ОТНОШЕНИЕ К СОЦИАЛИЗМУ ЦЕРКВИ
«Призрак бродит по России, призрак коммунизма» — так можно было бы перефразировать знаменитые слова «Коммунистического манифеста» применительно к России начала XX века. Два мощных потока идей: русский социализм, ведущий свое начало от народников и опирающийся на крестьянскую общину и социализм западный, как правило, в его «научной», марксистской модификации, начинают владеть думами широких слоев российского общества. Но не только идеи — кружки, тайные террористические организации, а затем, после манифеста 17 октября, и легальные партии социалистического толка активно действуют в Российской Империи. Священномученик прот. Иоанн Восторгов пишет: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Социализм возвещает вам новое «евангелие»: «вы скала, на которой зиждется церковь настоящего и будущего»; вам обещают «готовое уже счастье»; путь к нему — «борьба не на живот, а на смерть» с капиталом и его владетелями — буржуа (…) Все это мы приводим и берем из десятков и сотен тех маленьких книжечек и брошюрок, которыми теперь заполнен наш книжный рынок»
Резко-негативный взгляд на социализм проповедует ряд представителей церковной иерархии: священномученик прот. Иоанн Восторгов, священномученик Иларион (Троицкий), священномученик митрополит Владимир (Богоявленский), архиепископ Платон (Рождественский), священники Н. Стеллецкий, Н. Загоровский, и П. Альбицкий, проф. А. Бронзов, московский епархиальный миссионер И.Г. Айвазов, обер-прокурор Св. Синода В.К. Саблер; ряд религиозных публицистов: Генц, Москаль; представители либерального крыла церкви: проф. М.М. Тареев, прот. Светлов; русские либеральные философы Б.Н. Чичерин, А. Введенский и многие другие. Поскольку мы во многом опираемся на тексты прот. Иоанна Восторгова, то нелишне заметить, что Архиерейский Собор РПЦ 2000г. канонизировал Иоанна Восторгова как священномученика, что не предполагает канонизацию его взглядов на социализм. Но необходимо признать, что консервативный взгляд проработан им особенно основательно. Можно даже сказать, что с чисто религиозной аргументации его критика социализма доведена до «совершенства», в том смысле, что им высказаны практически все встречаемые в литературе тех лет аргументы против социализма. Прот. Иоанн Восторгов даже написал «Противосоциалистический катехизис» /9/, в котором критика социализма доведена до чеканной простоты и сведена, как и во всяком уважающем себя катехизисе, к прямым вопросам и ответам на них. Что же говорят «консерваторы»?
Прежде всего их объединяет взгляд на социализм как безусловное зло, которое, поэтому, несовместимо с христианством. Восторгов об этом говорит так: «…социализм, как религиозное учение, есть нелепость, и основываться на христианской нравственности, на Евангелии, он не имеет ни малейшего права. Сходство его с христианством видимое, случайное, внешнее; по своей сущности, социализм совершенно противоположен христианству, несоединим с ним» /1:83/. «Быть христианином и вместе быть социалистом невозможно, как нельзя в одно и то же время служить Богу и сатане» /2:147/. Восторгов даже предваряет «знаменитый» вывод И. Шафаревича о социализме /5:312/: «Его (социализма — Н.С.) слово — смерть» /1:144/.
О «несовместимости христианства и социализма» пишет прот. П.Я. Светлов /3:9/,. Саблер указывает, что «Господствующие ныне в социализме учения прямо враждебны христианству» /4:III/, а для священномученика архиепископа Илариона (Троицкого) «Говорить о каком бы то ни было соглашении социализма с христианством верующий совершенно не может» /21:83/
Соответственно, для тех же авторов понятие «христианский социализм» – «такая же бессмыслица, как сухая вода или мокрый огонь» /30:155/, «противоестественное сочетание понятий» /6:148/, «внутреннее противоречие» /21:83/, которое заключает «в одном наименовании два враждебные взаимоисключающие понятия» /4:III/.
И, поскольку «В социализме воплощается не дух Христа, а скорее дух антихриста» /56:166/, «следует объявить социализму войну не на жизнь, а на смерть» /53:148/. Бронзов предупреждает, что «Каждая минута промедления может быть пагубной и принесет зло уже непоправимое» /53:142/; с ним соглашается Айвазов: «Нужна борьба, борьба неотложная и весьма сложная. Недостаточно заявить, что современный социализм противен христианству. Нет! …Нам надо броситься в пучину волн социализма, и если не разбить их совершенно, то хотя бы смирить их ропот настолько, чтобы спасти возможно большее число утопающих и захлебывающихся мутью их» /54:29/.
Почему же эти авторы придерживаются столь негативной точки зрения на социализм? Они приводят длинный ряд аргументов, которые мы попытаемся систематизировать.
1.Ни в Ветхом Завете, ни в Евангелии нет социалистических мотивов. Наоборот, там проповедуетсянеобходимость частной собственности. Прот. И. Восторгов, основываясь на высказываниях Ветхого Завета, утверждает, что богатство и бедность даются Богом:
«Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает» (1 Царств. 2,7). «От Господа стопы человеку исправляются. Бедность и богатство от Господа» (Сир.11,14). Таковы воззрения Ветхого Завета. Они перешли и в Новый» /1:74/.
Тщательно велся поиск текстов, оправдывающих частную собственность, и в Новом Завете. Однако, среди текстов Евангелия Восторгов находит немного. Вот фрагмент его «Катехизиса»:
«Что говорят об отношении Иисуса Христа к собственности эти тексты Евангелия?
В этих текстах говорится, что Иисус Христос подтверждает Закон Моисеев и, в частности, десятословие, а десятословие охраняет частную собственность: «не укради» (заповедь 8-я) и «не пожелай жены искреннего твоего, не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближнего твоего» (заповедь 10-я). Слова эти как бы нарочно направлены против социализма и его вожделений» /9:307/.
Если учесть, что правило «не укради» соблюдалось и в советском законодательстве, причем особенно строго по отношению к общественной собственности, то «улов» из Евангелия надо признать ничтожным. В основном «консерваторам» приходится отбиваться от Евангельских текстов:
«Теперь к вопросу о собственности.
«Трудно богатому войти в Царство Небесное; И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф.19,23-24). «горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк.6,24). Но разве в этих словах заключаетсяотрицание частной собственности или ненависть к богатым собственникам — как то мы видим в социализме? Ничего подобного, ни в этих словах, ни где бы то ни было в Евангелии: Христос только жалеет богатых, потому что им трудно спасти душу. Спаситель не гнушался обществом богатых, пользовался их гостеприимством. Лазарь с сестрами Марфой и Марией были богаты; богаты были Никодим и Иосиф Аримафейский и не получали от Христа приказа разделить свои имения. Христос только предостерегает людей от любостяжания, как от духовного плена, как от страсти, заставляющей забывать о высших обязанностях и интересах: «берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения» (Лк.12,15); но Он не осуждает в то же время прямых капиталистических спекуляций: вспомните притчу о господине, раздавшем деньги рабам для приращения и сказавшем тому «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю» (Мф.25,21); напротив, строгое порицание встречает раб, не сдавший денег торгующим, от которых господин мог бы получить их обратно с прибылью (Мф.25,27). Слова Спасителя: «и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего» (Лк.6,35) — дают лишь нравственное правило для взаимных услуг в мелочах обыденной жизни» /7:19-20/.
Мысль о том, что в Евангелии Христос нигде не осуждает частной собственности, но предупреждает, чтобы богатство не владело человеком, повторяется «консерваторами» особенно часто, например:
«Христос Спаситель не отвергал права собственности. Но Он учил, что блага земные не цель, а только средство для достижения цели — Царства Божия. Он учил, что жизнь человека не зависит, не ценится от изобилия имения его; Он предупреждал, чтобы в богатстве человек обладал ом и был свободен, а не наоборот: чтобы богатство не владело человеком и не делало его рабом; Он говорил, что собирание материальных богатств без «обогащения в Боге», есть безумие и зло (см. Лк. гл. 12)» /1:74/.
Восторогову вторят многие и многие.
Профессор-протоиерей Е. Аквилонов:
«То несомненно, что по христианскому учению, право собственности священно» /47:7/.
«Отнимите сегодня частную собственность, — завтра же зашипят в нас не менее опасные змеи в виде самолюбия, честолюбия, зависти и подобных пороков» /47:15/.
Профессор-протоиерей Н. Стеллецкий:
«по учению Христа, частная собственность не есть воровство, а законное достояние» /51:281/.
«Не уничтожая разности земных состояний, христианство всячески старается смягчить, сгладить возможные в данном случае крайности или резкости» /50:156/.
«человек при самом сотворении вместе с образом Божиим получил от Бога право собственности» /51:279/.
Свящ. П.Альбицкий:
«Основатель веры нашей в своем евангельском учении говорит о равенстве людей в духовном отношении, а не в экономическом смысле» /55:8/.
«Согрешившие люди сделались эгоистичными, стали предъявлять права на личную собственность, и Господь не осудил и этого нового порядка в жизни его разумно-свободного создания. Нельзя указать ни одного места во всей Библии, которое бы противоречило высказанному взгляду» /55:9/.
«… нигде Он (Христос – Н.С.) не высказал, что право собственности преступно. В глазах Иисуса Христа частная собственность была явлением вполне законным… Напротив, то, что социалисты называют законным видом владения, с христианской точки зрения есть чистое беззаконие» /55:11/.
Архимандрит Платон (Рождественский):
«Богатство должно служить не для моего личного наслаждения, а для общего благополучия. Достигается это благотворительностью» /52:328/.
Священник Николай Загоровский повторяет аргументы Восторгова о благочестивых богатых спутницах Христа, которые «служили Ему имением своим» (Лк.8,7), о богатых Никодиме и Иосифе /49/.
То же мы можем встретить и в учебниках для семинарий и академий:
«Что богатство и вообще имущество не предосудительно для христианина, это видно уже из того, что Сам Бог предоставил человеку право господствовать над землею и обладать ею (Быт.1,26; 9,1). А всякое имущество есть плод земли. Обладанием имуществом обусловлена возможность духовного образования человека и приобретения известной степени самостоятельности и независимости, необходимых для деятельности в мире. Имущество же доставляет возможность благотворения. Но, обладая имуществом, необходимо быть внутренно независимым от него, не пленяться им. «Богатство аще течет, не прилагайте сердца» (Пс.61,11). Не богатство должно обладать человеком, а мы должны обладать богатством, свободно распоряжаясь им и употребляя его на благие дела» /11:228/.
Отправлено спустя 13 минуты 43 секунды:
Еще «евангельский» аргумент против социализма, который носит «отстраненный» характер:
«Спаситель говорит Иуде: «нищих всегда имеете с собою» (Ин.12,8); следовательно, Он не ставил Себе задачей искоренять бедность; нельзя не отметить и того обстоятельства, что встречающиеся в Евангелии примеры милосердия имеют постоянно характер индивидуальный: вопросом организации благотворительности Христос не занимался. ЭТО ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ ВЛАСТИ!
Христос и Апостолы, думая только о душах, так безразлично относились ко всем решительно гражданским институтам своего времени, что не нападали на частную собственность, даже когда она проявлялась в виде рабства!» /7:22/.
Итак, заметим, что с точки зрения «консерваторов», Христос безразличен к социальной сфере.
В помощь нашим богословам была переведена книга американского профессора Нового Завета Ш.Метьюза, в которой можно найти:
«Богатство — это общественное благо, доверенное человеку — вот основное положение Христа!» /10:75/.
Однако вывод американского богослова скорее можно отнести к позиции «отстраненности»:
«Говоря точнее, Христос не был ни льстецом, ни демагогом. Он не был ни за, ни против трестов; Он не защищал, ни восставал против политики laisser faire («не мешать» — Н.С.); Он не запрещал тред-унионизма, забастовок и локаутов, но Он и не поощрял их; словом, Он не был ни социалистом, ни индивидуалистом» /10:85/.
2.Неприятным моментом для «консерваторов» являются известные эпизоды из Деяний апостольских,рисующих, как коммунистическую, жизнь первых христиан в Иерусалимской общине. «Консерваторы» всячески стараются дезавуировать силу этих текстов. Так, в /1/ они трактуются следующим образом:
«Отрицалась ли первыми христианами собственность при том общении имуществ, которое мы видели в церкви Иерусалимской? Иначе говоря, принудительно ли совершалась продажа имений и внесение денег в общую кассу, общежительно ли это было для всех христиан первого времени? Ни то, ни другое, ни третье. В той же книге Деяний читаем, что Мария, мать Иоанна Марка, имела собственный дом в Иерусалиме (12,12). Из слов ап. Петра о Анании: чем ты владел не твое ли было и проч., заключаем, что ничего принудительного в продаже имений не было, а если Анания с Сапфирой были наказаны, то наказаны не зато, что оставили собственность у себя, а за обман, за ложь с целями тщеславия. Никто не заставлял их продавать имения, но они захотели обманом пользоваться равными правами со всеми, может быть, даже сообразив и рассчитав, что им очень выгодно внести часть имения в общую сокровищницу и затем поступить на общественное содержание» /1:80/.
Те же мысли повторяет Генц /7:21-22/. Анонимный автор статьи /20/, упоминая вначале о «непризнанных правдолюбцах», которые свое стремление поделить все имущество поровну обосновывают указанием на Деяния, всячески старается доказать, что в иерусалимской общине не был реализован настоящий коммунизм, а нечто вроде «кассы взаимопомощи», куда имущие христиане добровольно вносили часть своего имения для поддержания неимущих. О том же говорит свящ. П Альбицкий:
«Коммунизма в социалистическом смысле не было между первыми христианами, а была только живая любовь христианская, которая «не ищет своего» (! Кор.13,5)» /55:16/.
О кратковременности и локальности «Иерусалимского эксперимента» пишет М.А. Олесницкий:
«Известно, что общение имуществ первых христиан было кратковременным и местным; существовало оно недолго, только в Иерусалиме, и оказалось оно непрактичным: Иерусалимская община настолько обеднела, что другие христианские общины посылали ей вспоможения» («Из системы христианского нравоучения», с.409; цит по /32:24/).
3.Сильным аргументом «консерваторов» является обличение социализма в материализме:
«Итак христианство своими стремлениями все в Небе: социализм представляет собой в этом отношении совершенную противоположность» /7:13/.
«Социалистический взгляд на материальное благосостояние, как на главную основу будущего счастливого строя, ложен и безнравственен. С подобным же значением в наших глазах является социалистическое равенство, братство, воспитание и образование, как второстепенные начала для устроения будущего желанного общества. Самое счастье социалистическое и учение о нем мы признаем безнравственным и вредным для человечества» /8:64/.
Некоторые авторы соединяют мысль о материалистичности социализма с неверием в благие намерения его идеологов:
«Основание социализма — исполнение желаний демократии, или улучшение ее материального положения за счет капитализма. Многовековой житейский опыт раскрывает перед нами ту непререкаемую истину, что счастье людей, основанное на исполнении желаний, т.е. на эгоизме, невозможно, вследствие беспредельности человеческих желаний. Поэтому и все обещания апостолов социализма есть вздор, обман, недобросовестная игра человеческими страстями. За обещанием исполнения желаний демократии скрывается злое намерение апостолов социализма сначала заручиться доверием народа, а потом поработить его, и, устроившись за его счет, пользоваться самым лучшим положением и немногими лучшими дарами природы» /12:46/.
4.Главный аргумент: социализм атеистичен; более того, он — само богоборчество. «Консерваторы» указывают, что сами социалисты не раз объявляли себя противниками религии:
«По откровенному заявлению представителей своих, социализм враждебен всякой религии, в частности и в особенности — к христианству» /6:148/.
«В «Коммунистическом манифесте» вера, наравне с законами и нравственностью объявляется буржуазным предрассудком» /7:13/.
«Желающие отождествлять социализм с христианством как будто не знают даже, как сами социалисты высказываются по этому предмету» /7:15/.
В доказательство приводятся, например, такие тексты:
А.Бебель («Христианство и социализм»): «Христианство и социализм враждебны друг другу, как вода и огонь» /7:15/.
Дицген: «Христианство и социализм так же различны, как день и ночь» /7:15/.
Энгельс: «Первое слово религии есть ложь» /7:15/.
Проф. А Бронзов пишет:
«Самый непримиримый враг социализма – это христианство, против которого он, посему, и борется с редкой ожесточенностью» /53:143/.
Миссионер И. Айвазов:
«Итак, на арену жизни выступила новая могучая сила, объявившая всякой религии и христианству смерть. В этом смертельном приговоре одна из двух главных задач современного социализма. Церковь и государство – вот его враги» /54:28/.
Критики социализма подчеркивают, что реально существующая социал-демократия в Германии и Франции атеистична. Вывод отсюда категоричен:
«Социализм есть отрицание Бога, души, вечности, а вместе с тем есть полное отрицание христианства» /3:12/.
Иоанн Восторгов добавляет:
«Но вот о Боге, о религии, о Христе Спасителе, о Его законе, о Его Святой Церкви — об этом-то, самом главном, самом важном для верующего человека, — социализм совершенно умалчивает, и умалчивает намеренно /16:17/,
причем отрицанием веры социализм «как раз и подготовляет всякое насилие, неправду и притеснения бедных людей со стороны сильных и богатых» /16:18/.
Валентин Свенцицкий в 1919г., опираясь на евангельское «Не можете служить Богу и Мамоне», связывает богоборчество социализма с материализмом:
«»Ошибка» первой (февральской — Н.С.) революции — заключалась в нашем богоотступничестве. В нашем грехе. Народ определенно выбрал себе «господина» — Мамону. Он согласился, что внешнее, материальное это и есть все — цель, смысл и вообще все содержание жизни.
«Ошибка» второй революции (октябрьской — Н.С.) — это то же самое богоотступничество, тот же самыйгрех, то же самое поклонение диаволу, во образе материального счастья, — но возросшее, укрепившееся, захватившее глубь народной души» /29:6/.
5.Следующий аргумент: социализм приводит к тоталитаризму. Б.Н. Чичерин пишет:
«Он (коммунизм — Н.С.) хочет весь экономический строй общества основать на начале братства. Тут любовь перестает быть свободным влечением сердца; она становится принудительным началом. Все обязаны быть братьями, ибо все, по закону общежития, признается общим всем. Большей тирании невозможно себе представить» /15:279/.
Впрочем, об этом говорят не только представители либеральной философии, но и священники:
«Все станет общим: частной собственности не будет. Вот уже первое и самое главное стеснение свободы. Раз я не могу ничего иметь своего и вынужден буду пользоваться в пище, питье, одежде, жилище тем, что мне дает и укажет социалистическое государство, ясно, что о моей свободе не может быть и речи. Это большая казарма, большой пансион, где сотрется всякая личность» /1:118/.
«Если хочешь…» (Мф.19,21) — а разве у социалистов хочешь или не хочешь?» /1:75/.
6.Социализм — утопия; он предъявляет к людям слишком высокие нравственные требования. Вот как эту тему трактует прот. Иоанн Восторгов:
«Ошибка социализма в том, что он желает образ состояния небесного и будущего предвосхитить и перенести на землю, в настоящее состояние. Но возможно ли это для нынешних земных людей? Вполне прав один ученый, который сказал, что для исполнения пожеланий социализма нужны особые существа, а не люди, какими мы видим и знаем их на земле» /16:30/.
Аналогично думает свящ. П.Альбицкий:
«Мечтать о восстановлении между людьми идеальных отношений, существовавших у христиан первого времени, не заботясь в то же время о восстановлении между ними тех нравственных свойств, какими отличались члены первоначального христианского общества, — это совершенная утопия» /55:17/.
7.Социализм неэффективен экономически — нет стимула к труду. Этот очевидный аргумент, выдвигавшийся еще Аристотелем против государства Платона, разумеется, фигурирует и в этом споре. Б.Н. Чичерин пишет:
«не может быть речи о замене экономических побуждений нравственными в области материального производства. Бескорыстная любовь к ближнему столь же мало может заступить место стремления к хозяйственной выгоде, как она может заменить в искусстве творческую силу и чувство красоты» /15:278/.
Священномученик митр. Владимир (Богоявленский) ту же мысль формулирует более просто:
«Если бы все блага земли были в общественном распоряжении и общее было бы обрабатывание земли, тогда немыслимо было бы хорошее и правильное хозяйство, ибо каждый стал бы избегать труда и слагать его на других; каждый стал бы надеяться на другого, естественная леность и праздность достигли бы тогда высшего своего развития, и ослабела бы охота к труду, так как личный труд никому не приносил бы особенной пользы» /22:366/.
Наоборот, как пишет прот. Н. Загоровский, частная собственность стимулирует труд:
«Частная собственность составляет сильнейшее побуждение к производительному труду» /48:44/.
8.Социализм — нестабильное, приводящее к раздорам общество. Об этой, обратной тоталитаризму, стороне социализма говорит митр. Владимир:
«…не могло бы быть порядка при управлении и распоряжении общественным имуществом, и вечные происходили бы недоумения и замешательства, если бы каждый заботился о всем и о всех. Это всеобщее владение предоставило бы особенно широкое поле спорам и несогласию» /22:365-366/.
9.Социализм призывает к насилию и мятежу. Об этом «консерваторы» могли судить не по книгам, а по событиям первой русской революции:
«все эти средства (борьбы — Н.С.) сводились к одному: насилие, кровь, кинжал, оружие, поджог, бомбы и взрывы» /16:32/.
Иоанн Восторгов даже формулирует афоризм:
«Христианин добровольно отдает свое, а социалист насильно берет чужое» /2:149/.
В противоположность социалистам, «консерваторы» говорят о гармонии между трудом и капиталом:
«Труд и капитал — эти два часто враждебные факторы производства, сливаются в одну творческую силу, направляемую светом знания, к великим культурным победам человечества» /4:VIII/.
10.Социалисты завидуют богатым. Такая проекция материалистичности социализма в моральную сферу не раз встречается у «консерваторов», например:
«Социализм только и мечтает о благах земных, о пище, одежде, о жилище, капиталах, только о них и думает и говорит; видя богатых, он ненавидит их и завидует. Скажите, оправдает ли такое настроение христианство?» /1:77/.
11.Еще один аргумент имеет определенно «отстраненную» окраску: христианская этика индивидуалистична по своей природе.
«Христианская мораль не социальная … ее цель — не интересы социального целого, а исключительно интересы религиозной личности» /13:138/.
Отсюда вытекает, что возможности сочетания социализма и христианства крайне ограничены.
12.Ряд аргументов против социализма носят исторический характер. В частности, нетрудно видеть, чтоофициальная церковь в качестве своей доктрины социализм не принимала, и его связь с христианством всегда осуществлялась через ереси. Прот. Иоанн Восторгов, после довольно подробного обзора средневековых коммунистических ересей, заключает:
«Рассматривая эти коммунистические попытки, мы видим две причины, обусловившие их бесплодность:
1) внутреннее разложение и 2) разрушение извне.
И та и другая говорят нам, что коммунизм самим фактом существования своего на известной стадии создает себе смерть. Личность не может окончательно отказаться от себя и подчиниться принудительной тюремной регламентации коммунизма» /18:136/.
13.Другой исторический аргумент: реальный «христианский социализм» в Западной Европе в подавляющем большинстве своих проявлений с социализмом ничего общего не имеет, а является просто формой благочестивого христианского благотворительства, ни в коей мере не посягающего на основы капиталистического строя. Так в словаре Брокгауза-Эфрона «христианский социализм» определяется как «учение, признающее существование социального зла в современном общественном строе и стремящееся исправить его при помощи подъема религиозно-нравственных начал в различных слоях народа, не выходя из рамок нынешних государственных форм и сохраняя господство частной собственности» (цит. по /13:59/).
Таким образом, «христианский социализм» вырождается в благотворительность, в которой уже выхолощена социалистическая идея. Отсюда вывод: социализм и христианство — настолько разные вещи, что в истории так и не было (с точки зрения «консерваторов») движения, органично сочетающего христианство и социализм. О том же говорит и проф. Прохоров:
«Христианский социализм стремится к сочетанию идей социализма с идеями христианства. Нечего и говорить, насколько это трудная и прямо-таки непосильная работа. Для того, чтобы социализм стал христианским, он должен отказаться от своего правового принципа (мое — мое, а твое — твое), от своей конечной цели («диктатура пролетариата»), от своих неприемлемых для христианства методов борьбы (ненависть, зависть, насилие). Но если социализм от этого откажется, то что от него останется? Здесь не перекраивание уже, а полное перерождение. Если это так действительно и обстоит, то мы не будем спорить о словах, примем такой христианский социализм и будем всеми силами распространять его идеи» /23/.
Обзор деятельности христианских социалистов в Западной Европе не входит в задачи данной работы. Отметим только, что русское общество было хорошо осведомлено об этом движении по работам /6,9,13,36,41,42/. Что же касается России, то в реально действующее движение христианский социализм там так и не превратился (если не считать сомнительной деятельности Г.Гапона /40/). Но, существуя как идея, христианский социализм оказал значительное влияние на русскую религиозно-социальную мысль.
14.Национальная окрашенность социализма. Представители консервативной традиции обращают внимание на тот факт, что основными идеологами новейшего социализма были евреи. Священномученик Иоанн Восторгов не раз обращает на это внимание, например:
«…большинство учителей социализма — евреи, ненавистники христианства» /16:18/
М.Москаль дает этому факту следующую интерпретацию:
«И вот какие характерные черты наблюдаем мы в социализме. Начало научного и практического социализма, можно, пожалуй, сказать безошибочно, положили евреи. Это один факт. Для того, чтобы стать во главе народа и руководить его волею, необходимо подняться выше его головою, а этого можно достигнуть при посредстве образования. Это другой факт. Поэтому мы и наблюдаем в еврействе стремление к образованию, конечная цель которого — освобождение от физического труда, тунеядство и улучшение собственного положения. Такими средствами евреи думают, вытеснив родовую аристократию, самим занять ее положение в обществе и государстве, имея к своим услугам ежедневную печать, всегда готовую поддерживать интересы своих собратий» /12:46/.
15.Аргумент «милостыни от своего». Суть его в том, что милостыня дается из своего; поэтому обобществление собственности фактически уничтожает эту высочайшую христианскую добродетель. Этот аргумент, выдвигавшийся еще Климентом Александрийским в «Кто из богатых спасется?», не забывает упомянуть изобретательный на аргументацию прот. Иоанн Восторгов:
«Продавайте имение и давайте милостыню», говорит Он. Но продажа предполагает собственность, милостыня же вовсе не коммунизм, а добровольная передача своей собственности другому тоже в собственность» /1:75/.
«Осуждая чрезмерное пристрастие к богатству, Христос, однако, не отрицал частной собственности, доказательством чего является его отношение к закону Моисееву и в частности к десятословию, отношения к Закхею и другим собственникам, как Лазарь с сестрами, Никодим; а также многочисленные наставления Его о милостыне и благотворительности неимущим, которые могут иметь смысл и место лишь в том обществе, где частная собственность существует» /9:306-307/.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Мобильная версия
