Русская Правда ⇐ Авторские темы

[Gosha]

В каком году - рассчитывай,
В какой земле - угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков:
Сошлися - и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?

Начало

В X‑XII веках на Руси господствующим был конечно натуральный уклад хозяйства. Все производилось для себя и лишь избытки поступали на продажу. Однако в городах мы уже в эти века наблюдаем широкое развитие торговли и ремесла. Некоторые виды ремесленного труда, например строителей, мы находим уже в XI веке организованными в производственные артели. В «Сказании о Борисе и Глебе» кн. Изяслав (1054‑1078 гг.), желая построить церковь, призывает для этого «старейшину древоделям», а старейшина, договорившись с князем, «собра вся сущая под ним древоделя» и строит с ними заказанную церковь. Эти ремесленники (древяные здатели, древодели, плотники, городники, мостники и т. п.) уже в то время работали по найму. И до нас дошли вполне определенные указания о нормах оплаты их труда.
По сохранившемуся историческому преданию, когда Ярослав Мудрый (жил до 1054 г.) решил строить Георгиевскую церковь в Киеве (около 1051 г.), то вначале не нашел достаточно строителей. Князь спросил: от чего мало делателей? Ему ответили: люди боятся, что лишены будут платы. Тогда князь приказал возить куны на телегах к месту стройки и объявить на торгу, что каждый получит за труд по ногате на день.
Этот рассказ не оставляет сомнений, что дело здесь шло о вольном поденном найме.
Известны однако тому же веку были и сдельные формы оплаты наемного труда.
В «Русской правде», открытой под 1016 г., мы находим такое место. За статьей «О поконе вирном», определяющей, сколько вирнику следовало взять деньгами и натурой при исполнении своих обязанностей, следует ссылка «То ти урок Ярославль». А за ней читаем: «А сей урок мостником: аще помостивше мост, взяти от дела ногата, а от городници ногата».
За крайней лаконичностью этой древнейшей редакции не сразу ясно, что здесь дело идет о норме оплаты дневного урока мостника. Но в сопоставлении с вышеприведенным распоряжением того же Ярослава об оплате строителей Георгиевской церкви в Киеве и по ногате в день видно, что это отнюдь не случайная для того времени норма.
В другой более пространной редакции «Русской правды» определяется и самый размер сдельного урока мостника: «Мостнику, поместившему мост, взяти ему от дела, от 10 локоть, по ногате». Таким образом за одну ногату в день нужно было замостить 10 локтей, т. е. примерно около 6,35 аршина помоста. Такая часть или звено помоста называлась также по-видимому городней. В связи с этим еще в одной редакции той же статьи читаем:
«А се мостнику уроци: помостивше мост, взяти от 10 локоть по ногате; аже починить моста ветхого, то колико городень починить, то взяти ему по куне от городне, а мостнику ехати самому с отроком на дву коню, взяти 10 лукна овса на неделю, а ести, что можета» (синодальный список).
Если стало-быть за новый мост платили по ногате от каждой городни, то за починку старого — только по куне, т. е. по 0,4 ногаты. Очевидно за день починить можно было 2‑3 городни. Здесь важно однако отметить, что на эту работу приходилось выходить конному и что сверх денежной платы мостнику и его лошади в этом случае полагался бесплатный прокорм в течение всей работы. О том, что именно входило в содержание кормовой доли ремесленника тех времен, можно судить по следующей статье «Русской правды» того же синодального списка.
«А се уроци городнику: закладаюче городьня, куна взяти, а кончавши ногата; а за корм и за вологу, и за мясо, и за рыбы — 7 кун на неделю, 7 хлебов, 7 убороков пшена, 7 лукон овса на 4 кони; имати же ему донеле город срубить; а солоду дадят ему едину 10 лукон».
Городник выезжал на работу, судя по числу коней по-видимому сам-четверт. За каждую городню (или звено) деньгами он получал 1 ногату и 1 куну, т. е. по 3,5 куны, а сверх того на прокорм деньгами или натурой: хлеб, мясо, рыбу, пшено и солод (на пиво или брагу). Паек — довольно обильный.
Для оценки простого сельского труда в «Русской правде» имеется только одно указание в статье «О сиротьем вырядке» по карамзинскому списку. Из этой статьи явствует, что батрачка в деревне получала в XII веке по гривне на лето, на хозяйских харчах и прочем содержании, разумеется.
Все эти скудные сведения не говорят нам еще ровно ничего об уровне жизни наемника той эпохи, пока нам неизвестна покупательная сила денежной единицы времен «Русской правды».
❖ ❖ ❖
В древней Руси понятие гривна употреблялось в качестве названия единицы веса (гривна золота, гривна серебра) и в качестве денежной единицы (гривна кунами). До сих пор среди исследователей нет полного единства в определении точного значения этой единицы.
В качестве единицы веса, по Кауфману, наша гривна ведет свое начало через арабский восток от древневавилонской мины. Эта единица монетного веса, т. е. древняя мина, а затем иракский ротль определяется ныне в 409,32 г, т. е. почти в точности равняется современному русскому фунту (409,51 г). Кроме того мы знаем, что из ротля чеканилось 96 арабских золотых динаров, которые, как видно из содержания многих южнорусских кладов, хорошо были известны нашей домонгольской Руси. Вместе с тем известно, что сохранившиеся русские золотые монеты Владимира и Ярослава Мудрого (до 1054 г.) по своему весу не отличаются от арабских динаров. От этих золотых или «златниц» очевидно и ведет свое начало наш золотник, составляющий ⅟₉₆ фунта. В связи с этим Кауфман полагает, что древняя гривна в качестве весовой единицы уже в домонгольский период равнялась нынешним 96 золотникам и стало-быть является прямой родоначальницей современного русского фунта.
Однако не следует забывать, что древняя мина в 96 золотников, или динаров, употреблялась только для взвешивания золота. Для взвешивания более дешевого серебра на Востоке употреблялась более крупная мина в 128 золотников, из которой чеканилось 192 серебряных диргема в ⅔ золотника каждый. К этому можно добавить, что и на Руси серебро Владимира «Святого» и Святополка Окаянного (умер в 1112 г.) чеканилось по образцу диргем в ⅔ золотника. А значительно позже из «Торговой книги» (1575‑1610 гг.) узнаем кстати, что у нас на Руси имели хождение тоже две различные единицы веса: «старый, бухарский ансырь» в ⁴⁄₃ фунта, или 128 золотников, и «нынешний», равный современному фунту в 96 зол., или 409,5 г.
Восточное происхождение этих единиц веса ясно уже из их названия, а весовое выражение (96 и 128 золотников) вполне тождественно с тем, что нам известно о весе различных разновидностей древней мины. Весьма вероятно поэтому, что и в домонгольской Руси были известны одновременно две гривны: гривна серебра — в 192 серебреника (диргемы) и гривна золота в 96 златниц (динаров), отнюдь не равные, несмотря на их одноименность, друг другу. А затем одна из них постепенно вышла из употребления (“старый ансырь” «Торговой книги»), а другая дошла до наших дней под немецким названием фунта.
В денежном значении гривна по-видимому всегда была только cчетной единицей, ибо столь крупных монет ни в золоте, ни в серебре до нас не дошло. В качестве же счетной единицы домонгольская гривна кунной системы определяется нами на основе следующих фактов. В эпоху «Русской правды» фактическое обращение в роли ходячей монеты имели по-видимому только ногата, куна и резана. На одну гривну кунами считалось 20 ногат, или 50 резан. Меновое значение гривны кун и в наиболее ранних и в позднейших списках «Русской правды» по-видимому везде одно и то же. Во всех исправных ее списках гривна приравнивается по таксе 1 волу, или 10 телятам, или 20 баранам и т. д. Точно так же постоянной величиной по всем спискам является и стоимость ногаты («а за боран ногата»). Что же касается куны, то в более древних списках (акад. и археогр.) куна фигурирует на ряду с резаной, но расценивается вдвое выше, а в новейших (синодальный, троицкий, карамзинский, Оболенского и т. п.) куна обесценивается вдвое и повсюду замещает собою резану, которая, как известно из других источников, начиная с XIII в., вовсе выходит из употребления. Отсюда заключаем, что вначале гривна делилась на 25 кун и лишь вследствие обесценения последней вдвое стала к XIII в. равняться 50 кунам.
Таким образом в Х‑ХI веках гривна-куна равнялась 20 ногатам, 25 кунам, или 50 резанам. Куны, как явствует уже из их названия, представляли по-видимому первоначально шкурки куниц, выполнявшие в древности назначение ходячей монеты. Но со временем слово «куна» стало употребляться в более общем смысле денежной единицы, и в качестве таковой могла выражаться и в шкурках разных зверей и в серебре. В отношении происхождения слов «ногата» и «резана» до сих пор нет общепринятого объяснения. Однако мне кажется, что достаточно оба эти термина сопоставить друг с другом, чтобы найти искомое объяснение. И ногата и резана на мой взгляд выполняли свою роль денежных единиц в качестве звериных шкурок различной ценности. Причем «резаной» называлась неполноценная шкурка с обрезанными лапками, а «ногатой» в противоположность этому — цельная шкурка со всеми ее конечностями. Один исследователь отверг последнюю догадку на том основании, что у соболей, куний или белок конечности называются лапками, а не ногами, Я предпочел на этом основании рассматривать слово «ногата», как иностранное, заимствованное с Востока. Однако наши предки были не столь уж строги в области филологических тонrостей. Лапки соболиные и прочие они с совершенно спокойной совестью называли «ногами» и обрезали их обычно, искусно сшивая из лапок и т. п. обрезков целые меха для менее притязательных покупателей. Но именно поэтому отличать «резаную» шкуру от «ногатой» у них были все основания.
На ряду с пушниной однако уже с X века у нас появляется в денежном обороте и серебряная монета. Спрашивается, какую же из вышеназванных денежных единиц представляли дошедшие до нас серебреники Владимира и Святополка, весившие около ⅔ золотника. Мы принимаем их за резану, т. е. ⅟₅₀ долю гривны кун, откуда эта последняя определяется в 32 золотника, т. е. в ⅓ нового, или ¼ «старого» монетного фунта, известного еще в XVI в. под именем бухарского ансыря.
Это допущение вполне подтверждается следующим свидетельством памятников того времени. В договорах русских с греками, Олега от 911 г. (ст. 5) и Игоря от 945 г. (ст. 14), установлен тариф за побои или рану в 5 литр сребра «по закону русскому». Соответствующая статья «Русской правды» (ст. 3, акад. списка) определяет этот штраф в русской валюте в 12 гривен. По вполне удостоверенным данным нумизматики византийская литра и соответствующая ей римская либра тех времен равны 327,4 г, или ⅘ фунта, т. е. 77 наших золотников. Отсюда 5 литр = 385 золотникам; а 1 гривна кун X века = 385 : 12 = 32 золотника, т. е. ровно ⅓ нынешнего фунта, или ¼ старого ансыря.
Сопоставляя «Русскую правду» с мирной новгородской грамотой 1195 г. и договором г. Смоленска с немецкими городами от 1229 г., мы можем установить далее следующие факты. Виры и продажи, известные нам по «Русской правде», в договоре 1229 г. выражены в гривнах серебра, т. е. весом, а не монетою. При этом двойная вира «Русской правды» за голову в 80 гривен кунами в договоре 1229 г. выражается суммой в 20 «гривен серебра», простая вира — в 40 гривен кун приравнивается 10 гривнам серебра, штраф за побои в 3 гривны кун оценивается здесь в «три четверти серебра» или по другой редакции «без четверти гривна серебра» и т. д. Вполне понятно, что в торговых сношениях с иностранцами весовая гривна серебра была более подходящей единицей счета, чем любая монетная, ибо в связи с широко распространенной порчей монеты в международных отношениях ее все равно принимали в уплату обычно только на вес. Но для нас важно установить из этих соотношений, что гривна серебра 1229 г. равнялась ровно четырем гривнам кун «Русской правды»[15]. Это соотношение подтверждается и вирами мирной новгородской грамоты 1195 г. Здесь тоже двойная вира выражается суммой в 20, а простая — в 10 гривен серебра, но на ряду с этим в других статьях мы встречаемся здесь также с вирой в «40 гривен ветхими кунами». Отсюда заключаем, что к концу XII в. денежный счет «Русской правды» хотя и выходил из употребления, но отнюдь еще не был забыт.
Таким образом можно считать, что в X—XII веках гривна кун «Русской правды» в 32 золотника составляла не ⅓, а ¼ весовой гривны серебра, и стало-быть тогдашняя гривна серебра весила на нашу нынешнюю меру не 96, а 128 золотников, или 545,7 г.
В XIII в. старая гривна кун в 32 золотника по-видимому уже вышла из употребления. В договоре Новгорода с немецкими городами 1270 г., дошедшем до нас только в древненемецком переводе, гривны именуются «марками» серебра и марками кун. Но из сопоставления с договорами 1195 и 1229 гг. легко установить, что весовая марка серебра 1270 г. во всех вирах и продажах, известных нам по другим памятникам древнерусского права, в точности соответствует по значению гривне серебра 1195 и 1229 гг. Что же касается денежной марки 1270 г., или гривны кун, то она, судя по договору 1270 г., уже значительно легче древнейшей гривны кун и содержит в себе вместо 50 только 30 кун. Из анализа разных статей этого договора можно вывести, что гривна чистого серебра в расчетах Новгорода с немцами приравнивалась в это время примерно 8 гривнам кун. Но нужно учесть, что серебро принималось при этом на вес за скидкой на лигатуру. Достоинство тогдашних слитков было не выше 90‑й пробы, и значит на гривну серебра в монете по весу шло не более 7,5 гривен кун. Именно такое определение мы и находим в одной позднейшей приписке к «Русской правде» о штрафе за бесчестие: «А за бещестную гривну золота... взять ему 50 гривен, а за гривну сребра пол-осмы гривны».
Эта приписка относится исследователями к XIII в. И стало-быть с XIII в. гривна серебра (в 128 зол.) содержала уже не 4, а 7,5 гривен кун. Вес такой гривны с лигатурой можно определить в 128:7,5 = 17,1 золотника. Ногат, почти не изменивших своей ценности вплоть до XV в., эта гривна кун содержала в XIII в. только десять, а кун, как уже было указано выше, тридцать.
В XIV веке гривна кун терпит дальнейшее резкое снижение своего веса и значения. Под 1305 г. в Ипатьевской летописи значится: «сице лях един по гривне, се есть по десяти грошей литовских». Таким образом гривна кун к этому времени равнялась уже ⅟₁₀ литовского рубля, который определяется Прозоровским в 82,5 золотника. Откуда гривна кун весила уже только 8¼ зол. и содержала не более 5 ногат, или 15 кун.
В XV в. кунная система денежного счета уже отмирает. По летописному известию, псковитяне в 1409 г., а новгородцы в 1410 г. «куны отложиша» и перешли к счету сначала на немецкие артуги, а с 1420 г. — на серебряные деньги собственной чеканки. В Москве эти деньги вошли в употребление еще раньше, примерно с 1381 г., причем новая денежная система базировалась уже и на новой единице «низовского» веса, а именно на «рублевой гривенке» в 48 золотников. А соотношение между единицами той и другой системы к моменту их смены по «Памети» 1494 г. о том, «как торговали доселе новгородцы», определяется так: новая гривенка серебра в 48 зол. = рублю = 15³⁄₇ гривен кун = 30⁶⁄₇ ногат = 108 кун = 216 денег. Отсюда гривна кун начала XV века = 2 ногаты = 7 кун = 14 денег = 3,1 золотника серебра. Ногата в 3,5 куны, или 1,55 зол. серебра, по своему значению в переводе на серебро почти не изменилась по сравнению с X‑XII вв., когда она равнялась 1,6 золотника серебра. А куна, равная 2 деньгам, сравнялась по цене с белкой, т. е. заметно понизилась в своем значении со времен «Русской правды».
❖ ❖ ❖
Определив валютное значение различных денежных единиц древней Руси, перейдем теперь к установлению их покупательной силы в товарном выражении.
Обычно для учета покупательной силы денежной единицы в разное время наши историки хозяйства (Ключевский, Туган-Барановский и др.) довольствуются сопоставлением хлебных цен. К сожалению хлебные цены подвержены наибольшим колебаниям, в связи с колебаниями урожайности и целым рядом иных привходящих обстоятельств. В частности, если речь идет о больших промежутках времени, то шаткость выводов получается в этой области уже по причине неустойчивости единицы измерения хлебов во времени и пространстве. Встарину хлеба продавались не на вес, а на меру, причем эта мера (четверть) до XVII века в Москве составляла всего около 4 нынешних четвериков, а в XVII века она уже удвоилась: в Новгороде она была в полтора раза больше, чем в Москве, четверть в «приимочную меру» — 8 четвериков с верхом, а «в отдаточную меру» — 6 четвериков под гребло и т. д., — в каждой области, каждом городе своя мера или свои особенные способы измерения. Поэтому хлебными ценами вообще приходится пользоваться с большой осмотрительностью, проверяя хлебный индекс динамикой цен скота и других сродных товаров. Если же речь идет об уровне жизни, то хлебные цены в отрыве от других и подавно не могут служить сколько-нибудь точным мерилом его.
Хлебные цены в древнейших записях летописца мало показательны уже потому, что в летопись заносились по общему правилу исключительные цены особо голодных лет. Кроме того почти все записи этого рода относятся к Новгородской области, где обычно не хватало своего хлеба и расценивался он по ненормально высоким ценам. Наиболее умеренная из них от 1137 г. составляет 7 резан за осмину новгородскую (около 3 пудов), или около 0,47 гривны за берковец. За другие годы цены еще более исключительные. Ими мы и вовсе не могли бы воспользоваться для характеристики нормального уровня жизни тех времен. И потому в поисках за более нормальными ценами хлеба мы принуждены обращаться к гораздо более поздним свидетельствам.
Особенно пригодными для нашей цели получить ясное представление о нормальном уровне цен на те или иные продукты являются те урочные таксы, какие содержатся в древнейшем законодательстве для определения цены гражданского иска при покупке или уплате налога натурой и т. п. случаях. Такие нормативные цены в отличие от рыночных не подвержены случайностям конъюнктуры и могут заменить собой средние цены фактических сделок за соответствующий момент. Эти оценки, конечно, легко могут устареть, если их долго не пересматривают, но для момента издания данного закона они достаточно показательны.
Для хлеба в зерне мы могли бы, например, привести определения Писцовых книг 1498‑1524 гг., из которых явствует, что коробья ржи в Новгородской области стоила нормально 10 новгородских денег.
Новгородская коробья XV века содержала две четверти по 6,15 пуда, т. е. около 12,3 пуда, а 10 денег тогдашних весили ⅟₆₀ фунта, или 1,6 зол., т. е. коробья ржи оценивалась здесь в одну древнюю ногату, а за берковец надо считать около 0,047 древней гривны, т. е. раз в десять дешевле голодной цены 1137 г. Если эту цену признать даже слишком низкой для XII века с его архипримитивными условиями земледелия, то все же ясно, что нормальная цена ржи в X‑XII в. колебалась где-то между указанными пределами (0,47 и 0,047), т. е. примерно около 0,26 древней гривны за берковец, или 5,2 ногаты (8,3 золотника серебром).
В печеном виде хлеб расценивался в голодные годы не ниже 2 кун за ковригу по летописному новгородскому известию 1129 г.. Указные же цены печеного хлеба, начиная с XIV в., не превышают даже в Новгородской области деньги за ковригу. Исходя из соотношения цен на печеный хлеб и зерно, мы определяем средний вес ковриги хлеба ХII‑ХIII вв. не ниже 20 фунтов. Одна новгородская серебряная деньга с 1447 до 1535 г. весила ⅟₆₀₀ фунта. Отсюда коврига хлеба в XV в. оценивалась нормально около 0,16 золотника в серебряной монете, т. е. в 0,1 ногаты. Таким образом 1 пуд печеного хлеба для времен «Русской правды» стоил по-видимому от 0,2 ногаты до 4 кун, т. е. в среднем около 0,9 ногаты.
Цена пшеницы в отношении к ценам ржи в ХІІ‑ХІІІ вв., по Аристову, стояла выше на 60‑70%; цены пшена стояли выше пшеницы на 25‑40%.
Для расценки животных продуктов той же эпохи у нас имеется довольно указаний в самой «Русской правде». Причем и здесь имеются двоякого рода расценки: во-первых, указные таксы или урочные нормы стоимости скота на случай его покражи и, во-вторых, в одном из списков «Правды» частнохозяйственные инвентарные оценки имущества некоего ростовского князя или боярина. Этот инвентарь карамзинского списка «Русской правды» представляет в нем явно инородное, но тем не менее чрезвычайно любопытное включение. Составлен он очевидно не позже начала XII века, так как денежный счет в нем ведется на резаны, которые позже 1137 г. в летописях уже не встречаются, заменяясь кунами. Тем не менее инвентарные оценки скота по карамзинскому списку значительно выше урочных цен того же и всех других списков. Очевидно урочные цены еще более древнего происхождения, а может быть отчасти тут причиной и качество скота. «Княжий» конь и в урочной расценке в 1,5 раза дороже «смердьего». По той же причине и боярский скот ростовского поместья может быть значительно дороже средних расценок более худосочных — «смердьих» коров, свиней, баранов и прочей домашней скотины.
Сопоставляя урочные и инвентарные цены «Русской правды» на скот, имеем для вола расценки от 1 до 3 гривен, в среднем 2 гривны, для коровы — от 0,8 до 2, в среднем 1,4 гривны, для свиньи — от 0,1 до 0,5, в среднем 0,3 гривны, и для овцы — от 0,1 до 0,3 и в среднем 0,2 гривны кун. В 1913 г. вол стоил в среднем по 50 губ. Европейской России 85 руб., корова — 59 руб., свинья — 17 руб. 90 коп. и овца — 6 руб. 40 коп. Из этих соотношений не трудно вывести средний индекс вздорожания мясного скота с X‑XII века. Для первого приближения допускаем, что вес и качество крестьянского скота в среднем не очень заметно прогрессировали со времен Ярослава Мудрого. А в таком случае можно бы считать, что и цены на битое мясо возросли в том же отношении, как и цены живого скота.
Имеется впрочем в «Русской правде» одно прямое указание на цены битого мяса со ссылкой на «урок Ярославль», т. е. восходящее к началу XI века. Этот урок определяет цену за овна или полоть мяса в 2 ногаты (ст. 42, акад.). Однако за отсутствием весового значения этой единицы использовать его для нашей цели едва ли возможно.
Из молочных продуктов «Русская правда» дает нам только цену коровьего масла: за «горнець» — 10 резан, или 0,2 гривны кун, и цену сыра: резана за штуку (ст. 56, карамз. список). Но размер сыра нам неизвестен. А горнець, т. е. горшок масла, судя по практике XVII в., весил не менее 10 фунтов и, зная это, мы получаем возможность хотя бы приблизительного сопоставления с нынешними ценами. Нужно только помнить, что указанная цена масла относится к повышенным расценкам ростовского имения, где корова по той же статье 56 «метана по две гривны», в то время как урочная ее цена по ст. 42 того же списка в 2,5 раза дешевле. Очевидно и цену масла в 10 резан за горнець надо считать высшей для эпохи «Русской правды», а низшей — применительно к ценам ст. 42, была бы цена около 4 резан за 10 фунтов.
Из других пищевых продуктов мы можем еще установить расценки на мед, заменявший в старину нынешний сахар, и соль. Мед продавался в Новгороде в 1170 г. по 10 кун за пуд и в этой цене весьма устойчиво держался вплоть до XIII в. (1269 г.). В наше время пуд меда (1913 г.) стоил бы не менее 10 руб., а сахар — не свыше 5‑6 руб., а потому мы в индекс уровня жизни считаем более правильным вводить сахар. В отношении соли имеется довольно темное указание Патерика Печерского от XI в., по которому дорогой ценой в Киеве считалось, когда на куну давали 2 головажи соли, а дешевой — 10 головажей за куну. Если вслед за Аристовым приравнять головажу ведру, то, считая в нем около 20 фунтов соли, придется берковец соли оценить от 2 до 10 кун; а в среднем по 6 кун, или 1,5 ногаты за 10 пуд. соли. Но Аристов совершенно произволен в своей догадке. Из «Русской правды» известно, что вирник с отроками, сам четверт (а кони 4), получал на неделю корму: «7 ведер солоду, а хлебов 7... а соли 7 головажень» (стр. 7, карамзинского списка). Из структуры бюджетов видно, что на 100 фунтов хлеба расходуется в городах обычно не свыше 3‑4 фунтов соли. И если каравай хлеба весил не больше 20‑30 фунтов, то «головажня» соли очевидно не ведро, а раз в 20 меньшая мера (кружка?). А соль — очень дорогой товар по сравнению с нынешними ценами.
Обращаясь к более поздним источникам, приведем только два указания. В 1232 г. в Новгороде и Пскове из-за войны и недостатка подвоза соль продавалась дорого. «Купляху соль по 7 гривен бьрковьск» (1‑я Новгородская летопись, стр. 240). Гривна XIII в. содержала 10 ногат, 3начит за пуд соли платили по 7 ногат, или 0,35 старой гривны. В 1407 г. в Пскове при дешевых ценах пуд соли продавался по гривне (1‑я Псковская). Гривна кун начала XV в. содержала только 2 ногаты, или 0,1 старой гривны. В среднем стало-быть пуд соли по древнейшим летописным известиям стоил около 4,5 ногаты за пуд.
Из предметов, пригодных для оценки одежды, мы располагаем лишь ценой овечьей шерсти. По «Русской правде» руно овечье, т. е. около 2,5 ф. грубой овечьей шерсти в ростовском именьи «чтено по резане» (ст. 49, карамзинский список). Кроме того из того же источника известна еще урочная расценка дров: за воз, т. е. пудов за 25, по зимней дороге по 2 ногаты (стр. 96, карамзнский список).
Наиболее дешевым однако в древней Руси было жилище.
Древнейшее известие по этому вопросу относится к XIV в. В Новгородской области изба, клеть и овин оценивались в ХIV‑ХV вв. всего в 10 бел, или 20 денег, Аристов, приводя это известие, называет такую цену «неимоверно дешевой». И действительно трудно допустить, чтобы крестьянский двор стоил дешевле барана (15 бел по оценке тех же источников). Но от XVI века у нас сохранилось следующее более достоверное известие. В Пскове для приезжих торговцев содержался гостиный двор с 69 «амбарами». С амбара, в каждом из которых было по 2 избы с сенями, т. е. целая квартирка, взималось «за тепло и за стряпню, и за соль, и за капусту, и за скатерть, и за квас, и за утиральники» по 4 деньги в неделю. За 52 недели это составит 208 денег, т. е. ²⁰⁸⁄₁₂₀₀ фунта серебряной монетой, или 0,52 древней гривны. А в 1910 г. годовая плата за квартиру в 1‑3 комнаты в среднем по всем городам и поселкам России, в границах нынешнего СССР, составляла 208 руб. вместо прежних 208 денег. Отношение тоже чрезвычайно высокое. Впрочем высота этого отношения объясняется не столько дешевизной строительства в древнее время, сколько высотой лесной и в особенности земельной ренты в городских поселениях капиталистической России.

[Gosha]

«Русская Правда» краткой редакции (Перевод)

ПРАВДА РУССКАЯ

1. Если убьет муж мужа, то мстит брат за (убийство) брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никого, кто бы отомстил, то положить 40 гривен за убитого. Если убитый будет русин, или гридин, или купчина, или ябедник, или мечник или же изгой, или словенин, то уплатить за него 40 гривен.
2. Если кто будет избит до крови или до синяков, то ему не надо искать свидетеля, если же не будет на нем никаких следов (побоев), то пусть приведет свидетеля, а если он не может (привести свидетеля), то делу конец. Если (потерпевший) не может отомстить за себя, то пусть возьмет с виновного за обиду 3 гривны, и плату лекарю.
3. Если кто кого-либо ударит палкой, жердью, ладонью, чашей, рогом или тылом оружия, платить 12 гривен. Если потерпевший не настигнет того (обидчика), то платить, и этим дело кончается.
4. Если (кто-либо) ударит мечом, не вынув его (из ножен), или рукоятью, то (платить) 12 гривен за обиду (вознаграждения потерпевшему).
5. Если же (кто-либо) ударит (мечом) по руке и отвалится рука или отсохнет, то (платить) 40 гривен.
6. Если (ударит по ноге), а нога останется цела, (но) начнет хромать,
тогда пусть смиряют (виновного) домочадцы (потерпевшего).
7. Если же (кто) отсечет (кому-либо) какой-нибудь палец, то платит 3 гривны за обиду.
8. А за (выдернутый) ус (платить) 12 гривен, а за бороду – 12 гривен.
9. Если же кто вынет меч, но не ударит (им), то он платит гривну.
10. Если же человек пихнет человека от себя или к себе то (платить) 3 гривны, если на суд приведет двух свидетелей; но если (побитый) будет варяг или колбяг, то (пусть сам) идет к присяге.
11. Если же челядин бежит и скроется у варяга или у колбяга, а они его в течение трех дней не выведут, а обнаружат на третий день, то господину отобрать взять своего челядина, а (укрыватель платит) 3 гривны за обиду.
12. Если кто поедет на чужом коне, без спросу, то платить 3 гривны.
13. Если кто возьмет чужого коня, оружие или одежду, а владелец опознает (их) в своем миру, то ему взять свое, а (вор платит) 3 гривны за обиду.
14. Если кто опознает у кого-либо (свою пропавшую вещь), то нельзя ему её взять, говоря (при этом) «это моё»; но пусть скажет так: «пойди на свод, (выясним), где ты её взял»; если (тот) не пойдет, то пусть (выставит) поручника, (что явится на свод) в течение пяти дней.
15. Если (кто) взыщет с кого-либо деньги, а тот начнет запираться, то идти ему (с ответчиком) на суд перед 12 человеками; и если окажется, что злонамеренно не отдавал, то следует (истцу взять) ему свои деньги и (сверх того) 3 гривны за обиду потерпевшему.
16. Если кто, опознав своего (пропавшего) челядина, захочет его взять, то господину отвести (его) к тому, у кого он был куплен, а тот пусть ведет к другому продавцу, и когда дойдет до третьего, то пусть скажет ему: «отдай мне своего челядина, а своих денег ищи при свидетеле».
17. Если холоп ударит свободного человека и убежит в хоромы своего господина, и тот начнет его не выдавать, то господину холопа забрать себе и заплатить за него 12 гривен; а затем, где холопа застанет тот ударенный (им) человек, пусть бьет его.
18. А если кто сломает копье, щит или испортит одежду, и испортивший захочет их оставить у себя, то (хозяину) взять с него деньгами; а если тот, кто испортил, начнет настаивать (на возвращении испорченной вещи), то заплатить ему деньгами, сколько (хозяин) дал при покупке этой вещи.
❖ ❖ ❖
Правда, установленная для Русской земли, когда собрались Изяслав, Всеволод, Святослав и мужи их Коснячко Перенег, Никифор Киевлянин, Чудин Микула.
19. Если убьют огнищанина умышленно, то убийце платить за него 80 гривен, а люди не платят; а за княжеского подъездного (платить) 80 гривен.
20. А если убьют огнищанина по-разбойничьи, а убийцу люди не ищут, то виру платит та вервь, где найден убитый.
21. Если убьют огнищанина у клети, у коня, или у стада или во время кражи коровы, то пусть убьют (его), как пса. Тот же закон (действует) и при убийстве тиуна.
22. А за (убитого) княжеского тиуна (платить) 80 гривен.
23. А за старшего конюха при стаде также 80 гривен, как постановил Изяслав, когда дорогобужцы убили его конюха.
24. А за (убитого) княжеского сельского старосту или за полевого старосту платить 12 гривен.
25. А за княжеского рядовича (платить) 5 гривен.
26. А за (убийство) смерда или холопа (платить) 5 гривен.
27. Если (убита) раба-кормилица или кормилец, (то платить) 12 гривен.
28. А за княжеского коня, если тот с пятном (тавром), (платить) 3 гривны, а за коня смерда 2 гривны, за кобылу 60 резан, а за вола гривну, за корову 40 резан, а за трехлетнюю корову 15 кун, за двухлетнюю полгривны, за теленка 5 резан, за ягненка ногата, за барана ногата.
29. А если (кто-либо) уведет чужого холопа или рабу, (то) он платит 12 гривен за обиду.
30. Если придет (избитый) человек в крови или в синяках, то ему не надо искать свидетеля.
31. А если кто украдет коня или вола или обокрадет клеть, если он был один, то он платит гривну и 30 резан; если же их (воров) было и 10, то каждый из них платит по 3 гривны и по 30 резан.
32. А за княжескую борть (платить) 3 гривны, если выжгут или разломают.
33. За истязание смерда без княжеского повеления (платить) 3 гривны за обиду; а за (истязание) огнищанина, тиуна или мечника 12 гривен.
34. А если кто распашет полевую межу или испортит межевой знак, то (платить) за обиду 12 гривен.
35. А если кто украдет ладью, то за ладью платить 30 резан (владельцу), и продажи (штрафа) 60 резан.
36. А за голубя и за курицу (платить) 9 кун, а за утку, гуся, журавля и за лебедя платить 30 резан; а 60 резан продажи (штрафа).
37. А если украдут чужого пса, или ястреба, или сокола, то (платить) за обиду 3 гривны.
38. Если убьют вора на своем дворе или у клети или у хлева, то так тому и быть; если же вора додержат до рассвета, то привести его на княжеский двор, а если его убьют, а люди видели вора связанным, то платить за него.
39. Если украдут сено, то (платить) 9 кун; а за дрова 9 кун.
40. Если украдут овцу, козу или свинью, притом одну овцу украли 10 воров, то пусть каждый уплатит по 60 резан продажи (штрафа), а тот, кто схватил вора, получает 10 резан.
41. А от 3 гривен мечнику (полагается) 15 кун, за десятину 15 кун, а князю 3 гривны. А из 12 гривен поймавшему вора 70 кун, а в десятину 2 гривны, а князю 10 гривен.
42. А вот установление для вирника; вирнику (следует) взять на неделю 7 ведер солоду, а также барана или полтуши мяса или 2 ногаты; а в среду резану за три сыра; также в пятницу, а хлеба и пшена (взять) сколько могут поесть; а кур (брать) по две на день; поставить 4 коня и кормить их досыта; а вирнику (платить) 60 гривен, 10 резан и 12 вевериц; а при въезде гривну; если же потребуется во время поста (ему) рыбы, то взять за рыбу 7 резан; итого всех денег 15 кун за неделю; а хлеба (давать), сколько могут съесть; пусть вирники соберут виру в течение недели. Вот таково распоряжение Ярослава.
43. А вот устав мостникам: если замостят мост, то брать за работу ногату и от каждого устоя моста по ногате; если же ветхий мост починить несколькими досками, 3-мя, 4-мя или 5-ю, то (брать за работу) также.
Памятники русского права. Вып. 1. М., 1952. С. 81–85.

[Gosha]

Русская правда (пространная редакция)

Подготовка текста, перевод и комментарии М. Б. Свердлова

Традиционное название – Пространная редакция Русской Правды (далее – ПП) – вводит в заблуждение. Β сочетании с другим традиционным названием – Краткая редакция Русской Правды (далее – КП) – оно приводит κ мнению, что существовал некий юридический памятник – Русская Правда, которая имела две редакции, краткую и пространную. Но это не так. ПП являлась сводом законов и представляла собой вторую кодификацию писаного русского права. Древнерусские юристы включали в ее состав законы, разные по времени и по происхождению. Β их числе находилась и КП (Свердлов М. Б. От Закона Русского κ Русской Правде. М., 1988, с. 106–170). Таким образом, КП и ПП являются двумя различными памятниками юридической мысли и древнерусской письменности.
Создание ПП исследователи датировали по-разному и с существенными различиями в толкованиях, от первой трети XII в. (большинство исследователей) до начала XIII в. (Н. Л. Дювернуа, С. В. Ведров, В. О. Ключевский, М. Н. Тихомиров, Л. В. Черепнин, Я. Н. Щапов и другие). Верным представляется первое мнение. ПП была издана, вероятно, в киевское великое княжение Владимира Всеволодовича Мономаха (1113–1125) или Мстислава Владимировича Великого (1125–1132). Позднее, в период политического распада Киевской Руси на множество самостоятельных княжеств такая общерусская кодификация писаного права была невозможна. Выполнен был этот свод так удачно, что до конца XV в. он использовался в качестве источника светского права (Зимин А. А. Традиции Правды Русской в Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. – Исследования по истории и историографии феодализма: κ 100-летию со дня рождения академика Б. Д. Грекова. М., 1982).
ПП написана прекрасным литературным древнерусским языком без диалектизмов. Вместе с тем она является замечательным и еще не оцененным литературным произведением. Со свойственным средневековому реализму лаконизмом излагает ПП самые различные жизненные ситуации в связи с правонарушениями, в связи с отношениями господства и подчинения, в связи с долгом и наследованием, судебно-следственной процедурой и так далее. Литературно формулировки юридических норм изложены по-разному, от лапидарных клише до обстоятельного изложения. Β текст включена прямая речь, что также придает ПП стилистическое разнообразие.
Β течение долгого периода практического использования ПП в XII–XV вв. ее текст развивался. В. П. Любимов доказал, что списки ПП делятся на три группы: Синодально-Троицкую, Пушкинскую и Карамзинскую, которые подразделяются на виды. Синодально-Троицкая группа наиболее близка κ архетипу, тогда как другие группы являются более поздними по происхождению и содержат дополнительные статьи (Правда Русская, т. I. М.–Л., 1940, с. 34–54). Поэтому текст издается по наиболее исправному Троицкому I списку (XIV в.), относящемуся κ Синодально-Троицкой группе списков.
Лучшее издание ПП: Правда Русская, т. I, с. 89–457. Издаваемый текст Троицкого I списка сверен с его факсимильным воспроизведением: Правда Русская, т. III, М. 1963, с. 43–67.

[Gosha]

Категории населения, упоминаемые в "Русской правде"

Мужи - в догосударственный и раннегосударственный период - свободные люди.
Градские люди - горожане. В свою очередь подразделялись на "лучших" или "вятших" (зажиточных) и "молодших" или "черных" (бедных). По роду занятий именовались "купцами" и "ремесленниками".
Смерды - свободные крестьяне-общинники, имевшие свое хозяйство и свою пашню.
Закупы - смерды, взявшие у другого землевладельца ссуду ("купу") скотом, зерном, орудиями труда и т. п. и должные отрабатывать на заимодавца до тех пор, пока не отдадут долг. Уйти до этого от хозяина они не имели права. Хозяин нес за закупа ответственность в случае совершения им кражи и т. п.
Рядовичи - смерды, заключившие с землевладельцем договор ("ряд") об условиях своей работы на него или пользования его землей и орудиями труда.
Изгои - люди, утратившие свой прежний социальный статус и не имеющие возможности вести самостоятельное хозяйство.
Прощенники - вольноотпущенные ("прощенные") холопы. Находились под покровительством церкви, жили на ее земле за повинности.
Холопы - категория феодально-зависимого населения, по правовому положению близкая к рабам. Изначально не имели собственного хозяйства и исполнявшие различные работы в хозяйстве феодалов. Источниками формирований этого сословия были: пленение, продажа за долги, брак с холопом или холопкой.
Дружинники - воины вооруженных отрядов князей, участвующие в войнах, управлении княжеством и личным хозяйством князя за денежное вознаграждение.
Бояре - представители высшего сословия феодалов на рус:и, потомки родо-племенной знати, крупные землевладельцы. Пользовались иммунитетом и правом отъезда к другим князьям.
Князья - вожди племен, позже - правители государства или государственных образований в рамках единого государства. Старшим князем в Древней Руси считался киевский князь, а остальные - удельными.

СУД ЯРОСЛАВА ВЛАДИМИРОВИЧА.

РУССКАЯ ПРАВДА.

1. Если убьет муж мужа, то мстить брату за брата, или отцу, или сыну, или двоюродному брату, или сыну брата; если никто <из них> не будет за него мстить, то назначить 80 гривен за убитого, если он княжий муж или княжеский тиун; если он будет русин, или гридин, или купец, или боярский тиун, или мечник, или изгой, или Словении, то назначить за него 40 гривен.
2. По смерти Ярослава, снова собравшись, сыновья его, Изяслав, Святослав, Всеволод, и мужи их, Коснячко, Перенег, Никифор, отменили месть за убитого, заменив ее выкупом деньгами; а все остальное – как Ярослав судил, так и сыновья его установили.
3. Об убийстве. Если кто убьет княжего мужа в разбое, а убийцу не ищут, то виру в 80 гривен платить верви, где лежит убитый, если же простой свободный человек, то 40 гривен.
4. Если которая-либо вервь будет платить дикую виру, пусть выплачивает ту виру столько времени, сколько будет платить, потому что они платят без преступника.
5. Если преступник является членом их верви, то в этом случае помогать <общинникам> преступнику, поскольку ранее он им помогал <выплачивать виру>; если же <выплачивать> дикую виру, то платить им всем вместе 40 гривен, а за преступление платить самому преступнику, а из совместной платы 40 гривен ему заплатить свою часть.
6. Но если <кто> убил открыто, во время ссоры или на пиру, то теперь ему так платить вместе с вервью, поскольку и он вкладывается в виру.
7. Если <кто> свершит убийство без причины. <Если кто> свершил убийство без всякой ссоры, то люди за убийцу не платят, но пусть выдадут его самого с женою и детьми на изгнание и на разграбление.
8. Если кто не вкладывается в дикую виру, тому люди не помогают, но он платит сам.
9. А это вирные постановления, которые были при Ярославе: вирнику взять 7 ведер солода на неделю, а также барана или полтуши говядины, или 2 ногаты; а в среду куна или сыр, в пятницу столько же, две куры ему на день, а хлебов 7 на неделю, а пшена 7 уборков, а гороха 7 уборков, а соли 7 голважень; все это – вирнику с отроком, а коней содержат четырех, на каждого коня давать овес: вирнику – 8 гривен, а 10 кун – перекладная <подать>, а метельнику – 12 векш, и еще ссадная гривна.
10. О вирах. Если вира 80 гривен, то вирнику 16 гривен и 10 кун и 12 векш, а ранее – ссадная гривна, а за убитого – 3 гривны.
11. О княжеском отроке. Если за княжеского отрока, или за конюха, или за повара, то <вира> 40 гривен.
12. А за тиуна огнищного и за конюшего – 80 гривен.
13. А за тиуна княжеского сельского или руководящего пахотными работами – 12 гривен.
14. А за рядовича – 5 гривен. Столько же и за боярского <рядовича>.
15. О ремесленнике и ремесленнице. А за ремесленника и за ремесленницу – 12 гривен.
16. А за смерда и холопа 5 гривен, а за робу – 6 гривен.
17. А за кормильца 12 гривен, столько же и за кормилицу, хотя это будет холоп или роба.
18. О недоказанном обвинении в убийстве. Если на кого будет недоказанное обвинение в убийстве, то выставить 7 свидетелей, чтобы они отвели обвинение; если же <обвиняемый> варяг или какой иной <иноземец>, то выставить двух свидетелей.
19. А за останки и за мертвеца, если не ведомо его имя и он неизвестен, то вервь не платит.
20. Если отведет обвинение в убийстве. А если кто отведет обвинение в убийстве, то дает отроку гривну кун за оправдание; а кто его недоказанно обвинил, то тому дать другую гривну, а за помощь в отведении обвинения в убийстве 9 кун.

[vladimir.lazarev]

❖ ❖ ❖

[Gosha]

Продолжим статьи Русской пространной Правды Ярослава (штрафы в гривнах и кунах)
21. Если ищут свидетеля и не найдут, а истец обвиняет в убийстве, то рассудить их испытанием железом.
22. Так же и во всех судебных делах, о воровстве и о клевете, если не будет поличного, а иск не менее полугривны золота, то тогда принудительно привести ответчика к испытанию железом; если же менее значительный иск, то к испытанию водой; если до двух гривен или менее, то идти ему на судебную клятву в отношение своих кун.
23. Если кто ударит мечом. Если кто ударит мечом, не обнажив его, или рукоятью, то 12 гривен штрафа в пользу князя за обиду.
24. Если же, вынув меч, не ударит, то гривна кун.
25. Если кто кого ударит батогом, или чашей, или рогом, или тыльной стороной оружия, то 12 гривен.
26. Если кто, не утерпев, ударит мечом того, кто нанес удар, то вины ему в этом нет.
27. Если посечет руку, и отпадет рука или усохнет, или нога, или глаз или нос повредит, то полувиры 20 гривен, а пострадавшему за увечье 10 гривен.
28. Если повредит какой-либо палец – 3 гривны штрафа князю, а пострадавшему гривна кун.
29. Если придет окровавленный человек. Если придет на <княжеский> двор человек окровавленный или избитый до синяков, то не искать ему свидетелей, а платить ему <виновному> штраф князю 3 гривны; если следов побоев нет, то привести ему свидетеля в соответствии со словами его показания; а кто начал драку, тому платить 60 кун, если даже и придет окровавленный <человек>, но он сам начал, и придут свидетели, то за это ему платить, хотя его же и били.
30. Если <кто> ударит мечом, но не зарубит насмерть, то 3 гривны, а самому <пострадавшему> гривна за рану на лечение, если зарубит насмерть, то платить виру.
31. Если человек толкнет человека к себе или от себя, или по лицу ударит, или жердью ударит, и представят двух свидетелей, то 3 гривны штрафа князю; если будет варяг или колбяг, то вывести на суд свидетелей сполна <тоже двух> и пусть они идут на судебную клятву.
32. О челяди. Если челядин скроется, и объявят о нем на торгу, а в течение 3 дней его не вернут, то, если опознают его на третий день, <господину> забрать своего челядина, а тому <укрывателю> заплатить 3 гривны штрафа князю.
33. Если кто сядет на чужого коня. Если кто сядет на чужого коня без спросу, то 3 гривны.
34. Если у кого пропадет конь, оружие или одежда и он объявит о том на торгу, а после опознает пропажу в своем городе, то взять ему свое наличием, а за ущерб платить ему 3 гривны.
35. Если кто познает свое, что у него пропало или было украдено, или конь, или одежда, или скотина, то не говори тому <у кого пропажа обнаружена>: «Это мое», но пойди на свод, где он взял, пусть сойдутся <участники сделки и выяснят>, кто виноват, на того и падет обвинение в краже; тогда истец возьмет свое, а что пропало вместе с этим, то ему виновный выплатит; если будет конокрад, то выдать его князю на изгнание; если вор, обокравший клеть, то ему платить 3 гривны.
36. О своде. Если будет <свод> в одном городе, то идти истцу до конца этого свода; если будет свод по <разным> землям, то идти ему до третьего свода; а в отношении наличной <краденой> вещи, то третьему <ответчику> деньгами платить за наличную вещь, а с наличной вещью идти до конца свода, а истец пусть ждет остального <из пропавшего>, а где обнаружат последнего <по своду>, то тому платить за все и штраф князю.
37. О воровстве. Если <кто> купил что-либо ворованное на торгу, или коня, или одежду, или скотину, то пусть он выведет свидетелями двух свободных человек или сборщика торговых пошлин; если же он не знает, у кого купил, то пусть те свидетели идут на судебную клятву в его пользу, а истцу взять свое украденное; а что вместе с этим пропало, то о том ему лишь сожалеть, а ответчику сожалеть о своих деньгах, поскольку не знает, у кого купил краденое; если позднее ответчик опознает, у кого это купил, то пусть возьмет у него свои деньги, а тому платить <за все>, что у него <ответчика> пропало, а князю штраф.
38. Если кто опознает <свою> челядь. Если кто опознает своего украденного челядина и вернет его, то он должен вести его по денежным сделкам до третьего свода и взять у третьего ответчика челядина вместо своего, а тому дать опознанного: пусть идет до последнего свода, потому что он не скот, нельзя ему говорить: «Не знаю, у кого я куплен», но идти по показаниям челядина до конца; а когда будет выявлен истинный вор, то опять вернуть господину украденного челядина, а третьему ответчику взять своего, и за ущерб <истцу> тому же вору платить, а князю 12 гривен штрафа за кражу челядина.
39. О своде же. А из своего города в чужую землю свода нет, но также представить <ответчику> свидетелей или сборщика пошлин, перед которым была совершена покупка, а истцу взять наличное, а об остальном, что с ним пропало, только сожалеть, а тому, кто купил краденое, сожалеть о своих деньгах.
40. О воровстве. Если убьют кого-либо у клети или во время какого иного воровства, то его можно убить как собаку; если продержат его до рассвета, то вести на княжеский двор; если же убьют его, а люди видели его уже связанным, то платить за него 12 гривен.
41. Если кто крадет скот в хлеве или клеть, то если один <крал>, то платить ему 3 гривны и 30 кун; если же их много <крало>, то всем платить по 3 гривны и по 30 кун.

[Vladimir NN]

❖ ❖ ❖

[Gosha]

Русская Правда прогрессивный закон...
42. О воровстве же. Если крадет скот в поле, или овец, или коз, или свиней, то 60 кун; если воров будет много, то всем по 60 кун.
43. Если крадет на гумне или зерно в яме, то сколько их крало, всем по 3 гривны и по 30 кун.
44. А у кого <что> пропало, но будет <обнаружено> в наличии, пусть наличное возьмет, а за <каждый> год пусть возьмет по полугривне.
45. Если же наличного не будет, а это был княжеский конь, то платить за него 3 гривны, а за других по 2 гривны.
А это постановление о скоте. За кобылу – 60 кун, а за вола – гривна, а за корову – 40 кун, а за трехлетку – 30 кун, за годовалого – полгривны, за теленка – 5 кун, за свинью – 5 кун, а за поросенка – ногата, за овцу – 5 кун, за барана – ногата, а за жеребца, если он необъезжен – гривна кун, за жеребенка – 6 ногат, за коровье молоко – 6 ногат; это постановление для смердов, если платят князю штраф.
46. Если окажутся воры холопами, то суд княжеский. Если окажутся воры холопами, или княжескими, или боярскими, или принадлежащими монахам, то их князь штрафом не наказывает, потому что они несвободны, но пусть вдвойне платит <их господин > истцу за ущерб.
47. Если кто денег взыщет <на ком-либо>. Если кто взыщет на другом денег, а тот станет отказываться, то если <истец> выставит против него свидетелей, а те пойдут на судебную клятву, то пусть он возьмет свои деньги; а поскольку <ответчик> не отдавал ему деньги в течение многих лет, то заплатить ему за ущерб 3 гривны.
48. Если какой-либо купец даст другому купцу денег для местных торговых сделок или для дальней торговли, то купцу не нужно предъявлять деньги перед свидетелями, свидетели ему <на суде> не нужны, но идти ему самому на судебную клятву, если <ответчик> станет запираться.
49. О товаре, данном на хранение. Если кто кладет товар на хранение у кого-либо, то здесь свидетель не нужен, но если <положивший товар на хранение> станет необоснованно требовать большего, то идти на судебную клятву тому, у кого товар лежал, <и пусть скажет>: «Ты у меня положил именно столько, <но не более>», ведь он его благодетель и хранил товар его.
50. О проценте. Если кто дает деньги под проценты, или мед с возвратом в увеличенном количестве, или зерно с возвратом с надбавкой, то следует ему представить свидетелей: как договаривались, так ему и получить.
51. О месячном проценте. А месячный процент брать ему <кредитору>, если <договорились> о малом <сроке>; если же деньги не будут выплачены в срок, то дают ему деньги в треть, а от месячного процента отказаться.
52. Если свидетелей не будет, а <долг> составит 3 гривны кун, то идти ему на судебную клятву <с иском> на свои деньги; если же <долг составил > большую сумму, то сказать ему так: «Сам виноват, что давал в долг без свидетелей».
53. Устав Владимира Всеволодовича. А это постановил Владимир Всеволодович после смерти Святополка, созвав свою дружину в Берестове: Ратибора, киевского тысяцкого, Прокопия, белгородского тысяцкого, Станислава, переяславского тысяцкого, Нажира, Мирослава, Иванко Чудиновича, мужа Олега, и постановили, что <долг> взимают из процента на два третий, если <должник> берет деньги в треть; если кто возьмет проценты дважды, то тогда ему взять сам долг; если он возьмет проценты трижды, то <самого> долга ему не брать. Если кто взимает по 10 кун на гривну за год, то этого не запрещать.
54. Если какой-нибудь купец потерпит кораблекрушение. Если какой-нибудь купец, отправившись куда-либо с чужими деньгами, потерпит кораблекрушение, или нападут на него, или от огня пострадает, то не творить над ним насилия, не продавать его; но если он станет погодно выплачивать долг, то пусть так и платит, ибо эта погуба от Бога, а он не виноват; если же он пропьется или пробьется об заклад <проспорит>, или по неразумению повредит чужой товар, то пусть будет так, как захотят те, чей это товар: будут ли ждать, пока он выплатит, это их право, продадут ли его, это их право.
55. О долге. Если кто-нибудь будет многим должен, а приехавший из другого города купец или чужеземец, не зная того, доверит ему свой товар, а <тот> станет не возвращать гостю денег, и первые заимодавцы станут ему препятствовать, не давая ему денег, то вести его на торг, продать <его> вместе с имуществом, и в первую очередь отдать деньги чужому купцу, а своим – те деньги, что останутся, пусть они разделят; если будут княжеские деньги, то княжеские деньги отдать в первую очередь, а остальное в раздел; если кто взимал <уже> много процентов, то тому <свою часть долга> не брать.
56. Если закуп бежит. Если закуп бежит от господина, то становится полным <холопом >; уйдет ли в поисках денег, но уходит открыто, или бежит к князю или к судьям из-за оскорблений своего господина, то за это его не превращают в холопы, но дать ему <княжеское> правосудие.
57. О закупе же. Если у господина пашенный закуп, а он погубит своего коня, то <господину> не надо платить ему, но если господин дал ему плуг и борону и от него же взимает купу, то, погубив их, он платит; если же господин отошлет его по своему делу, а что-либо господское погибнет в его отсутствие, то за это ему платить не надо.
58. О закупе же. Если из запертого хлева <скот> выведут, то закупу за это не платить; но если <он> погубит <скот> на поле, не загонит <его> во двор или не затворит, где ему велит господин, или во время работы на себя, и погубит его, то за это ему платить.
59. Если господин нанесет ущерб закупу, причинит вред его купе или личной собственности, то это все ему возместить, а за ущерб ему платить 60 кун.
60. Если < господин > возьмет на нем больше денег, то вернуть ему деньги, которые взял <сверх меры>, а за ущерб ему платить 3 гривны штрафа князю.

[Gosha]

61. Если господин продаст закупа в полные холопы, то должнику под проценты свобода во всех <взятых в долг> деньгах, а господину за обиду платить 12 гривен штрафа князю.
62. Если господин бьет закупа за дело, то он не виновен; если он бьет не соображая, пьяным и без вины, то следует платить <штраф князю> как и за свободного, так и за закупа.
63. О холопе. Если полный холоп украдет чьего-либо коня, то платить за него 2 гривны.
64. О закупе. Если закуп украдет что-либо, то господин <волен> в нем; но если где-нибудь его найдут, то господин должен прежде всего заплатить за его коня или иное, что он взял, а его <закупа> делает полным холопом; а если господин не захочет платить за него и продаст его, то прежде всего пусть отдаст за коня, или за вола, или за товар, что взял чужого, а остальное взять ему самому себе.
65. А это, если холоп ударит. Если холоп ударит свободного человека и убежит в дом, а господин его не выдаст, то платить за него господину 12 гривен; а затем, если где найдет тот ударенный своего ответчика, который его ударил, то Ярослав постановил его убить, но сыновья после смерти отца постановили выкуп деньгами, либо бить его, развязав, либо взять гривну кун за оскорбление.
66. О свидетельстве. А свидетельства на холопа не возлагают; но если не будет свободного, то по необходимости возложить на боярского тиуна, а на других холопов не возлагать.

[Gosha]

67. О бороде. А кто повредит бороду и останутся следы этого и будут свидетели, то 12 гривен штрафа князю; если же свидетелей нет и обвинение не доказано, то штрафа князю нет.
68. О зубе. Если выбьют зуб и кровь видят у него <пострадавшего> во рту, и будут свидетели, то 12 гривен штрафа князю, а за зуб гривна.
69. Если кто украдет бобра, то 12 гривен.
70. Если будет разрыта земля или <обнаружен> признак <снасти>, которой производился отлов, или сеть, то по верви искать у себя вора или платить <верви> княжеский штраф.
71. Если кто уничтожит знак собственности на борти. Если кто уничтожит знак собственности на борти, то 12 гривен.
72. Если межу порубит бортную или пашенную распашет или забором перегородит дворовую межу, то 12 гривен штрафа князю.
73. Если подрубит дуб со знаком собственности или межевой, то 12 гривен штрафа князю.

[Gosha]

74. А это дополнительные пошлины. А это дополнительные пошлины к штрафу в 12 гривен: отроку – 2 гривны и 20 кун, а самому <судебному исполнителю> ехать с отроком на двух конях, и давать им на каждого овса, а мяса дать – барана или полтуши говядины, а остального корма – сколько эти двое съедят, а писцу – 10 кун, перекладного – 5 кун, за мех две ногаты.
75. А это о борти. Если борть подрубит, то 3 гривны штрафа князю, а за дерево – полгривны.
76. Если украдет рой пчел, то 3 гривны штрафа князю; а за мед, если пчелы не приготовлены на зимовку, то 10 кун, если подготовлены, то 5 кун.
77. Если вор не будет обнаружен, то пусть ищут по следу; если след будет к селу или к торговому стану, а люди не отведут от себя следа, не поедут вести расследование или силой откажутся, то им платить украденное и штраф князю; а вести расследование с другими людьми и со свидетелями; если след потеряется на большой торговой дороге, а рядом не будет села или будет незаселенная местность, где нет ни села, ни людей, то не оплачивать ни штрафа князю, ни украденного.
78. О смерде. Если смерд мучает смерда без княжеского повеления, то 3 гривны штрафа князю, а за муку <пострадавшему> гривна кун; если кто будет мучить огнищанина, то 12 гривен штрафа князю, а за муку <пострадавшему> гривна.
79. Если кто украдет ладью, то 60 кун штрафа князю, а саму эту ладью вернуть; а за морскую ладью – 3 гривны, а за набойную ладью – 2 гривны, за челн – 20 кун, а за струг – гривна.
80. О сетях для ловли птиц. Если кто подрежет веревку в сети для ловли птиц, то 3 гривны штрафа князю, а владельцу за веревку гривна кун

[Gosha]

81. Если <кто> украдет в чьей-нибудь сети для ловли птиц ястреба или сокола, то штрафа князю – 3 гривны, а господину – гривна, а за голубя – 9 кун, а за куропатку (?) – 9 кун, а за утку – 30 кун, а за гуся – 30 кун, а за лебедя – 30 кун, а за журавля – 30 кун.
82. А за сено и за дрова – 9 кун, а сколько возов украдено, то владельцу получить за каждый воз по 2 ногаты.
83. О гумне. Если кто подожжет гумно, то на изгнание и разграбление весь его дом, но сначала он должен выплатить за погубленное, а остальное его хозяйство князь конфискует. Такое же наказание, если кто подожжет двор.
84. Если кто злонамеренно зарежет коня или скотину, то князю штраф 12 гривен, а за ущерб господину платить назначенное возмещение.
85. Эти все тяжбы судят при свободных свидетелях; если будет свидетель холопом, то холопу на суд не являться; но если хочет истец использовать его свидетелем, то пусть скажет так: «Я привлекаю тебя по показаниям этого <холопа>, но привлекаю тебя я, а не холоп», и может взять его <ответчика> на испытание железом; если тот будет осужден, то он возьмет свое по суду, если же тот не будет осужден, то <истцу> заплатить ему гривну за муку, ибо брали его по показаниям холопа.
86. А при испытании железом платить <в суд> 40 кун, а мечнику 5 кун, а детскому полгривны; это плата за испытание железом, кто за что получает.
87. А если привлекают на испытание железом по показаниям свободных людей, или подозрение на нем будет, либо ночью проходил <у места преступления>, то если <обвиняемый> каким-либо образом не обожжется, то за муки ему не платят, но только судебную пошлину за испытание железом платит тот, кто вызывал на суд.
88. О женщине. Если кто убьет женщину, то судить, таким же судом, что и за убийство мужчины; если же <убитый>будет виноват, то платить полвиры 20 гривен.
89. А за убийство холопа или робы виру не платят; но если кто-нибудь из них будет убит без вины, то за холопа или за робу платят назначенные судом деньги, а князю 12 гривен штрафа.
90. Если умрет смерд. Если смерд умрет, то наследство князю; если будут у него дома дочери, то выделить им часть <наследства>; если они будут замужем, то части им не давать.

[Gosha]

91. О наследстве боярина и дружинника. Если умрет боярин или дружинник, то наследство князю не отходит; а если не будет сыновей, то возьмут дочери.
92. Если кто, умирая, разделит хозяйство свое между детьми, то так тому и быть; если же умрет без завещания, то разделить на всех детей, а на самого <покойного> отдать часть на помин души.
93. Если после смерти мужа жена останется вдовой, то детям на нее выделить часть, а что ей завещал муж, тому она госпожа, а наследство мужа ей не следует.
94. Если будут дети от первой жены, то дети возьмут наследство своей матери; если же муж завещал это второй жене, все равно они получат наследство своей матери.
95. Если в доме будет сестра, то ей <отцовского> наследства не брать, но братьям следует отдать ее замуж, как они смогут.

[Gosha]

95. Если в доме будет сестра, то ей <отцовского> наследства не брать, но братьям следует отдать ее замуж, как они смогут.
96. А это <пошлины> при закладке городских укреплений. А это пошлины строителю городских укреплений: при закладке городни взять куну, а при окончании – ногату; а на корм, и питье, и мясо, и рыбу – 7 кун на неделю, 7 хлебов, 7 уборков пшена, 7 лукон овса на 4 коней; брать же ему столько, пока не будут построены городские укрепления; солода пусть дают 10 лукон один раз <на все время работы>.
------------------------------------------------------------------------------------
Уборок - вероятно ведро... из польского.

[Gosha]

97. О строителях мостов. А это пошлины строителю мостов: когда он построит мост, пусть возьмет по ногате за 10 локтей <моста>; если будет чинить старый мост, то сколько починит пролетов, взять ему от пролета по куне; а ехать строителю мостов самому с отроком на двух конях, <брать> 4 лукна овса на неделю, а есть – сколько хочет.
98. А это о наследстве. Если были у человека дети от робы, то наследства им не иметь, но предоставить свободу им с матерью.

[Gosha]

99. Если будут в доме дети малые, и не смогут они сами о себе позаботиться, а мать их пойдет замуж, то тому, кто им будет близкий родственник, дать их на руки с приобретениями и с основным хозяйством, пока не смогут сами заботиться о себе; а товар передать перед людьми, а что этим товаром он наживет передачей его под проценты или торговлей, то это ему <опекуну>, а первоначальный товар воротить им <детям>, а доход ему себе, поскольку кормил и заботился о них; если же будет от челяди приплод или от скота, то все это <детям> получить наличием; если что растратит, то за все это тем детям заплатить; если же и отчим <при женитьбе> возьмет детей с наследством, то такое же условие.