«Вместе с тем, как отмечают серьёзные исследователи, сказание о призвании князей Варяжских не похоже на народное предание, поскольку не носит в себе его обычных признаков. Скорее всего, речь идёт о типичном «политическом заказе», только древнем, то есть о попытке обосновать правомочность власти Рюриковичей от Рюрика Ростиславича – начала XIII века. Тот же Ключевский не без юмора назвал эту легенду «схематической притчей о происхождении государства, приспособленной к пониманию детей школьного возраста». То, что в эту «притчу» и сегодня верит множество людей уже далеко не школьного возраста, свидетельствует лишь о том, что у нынешних политтехнологов были достойные предшественники».
Имя им русы
«Существует масса достаточно противоречивых версий о происхождения названия «Русь», или «Рось».
Первое упоминание о «народе рос» встречается в Бертинских анналах, датируемых 839 годом. Некие люди, назвавшие себя росами, прибыли к византийскому императору Феофилу как послы для заключения дружеских отношений от имени своего предводителя. У императора Феофила сложилось мнение, что посланники выполняли скорее разведывательную, нежели дипломатическую миссию.
Согласно славянской версии, росами или русами называли племя восточных славян, жившее по среднему течению Днепра: к югу от Киева до реки Роси и по течению этой реки и её притока Россавы. Впоследствии название стало распространяться и на другие объединения славянских племён в данном регионе. Но вероятней всего это были русы-варяги солевары из Старой Русы – кривичей, которые с древлянами и словенами составляли костяк восточного славянства. О Киевских полянах можно сказать следующее они были покорены хазарами в 750 году.
«Повесть временных лет» утверждает, что государство Русь, включившее в свою территорию земли балтийских, финно-угорских и восточно-славянских племён, получило своё название от варягов. До призвания варягов территорию первого русского государства населяли балтийские, финно-угорские и восточно-славянские племена под своими собственными названиями. Автор летописи, монах начала XII века Нестор, был отредактирован Сильвестром именно он отмечает, что «от тех варяг прозвалася Русская земля», но вероятней это уже редакция монаха Лаврентия относящаяся к 1377 году.
Ещё одна версия гласит, что «россами» византийцы прозвали племена, совершавшие набеги на Константинополь. «Россы» означало «красные» или «рыжие» — название было дано за характерный цвет лиц воинов, которые обгорали под южным солнцем. Согласно военной версии, изначально «русью» называлось воинское сословие славянских племён, проживавших в данном регионе. Затем название распространилось на всю старшину.
Жители «Киевской Руси» не знали, что живут в ней
«В XII начале XIII века название «Русь» прочно закрепилось за новым государственным образованием, которое на пике своего могущества включало в себя земли от Галича и Перемышля на западе до Волги на востоке и от Белого моря на севере до Чёрного моря на юге. Единое Русское государство со столицей в Киеве просуществовало до середины XII века, когда начался период феодальной раздробленности с выделением отдельных княжеств».
Подобное явление переживали абсолютно все европейские державы, и процесс дробления вслед за этим сменялся новым объединением. На русских землях события стали развиваться иначе в результате масштабного нашествия Батыя в 1237–1240 годах, в результате которого произошло окончательное разделение единого русского пространства.
Период развития русского государства в историографии имеет несколько названий: «Древнерусское государство», «Древняя Русь» и «Киевская Русь». Термин «Киевская Русь» впервые появился в первой половине XIX века в работе историка Михаила Максимовича «Откуда идёт русская земля» в узкогеографическом смысле для обозначения Киевского княжества, в одном ряду с такими словосочетаниями, как «Червонная Русь», «Суздальская Русь». Во второй половине XIX века термин приобрёл дополнительное, хронологическое измерение — одной из стадий единой русской истории и государственности.
Окончательно термин «Киевская Русь» утвердился в советский период благодаря работам историка Бориса Грекова. Сам академик Греков трактовал этот термин так: «Считаю необходимым ещё раз указать, что в своей работе я имею дело с Киевской Русью не в узкотерриториальном смысле этого термина (Украина), а именно в том широком смысле «империи Рюриковичей», соответствующем западноевропейской империи Карла Великого, — включающей в себя огромную территорию, на которой впоследствии образовалось несколько самостоятельных государственных единиц».
Итак, Киевская Русь, или Древнерусское государство — это этап развития государственности единого народа, который включает в себя тех, кто сегодня именует себя русскими, украинцами и белорусами.
Подмена понятий, или Зачем полякам «Московия»
«Объединительные процессы, которые начались на русских землях в XIV веке, а наиболее активно проходили в XV – начале XVI веков, имели свою особенность. Территории, на которых проживали люди, называвшие себя русскими, объединялись в двух государственных образованиях — Великом княжестве Московском и Великом княжестве Литовском».
К концу XV века русские территории под контролем литовских князей были больше, чем те, которые контролировали московские князья.
С конца XV века за объединением русских земель вокруг Московского княжества окончательно закрепляется термин «Русское государство», который принимается и иностранцами. Однако одновременно с ним на рубеже XV–XVI веков появляется и термин «Московия». По мнению историков, появление этого термина — заслуга польско-литовских пропагандистов того времени.
Созданная в конце XIV века личная уния Великого княжества Литовского с Королевством Польским в 1569 году по Люблинской унии переросла в создание нового объединённого государства — Речи Посполитой.
В составе Речи Посполитой оказались обширные территории, некогда принадлежавшие Древнерусскому государству. Эти земли были населены людьми, называвшими себя русскими, говорившими на русском языке, но фактически находившимися внутри государственности поляков и литовцев. Между тем рядом с ними существовало и набирало силу независимое Русское государство, которое стремилось к объединению всех русских земель, существовавших до монгольского нашествия.
Идеологи Речи Посполитой первыми начали противопоставлять юго-западные русские земли, которые они именовали «Руссией», Русскому государству с центром в Москве, которое они именовали «Московией».
Пропаганда, заползшая в историю
«В странах Западной Европы, не ориентировавшихся на информацию, поступающую из Речи Посполитой, существовало понимание, что термины «московиты» и «русские» фактически являются синонимами и не противопоставлены друг другу».
Французский путешественник XVII века Жак Маржерет писал, что «московитами» русские стали именоваться после обретения независимости от монгольского ига по главному городу государства — Москве. «Ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, то есть русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: is Moscova — из Москвы», — писал Маржерет.
В русском языке термин «Московия» появился лишь в середине XVIII века как привнесённый извне и никогда не пользовался популярностью.
В Европе новая активная раскрутка термина «Московия» началась в середине XIX века и была вызвана политическим противостоянием и соперничеством великих держав, в первую очередь Франции и России. Во Франции, используя так называемый «польский вопрос», активно начали пропагандировать труды поляка Франциска Духинского. В них этот этнограф утверждал, что «московиты» не европейцы, а азиаты-туранцы, в отличие от поляков и «русинов» (украинцев и белорусов), которые вместе с другими европейскими народами являлись «арийцами». Соответственно, по Духинскому, «русины» — культурные земледельцы, а «московиты» — дикие кочевники-варвары, которые всегда угрожали цивилизованной Европе. По мнению Франциска Духинского, Европа должна была помочь созданию новой независимой Польши, включающей Украину и Белоруссию, чтобы та выступала форпостом цивилизации на пути «диких азиатских орд» (тезис возродился в XXI веке).
Украина
«Термин восходит ко временам Древнерусского государства, когда «украиной» называли приграничные области Руси и русских княжеств».
Впервые «украина» упоминается в Ипатьевской летописи (редакция не ранее 1404 года) в связи со смертью в 1187 году в Переяславской земле князя Владимира Глебовича («о нём же украина много постона»), позднее — в летописях 1189 и 1213 годов (Галицко-Волынская летопись). Эти упоминания относились к окраинным территориям Переяславского (Посульская линия), Галицкого и Волынского княжеств. С того времени и почти до XVI века в письменных источниках это слово употреблялось в значении «пограничные земли», без привязки к какому-либо определённому региону с чёткими границами, в том числе и далеко за пределами территории современной Украины.
Лишь к XVIII веку термин «Украина» закрепляется за конкретным регионом — контролируемым казаками Средним Поднепровьем. Жители этой территории постепенно начинают именоваться «украинными людьми», или «украинниками». В тот период термин абсолютно лишён этнической нагрузки, поскольку «украинниками» также называли находившихся на этой территории представителей польской шляхты. При этом наравне с названием «Украина» существует и название «Малороссия», указывающая на этническую принадлежность её коренных обитателей.
Термин «Украина» вплоть до XIX века не распространялся на территории Волыни, Подолья, Червонной Руси, то есть на западные земли Древнерусского государства, лишившиеся национальной государственности и находившиеся в составе сначала Литовского княжества, затем Речи Посполитой, а впоследствии Австро-Венгерской империи.
Люди, населявшие эти территории, продолжали именовать себя «русскими», что всерьёз беспокоило политиков Австро-Венгрии. В конце XIX – начале XX века в Австро-Венгерской империи реанимировали старые польские идеологические наработки, противопоставляющие две ветви русского народа. Так родился современный украинский национализм, одним из плодов которого и является нынешняя идея украинских депутатов по переименованию России в «Московию».
«Странные» святые Борис и Глеб.
«Как извлечь пользу из старинного убийства и кому это было выгодно?»
Борис и Глеб. Икона из Савво-Вишерского монастыря, XIII — начало XIV века.
905 лет назад, 15 мая 1115 года, в городе Вышгород, что в 16 верстах от Киева, состоялось масштабное торжество, во многом определившее русское понимание святости и власти. Отчасти даже — святости власти. Из старой Борисоглебской церкви в новую Борисоглебскую церковь были перенесены мощи соответствующих святых — Бориса и Глеба.
Это дело было приурочено к столетию убийства братьев-князей Бориса и Глеба — они пали в ходе княжеской междоусобицы в 1015 году от рук подосланных убийц. Заказчиком политического убийства выступал князь Святополк (вероятней всего сын Ярополка и болгарской принцессы гречанки), получивший за расправу с братьями прозвище «Окаянный», с которым навсегда вошёл в отечественную историю. Хотя вероятней всего их убили наемники варяги посланные Ярославом, как ранее был убит Ярополк варягами Владимира. Ярополку и Олегу мстил Свенельд-Блуд за убийство своего сына Люта.
Убитые братья, наоборот, были канонизированы в чине страстотерпцев и стали «заступниками Всей Русской Земли», а также покровителями князей и их дружин.
Примерно такие слова можно найти в любом справочнике. Их пробегаешь как что-то само собой разумеющееся. Разве что найдутся более любознательные, которых заинтересует причина канонизации. Дело в том, что братья-князья ничего не совершили — согласно всем источникам, они просто не желали вступать в борьбу за престол и позволили себя убить. Впрочем, церковь довольно-таки разумно объясняет эту странность. Дескать, в том и есть смысл подвига братьев — они отказались от царства земного, поскольку искали Царствия Небесного. Смерть их — как бы смерть «в доследование Христу», а значит, они задали высший идеал самоотверженности, жертвенности и святости.
Оспорить это трудно, да и не нужно, по большому-то счёту. Планка действительно высока. Другое дело, что этот самый идеал не был востребован Русью на протяжении как раз ста лет. А потом вдруг понадобился. Причём в высших эшелонах власти. Его извлекли, отреставрировали и окончательно утвердили, придав нужную направленность.
Потому что прежнее почитание Бориса и Глеба этой нужной направленностью как раз не обладало. Братьев чтили не как мучеников или страстотерпцев, а как чудотворцев, у мест погребения которых происходили разного рода чудеса, в основном исцеления. Причём почитал их простой народ — церковные иерархи долгое время отмахивались от святых. Митрополит Георгий, например, согласно свидетельствам, «не твёрдо верил в них». Меньше прочих верили князья — им такие святые были не нужны и даже опасны.
Причина проста. Поведение Бориса и Глеба, которое привело их к смерти, резко противоречило издавна сложившейся схеме отношений между князем и его главной опорой — дружиной. Особенно хорошо это видно на примере Бориса.
Все источники передают канву событий примерно одинаково. Вот в Киеве княжит престарелый Владимир Красно Солнышко. У него много сыновей от разных жён. Некоторые поднимают против него восстания. Например, Святополк, пока ещё не Окаянный, вроде как желает отвратить Русь от Византийского обряда и предать её Римскому папе. Окопавшийся в Новгороде Ярослав, пока ещё не Мудрый, и вовсе перестал платить в метрополию налоги. Но есть и любимый сын, Борис. Которому отец доверяет настолько, что посылает против печенегов со своей дружиной.
Тот отправляется в поход. Никаких печенегов не находит. И собирается возвращаться. Тут выясняется, что отец умер, а на престоле сидит Святополк, который после смерти отца легко вышел из узилища, и его поддержали бояре. Ну, потому что он старше прочих братьев, и всё вроде по закону.
И вот здесь начинается самое интересное. Бояре могут поддержать кого угодно — сила не за ними, а за княжеской дружиной. Которая у Бориса. И прямо говорит ему: «Иди в Киев и займи престол отца — мы все за тебя!»
Вот ответ князя: «Руку на старшего брата не подниму. Он теперь мне вместо отца». После чего воины бросают князя. Расходятся, открыв тем самым путь убийцам, которые в противном случае сами были бы перебиты верной дружиной. То есть воины фактически предают князя.
«Святые Борис и Глеб на корабле». Иван Билибин
Однако по меркам того времени всё было ровным счётом наоборот. Ответ князя Бориса — это ответ не просто идиота, это ответ ещё и предателя, который посягнул на вековой принцип. Принцип этот, к слову, отлично показывает, что Русь и Россия — это Европа, и никак иначе.
Вот что писал Тацит о германском обществе периода военной демократии: «Вожди сражаются ради победы. Дружинники сражаются за своего вождя». Этот принцип был незыблем на протяжении столетий. Его исповедовали все европейские общества, где сложилась дружинная структура — и германские племена, включая Скандинавию, и западные славяне, и, разумеется, славяне восточные.
Что происходит между князем Борисом и дружиной его отца? Во-первых, дружина оказывает ему высшую честь — признаёт его своим законным вождём. Во-вторых, предлагает победу — высшую на тот момент. Занять трон в главном городе Руси. Чем отвечает Борис? Он отказывается и от дружины, и от победы. Да что это за вождь? Стоит ли служить тому, кто тебя оскорбил? Стоит ли сражаться за того, кому не нужна победа? Конечно, не стоит.
А можно ли признать такого князя святым? То есть человеком, с которого, по идее, надлежит брать пример? С точки зрения современников, да и ближайших потомков — ни в коем случае. Князья сильны своей дружиной, и точка. Кто думает иначе — идиот и предатель, который может пустить под откос всю систему.
Но почему тогда через сто лет его всё-таки признали святым, причём не кто-нибудь, а князья, включая самого влиятельного, Владимира Мономаха, который превыше всех прочих почитал именно Бориса?
У Мономаха были веские причины. Он понимал, что принципы военной демократии, когда дружина может рулить вождём — это опасный рудимент, от которого надо избавляться. Взамен он педалирует принцип вассалитета. Когда есть старший князь, а все остальные — его подчинённые, вассалы. И когда это утверждено раз и навсегда, что бы там ни говорила дружина. Поднять руку на старшего князя немыслимо, об этом даже и подумать должно быть страшно и грешно. И вот тут срочно понадобились Борис и Глеб.
О летописании ⇐ Правление Рюрика
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
-
- Всего сообщений: 326
- Зарегистрирован: 04.05.2018
- Образование: кандидат исторических наук
- Политические взгляды: пофигистические
-
- Всего сообщений: 2
- Зарегистрирован: 09.10.2024
- Возраст: 55
Re: О летописании
Вообще создание культа святых братьев было инициативой трех старших князей Ярославичей. Они в 1072 г. построили святым новый деревянный храм и учинили "праздник" с перенесением мощей. Несомненно прославление святых сильно поднимало престиж княжеской семьи, а освящение принципа подчинения младших старейшим, было призвано успокоить семейные разногласия.
Властям церковным по чину следовало "сомневаться" в святости новых святых. Перед канонизацией проводилось канонизационное расследование - делали вид что сомневались, а потом вид что убедились.
Что касается народа, верившего в чудеса, то больше всего такого народа ошивалось у паперти. У них и ноги отрастали и глаза прозревали, да так, что язык по многу лет потом своими рассказами кормил. Люди всегда хотели верить в чуда. Даже образованный Нестор беседовал с такой бабкой (прежде сухорукой), и верил.
Ну и конечно св. Борис не предатель. Он не пошел войной на свой родной город. Это вообщем-то подвиг по тем временам.
Ну Святослав Ярославич, например, назвал именами святых трех сыновей (Глеба, Романа и Давида). К руке Бориса он прибегал в тщетной попытке исцелиться от опухоли, прикладывая ее к голове. То есть сам верил.Меньше прочих верили князья — им такие святые были не нужны и даже опасны.
Вообще создание культа святых братьев было инициативой трех старших князей Ярославичей. Они в 1072 г. построили святым новый деревянный храм и учинили "праздник" с перенесением мощей. Несомненно прославление святых сильно поднимало престиж княжеской семьи, а освящение принципа подчинения младших старейшим, было призвано успокоить семейные разногласия.
Властям церковным по чину следовало "сомневаться" в святости новых святых. Перед канонизацией проводилось канонизационное расследование - делали вид что сомневались, а потом вид что убедились.
Что касается народа, верившего в чудеса, то больше всего такого народа ошивалось у паперти. У них и ноги отрастали и глаза прозревали, да так, что язык по многу лет потом своими рассказами кормил. Люди всегда хотели верить в чуда. Даже образованный Нестор беседовал с такой бабкой (прежде сухорукой), и верил.
Ну и конечно св. Борис не предатель. Он не пошел войной на свой родной город. Это вообщем-то подвиг по тем временам.
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: О летописании
Ленин и Сталин боролись с Церковью, издавался журнал "Безбожник", а в 1943 году возрождена Патриархия... Чеченские две воины привели к восстановлению статуса полковых священников...nikolay.filin: ↑09 окт 2024, 20:51 Что касается народа, верившего в чудеса, то больше всего такого народа ошивалось у паперти. У них и ноги отрастали и глаза прозревали, да так, что язык по многу лет потом своими рассказами кормил. Люди всегда хотели верить в чуда. Даже образованный Нестор беседовал с такой бабкой (прежде сухорукой), и верил.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов