков-водителей и командиров, низкое обеспечение частей ремонтными средствами. Только что подошедшие танковые дивизии Болдин направил в бой с ходу. Однако к концу дня соединения Хацкилевича приостановили наступление: горючее и боеприпасы были на исходе.
В ночь на 24 июня, узнав о захвате Гродно, Павлов уточнил задачу группе Болдина и 3-й армии. Им приказывалось овладеть городом и, развивая наступление по обоим берегам Немана на север, к исходу следующего дня продвинуться на глубину до 70 км. Для механизированных корпусов, которым отводилась основная роль, такая задача оказалась не под силу. Особенно слабым был 11-й мехкорпус генерала Д.К. Мостовенко: перед войной он насчитывал всего 243 танка. В первые два дня оба корпуса понесли значительные потери. 24 июня соединения группы Болдина при поддержке фронтовой авиации и 3-го дальне-бомбардировочного корпуса полковника Н.С. Скрипко сумели добиться некоторого успеха. 256-я пехотная дивизия немцев не выдержала напора танков и отошла.
Против советских войск, наносивших контрудар, фельдмаршал Бок направил основные силы 2-го воздушного флота. Немецкие самолеты непрерывно висели над полем боя, лишая части 3-й армии и группы Болдина возможности любого маневра. Тяжелые бои под Гродно продолжались и на следующий день, но силы танкистов быстро иссякли. Противник подтянул противотанковую и зенитную артиллерию, а также 129-ю пехотную дивизию. Тем не менее, группе Болдина удалось на двое суток приковать к району Гродно значительные силы врага и нанести ему существенный урон. Контрудар облегчил, хотя и ненадолго, положение 3-й армии. Но вырвать инициативу у противника так и не удалось, причем механизированные корпуса понесли огромные потери: например, в 11-м мехкорпусе осталось всего 50 танков.
Танковая группа Гота глубоко охватила 3-ю армию Кузнецова с севера, а соединения 9-й армии генерала Штрауса атаковали ее с фронта. Уже 23 июня 3-й армии пришлось отойти за Неман, чтобы избежать окружения. Кузнецов прилагал все усилия, только бы остановить врага, хотя численность его войск уменьшилась наполовину, по-прежнему не было связи со штабом фронта и соседями, а войска испытывали острую нужду в боеприпасах и горючем.
В чрезвычайно трудных условиях оказалась 4-я армия генерала А.А. Коробкова. Танковая группа Гудериана и основные силы 4-й армии, наступавшие от Бреста в северо-восточном направлении, рассекали войска этой армии на две неравные части. Выполняя директиву фронта, Коробков тоже готовил контрудар. Однако ему удалось собрать лишь части танковых дивизий 14-го мехкорпуса генерала С.И. Оборина и остатки 6-й и 42-й стрелковых дивизий, которым противостояли почти две танковые и две пехотные дивизии врага.
Атаковав с утра 23 июня противника, советские дивизии продвинулись на несколько километров к Бресту. Разгорелись ожесточенные встречные бои 30-й танковой дивизии полковника СИ. Богданова и 22-й танковой дивизии генерала В.П. Пуганова, который в один из крайне напряженных моментов боя сам возглавил атаку и погиб смертью храбрых. В результате ожесточенных боев 14-й мехкорпус и стрелковые дивизии понесли большие потери. Встречное сражение закончилось в пользу противника.
Только одна левофланговая 75-я стрелковая дивизия под командованием генерала С.И. Недвигина продолжала упорные бои на пинском направлении, сдерживая наступавший здесь 53-й армейский корпус. Части дивизии, при поддержке кораблей Пинской военной флотилии адмирала Д.Д. Рогачева, непрерывно контратаковали врага. Их стойкость и активность были столь удивительны, что командование вермахта даже решило, будто здесь действует крупная группировка. Эти бои крепко запомнились немцам. Гудериан после войны писал «о тяжелых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малорита 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских».
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Мобильная версия
