Евреи в России XIX век ⇐ Авторские темы

[Gosha]

А. И. Паперна - ИЗ НИКОЛАЕВСКОЙ ЭПОХИ
А. Г. Ковнер - ИЗ ЗАПИСОК ЕВРЕЯ
Г. Б . Слиозберг - ДЕЛА МИНУВШИХ ДНЕЙ -- из этих книг используются выдержки ...

ЕВРЕИ, КОТОРЫЕ ЖИЛИ В РОССИИ

Подходит к концу еще одна столетие исторического существования еврейского народа на просторах государства, некогда именовавшегося Российской империей. Войны, революции и социально-культурные потрясения навсегда изменили еврейскую карту этой страны. Словно каким-то гигантским ластиком время стерло с нее затерянные в болотах Полесья еврейские местечки и цветущие села на берегах Днепра, еврейскую нищету Бердичева и еврейское богатство Петербурга, евреев одесской Молдаванки, всегда готовых ответить ударом на удар, а то и нанести его первыми, и евреев «Ирущалаим да Лита» (Вильно), ночи напролет спорящих о значении какой-нибудь фразы в Талмуде. Торговцы и ремесленники, рафинированные интеллигенты и малограмотные извозчики, расчетливые дельцы и наивные альтруисты — одним словам, все те, кто составлял еврейский мир, жили на «еврейской улице» России, ушли от нас со всеми своими горестями и печалями, радостями и страстями, молитвами и проклятиями. На ничто не может кануть в небытие. Евреи той эпохи остались неотъемлемой частью российской истории.

Приверженцы иудаизма поселились на территориях, впоследствии вошедших в состав Российской империи, еще в первые века нашей эры. Так называемые евреи-ашкеназы — основная часть российского еврейства — стали русскими подданными после раздела Польши в конце XVIII в. В культурном отношении ащкеназы как культурно-этническая общность сложились в городах на берегах Рейна в X—XII вв., а основой их разговорного языка стал один из германских диалектов. Экономическое развитие стран Западной Европы, происходившие в них сложные политические процессы вынудили значительную часть ашкеназийского еврейства постепенно мигрировать на Восток и осесть в Польше и Литве, а значит, и в тех районах Украины и Белоруссии, что были тогда частью Речи Посполитой. (Намного более скромным для истории России было значение евреев азиатского, кавказского и крымского регионов, так называемых бухарских, горских, грузинских евреев, сефардов и крымчаков.)

В истории евреев Польши и Литвы было все: периоды спокойствия и расцвета самобытной культуры не раз прерывались годами войн, погромов, ритуальных судилищ и даже изгнания. Тут сложилась жесткая структура внутренней и внешней жизни народа. Свой язык, своя религия и обычаи, свое строго обозначенное место в экономической и политической жизни государства и собственные законы, регулирующие внутреннюю жизнь общины, система юридических актов, определявших взаимоотношения с высшей и местной властью и, наконец, традиция, то, что всегда выше и сильнее любых законов, — все это Россия в мемуарах превратило евреев в особую группу населения такого крупного государства средневековой Европы, какой была Речь Посполитая.

В XVI в. огромные территории Украины были частью этого государства. Польская экспансия вовлекла в свою орбиту и тысячи евреев. Дворянство, получая украинские земли, охотно привлекало к их экономическому освоению евреев. Когда посулами и обещаниями, а когда и силой их переселяли на Украину, где евреям была уготована незавидная роль посредников во взаимоотношениях местного православного населения и польской шляхты. Будучи не в состоянии заселить эти территории польским крестьянством, землевладельцы нашли, казалось бы, простой, но на деле оказавшийся роковым выход.

Часть переселенных на Украину евреев была превращена в арендаторов, откупщиков и управляющих поместьями. Конечно, большинство евреев занималось торговлей или ремеслами, однако в разразившейся освободительной войне именно евреи пали первой жертвой. Как всякое социальное движение Средневековья, борьба украинского народа с польской экспансией проходила под религиозным флагом. Но если польское население могло надеяться на защиту своей армии, то евреи, разбросанные на огромной территории, оказывались совершенно беззащитными. В ходе национально-религиозной войны на Украине войсками Богдана Хмельницкого была уничтожена значительная часть еврейского населения.

Позднее, уже в XVII в., каждое из многочисленных восстаний на Украине сопровождалось массовым убийством евреев. Они оказались разменной монетой во взаимоотношениях украинцев и поляков. Катастрофа, постигшая польское еврейство на Украине в XVI—XVII вв., оставила заметный след в национальной психологии, нашла глубокое отражение в его искусстве, литературе и духовной жизни. В свою очередь события на Украине оказали заметное влияние на положение того немногочисленного еврейского населения, что проживало в России. Война велась под флагом защиты православия, и по тем же мотивам после 1654 г. часть Украины (Малороссия) присоединилась к России. Все это требовало соответствующего идеологического обрамления. Важной составляющей этого процесса стало ужесточение антиеврейского законодательства, которое не только запрещало евреям проживание в пределах России, но даже и временное пребывание делало почти невозможным. Эти запреты фактически остались неприкосновенными и после того, как весь государственный строй России был преобразован реформами Петра I.

Правда, отдельные евреи из Прибалтики, Польши и Литвы открывали в России свои предприятия, были посредниками в международных торговых делах. Однако массового переселения их не происходило не только из-за того, что формальные ограничения сохранялись. Гораздо более действенной преградой была прочно укоренившаяся анти еврейская традиция, делавшая, главным образом по религиозным соображениям, невозможным существование в стране мало-мальски многочисленной общины. Впрочем, и сами евреи не стремились получить доступ в Россию, где существовала постоянная угроза самим основам их национальной жизни.

Несколько иначе дело обстояло в Малороссии. Уже в 1760-е гг., после присоединения этой территории к России, евреи вновь начинают появляться тут. Дело в том, что в их присутствии оказались крайне заинтересованы землевладельцы и местная администрация. Евреи обеспечивали торговле международные н межрегиональные связи, выступая в качестве посредников; брали в аренду поместья, снимая этим с плеч владельцев заботы по управлению хозяйством; создали целую сеть шинков и заезжих домов. Евреи-ремесленники обес¬печивали быстрое и дешевое изготовление многих необходимых предметов хозяйства. Это не могло не вызвать ответной реакции местного населения. На первый план выходит столкновение экономических интересов евреев и местных торговцев и ремесленников.

После смерти Петра I политика правительства по отношению к евреям стала еще более жесткой, Елизавета I в 1742 г. потребовала полного удаления евреев из страны, как «имени Христа Спасителя ненавистников». К тому времени евреи уже играли значительную роль в экономике ряда регионов империи: Малороссии и приграничных с ней районов России, Лифляндии. Поэтому Государственный Совет обратился к императрице с просьбой о пересмотре своего решения, как экономически невыгодного и наносящего серьезный ущерб казне.

На этом прошении Елизавета I написала: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли».

После этого на протяжении двадцати лет евреи лишь эпизодически появлялись на русской территории. После вступления на престал Екатерины II вопрос об открытии евреям доступа в страну стал проблемой политической. В первые дни своего царствования императрица, лишенная религиозных предубеждений и весьма прагматичная, все же не могла сразу же отрешиться от «заветов» своей предшественницы. Только с 1764 г., после многочисленных просьб со стороны украинского дворянства и городского совета Риги, евреям был вновь открыт доступ в пределы империи. С допущением евреев в Ригу было связано н другое нововведение Екатерины II.

Как известно, в результате успешных войн России против Турции в состав империи были включены огромные малозаселенные территории (Новороссия). Крайне заинтересованная в быстром освоении этих земель, Екатерина II дала негласное разрешение на переселение туда значительного числа евреев. Но вскоре еврейский вопрос предстал перед руководством России во всем своем объеме и сложности. В результате гибели Речи Посполитой ее территория с огромным еврейским населением была поделена между собой странами-победительницами — Австрией, Пруссией и Россией.

Полтора миллиона евреев в одночасье стали подданными Российском империи.

В отличие от других стран Россия унаследовала от Польши не только огромное еврейское население, но фактически и всю систему польско-еврейского
мемуарного законодательства, которая была без изменений перенесена на российскую почву. Сложившаяся в течение нескольких веков в специфических условиях средневековой католической державы, она определяла взаимоотношения двух различных миров — польского и еврейского, католического и иудейского. При экономической взаимозависимости эти миры во всем остальном жили своей отдельной жизнью. Жизнь еврейской общины текла по своим законам, и к концу XVIII в. власти Польши, как правило, не вмешивались в нее, предоставляя евреям самим решать свои внутренние проблемы, и ограничивались только регулированием польско-еврейских отношений.

Вековая борьба за существование в условиях враждебного окружения привела к созданию евреями особого общественного устройства — кагала. Этот выборный орган представлял все еврейское население перед лицом королевской власти, контролировал сбор государственных податей, руководил религиозными и благотворительными учреждениями, образованием детей, устанавливал и контролировал правила торговли, разбирал тяжбы между членами общины, регулировал отношения между общинами различных городов и воеводств и местной польской администрацией. Кагалы существовали во всех городах и местечках.

Особая роль в еврейской общине принадлежала раввину. Несмотря на то что именно кагал нанимал раввина на службу, он пользовался самостоятельностью в качестве руководителя религиозной жизни общины. В его рухах сосредоточивалось руководство духовной жизнью евреев данного города или местечка. История знает имена многих раввинов, чья деятельность и чьи религиозно-философские труды наложили неизгладимый отпечаток на мировоззрение целых поколений.

Вся повседневная жизнь еврея протекала по законам Талмуда. За его духов¬ной жизнью строго наблюдали раввины, вся жизнедеятельность предопределялась и контролировалась кагалом. Одной из главных и незыблемых традиций народа было безусловное предпочтение всего духовного грубо материальному. Дети в раннем возрасте обучались грамоте и до 18 лет должны были осваивать премудрости Танаха (Пятикнижия) и Талмуда, община обеспечивала обучение даже самым малоимущим. Любой ученик, добившийся успехов в учении, мог рассчитывать на то, что община в дальнейшем будет субсидировать его учебу. Особое развитие получила система благотворительности. Все эго делало еврей¬скую жизнь замкнутой и отстраненной от окружающей среды. Община в одно и то же время и защищала еврея, и порабощала его. Вне общины он оставался один на один с враждебным ему окружением.

И все же еврейский мир не был чем-то раз и навсегда застывшим. В XVII в. появилось новое религиозное движение — хасидизм. Ему удалось не только потрясти основы духовной жизни народа, но и фактически надолго расколоть его. Основатель хасидизма Израиль Бешт (1698—1760) в своих проповедях противопоставил живые формы народной, жизни слепому следованию обряду. В Россия в мемуарах его учении на первый план выдвигалось не изучение Талмуда и неукоснительное следование ему, не ритуал, а молитва, доступная любому и идущая прямо от сердца к Богу. Хасиды пренебрегали скрупулезным соблюдением обрядов и аскетическими предписаниями Талмуда, превращавшими всю жизнь евреев в строго регламентированную застывшую систему.

[Gosha]

Синагога — древнее, высокое, в старинном стиле построенное здание, стены и своды которого были раскрашены фантастическими, символическими фигурами и исписаны стихами из Св. Писания. Рядом с синагогою находилось не менее ее древнее кладбище.

[Gosha]

В синагоге священнодействовал благочестивый и сладкозвучный р[ебе] Берке-хазон (кантор), человек красивой и импозантной наружности, высокого роста, с черною бородою и такими же глазами. Ребе Берке отличался не только своими музыкальными способностями, ~ это был человек многосторонний, и так как в Копыле вследствие крайней мизерности жалованья, полагавшегося священнослужителям и вообще лицам, состоявшим на службе у общины, каждый из них должен был для пропитания семьи исполнять по две или три должности, то и р. Берке кроме своей основной должности хантора исполнял также и обязанности резника скота и птиц, требовавшие не только технической ловкости, но и знания относящихся к тому талмудических предписаний; будучи замечательным каллиграфом и обладая знакомством со всеми тонкостями талмудической юриспруденции, он, сверх того, исполнял и должность «держащего перо», то есть общественного писаря, вроде нотариуса, составляя за грошовое вознаграждение по всем правилам искусства предбрачные договоры, купчие крепости, долговые обязательства, завещательные акты, договоры о найме и проч, и внося их, в важных случаях, в общинную памятную книгу.

[Gosha]

Насупротив синагоги помещался бетгамедрош, в котором молилось большинство обывателей, преимущественно среднего класса. К бетгамедрошу примыкали: кагальная изба, или зал общественных собраний, талмуд-тора (даровая школа для сирот) и кутузка — снабженная железными дверными запорами и такими же оконными решетками изба, в которой содержались под стражею рекруты до отправления их в губернский город для сдачи в солдаты.

[Gosha]

Недалеко от бет-гамедроша на синагогальном дворе помещался и дом раввина, который, как дом народного трибуна в Риме, был всегда открыт для каждого. Туда то и дело приходили мужчины и женщины, одни за разрешением ритуальных вопросов, другие за советом, а третьи с жалобами. Дело в том, что в Копыле коронного суда не было. Возникавшие между обывателями споры и ссоры у местных христиан разрешались кулачным правом, и в лучшем случае мир заключался в шинке за гарнцем горелки; у евреев же все денежные, супружеские и прочие споры решались раввинским судом, к которому с полным доверием обращались часто и местные христиане в своих спорах с евреями. Суд этот был (надо ему отдать справедливость) скорый, справедливый и притом очень дешевый.

[Gosha]

Имевший какую-нибудь жалобу обращался к раввину, который, выслушав жалобщика, посылал своего шамеша (слугу) за обвиняемым, и тот немедленно являлся (случаев неявки не бывало); затем обе стороны клали на стол плату за судебное разбирательство, — все равно сколько, только обе должны были давать поровну, — и разбор начинался. Через некоторое время произносился приговор в окончательной форме, который всегда беспрекословно и исполнялся, без помощи судебных приставов, а в силу авторитета раввина. Кто знаком с волокитою и взяточничеством русского дореформенного суда, тот поймет, какую услугу оказывал евреям раввинский суд.

[Gosha]

Клауз был единственным каменным зданием в городе и служил молитвенным домом для копыльских патрициев, то есть обывателей, выдававшихся знатностью рода, талмудическою эрудициею, набожностью или благотворительностью. Это были все люди серьезные, люди строгих принципов, сознававшие свое достоинство и умевшие внушать к себе уважение других.

[Gosha]

Одевались они, в отличие от плебеев, в черные сатиновые или китаевые с бархатными воротниками зипуны и в меховые с бархатным верхом шапки (штраймели). Зипуны и штраймели бывали часто ветхие, перешедшие в наследство от предков, шелк и бархат от времени утрачивали свой первоначальный цвет, волосы из штраймеля с течением времени мало-помалу повылезали — тем не менее костюмы эти не теряли своей внушительной силы.

[Gosha]

Для этих, как их называли, «красивых» или «шелковых людей» (scheine, seidpne Menschen) клауз был не только молитвенным домом, ио и своего рода читальнею или школою для взрослых, где они, предоставляя свои будничные дела и заботы женам, занимались после утренней и вечерней молитв каждый своим любимым предметом, — кто Гемарою, кто Мишкою, кто Агадою. Клауз заменял им отчасти и клуб: в сумерки, между предвечернею и вечернею молитвами, любили они собираться за печью (печь была большая, и между нею и северною стеною имелся уютный теплый уголок), чтобы вести дружескую беседу о делах религиозных и светских, о политике внешней и внутренней и проч.

[Gosha]

Прихожане клауза

При огульной нивелировке еврейской жизни, произведенной веками общих страданий, традиций и воспитания, а также суровыми религиозно-обрядовыми кодексами, мне всегда бросались в глаза разнообразие склонностей, взглядов и направлений и резкое различие друг от друга типических их представителей в копыльском клаузе.

Как теперь вижу их. Вот у самого кивота стоит р. Хаимке и рядом с ним его четыре брата — все люди зажиточные, владеющие домами на базарной площади и меюхосим (знатные), ибо состоят в родстве с Ивеничскими гвирами (богачами); из них первое место занимает р. Хаимке, человек не внушительной наружности, сутуловатый и подслеповатый, зато очень богобоязненный и богомольный. Он молился тихо, Но при этом плакал, рыдал, проливал горючие слезы, за что его прозвали greisser Baalbechi (великий плакальщик).

[Gosha]

Благодаря таким его свойствам, особенно его плаксивости, свидетельствовавшей об его мягкосердечии, он был избран в сборщики, т.е. в старосты кагала. До выборов были между копыльцами такие, которые, при всем своем уважении к р. Хаимке, считали его ие подходящим для этой должности, именно вследствие его смирения и мягкости характера. Власть, утверждали они, по самому существу своему должна быть сильна, неуступчива и, в известных случаях, даже жестока. Но страх оказался напрасным: р. Хаимке, приняв в свои руки бразды правления, показал, что он умеет в случае надобности совладать со своими нежными чувствами, и там, где дело шло об исполнении служебных обязанностей, он был жесточе и бессердечнее своих предшественников.

[Gosha]

А вот у той же восточной стены стоит высокий, с тонкими чертами лица, убеленный сединами старец. Это мой дядя р. Лейзерке, сын покойного деда моего копыльского раввина р. Зискинда. Он унаследовал от своего отца его соболью шапку, его лисью шубу, его набожность, но уступал ему в знании Талмуда. В жизни он был неудачником. Был он и даионом (подраввином), и меламедом, а при случае и шадконом (сватом), но все эти занятия, вместе взятые, не доставляли ему хлеба досыта.

[Gosha]

Он был худ и бледен, однако голову держал высоко, и глаза его светились благородною гордостью, сознанием вполне добросовестного исполнения им своих религиозных обязанностей. Если же он часто скорбел, сокрушался, то не из-за личных невзгод; это мучило и жгло его парадное горе, бесконечный и безбрежный Judenschmerz.

[Gosha]

И рельефнее всего выражался его Judenschmerz в его молитве. Он молился долго, усердно, кричал, стучал руками; это не было моление, просьба, это была горькая жалоба, укор, протест. В молитве его мне всегда слышалось: «Что же это такое в самом деле, Господи, творится на Твоем свете? Ты носил Свою Тору ко всем семидесяти народам мира и никто из них не хотел взять на себя эту ношу; мы же ее охотно приняли и свято исполняем 613 писаных Твоих законов и тысячи неписаных, — и какая награда за все это?

[Gosha]

Мы сделались притчею во языцех, отданы, как овцы, на заклание, на избиение, на издевательство, на поругание, и Ты все это видишь и терпишь? Где же после этого Твоя справедливость?» Эти и тому подобные жалобы слышались мне всегда в его молитве, быть может потому, что, будучи его учеником, я часто слышал от нега эти горячие протесты. Бедный мой дядя! Он никак не мог примириться с голусом. Другие терпели и притерпелись, а он не мог.

[Gosha]

Еще более замечателен, хотя в совершенно другом роде, р. Лейбке, прозванный Га-Кодеш (святой). Это человек среднего роста с желтою бородою и желтым от геморроя лицом, с высоким лбом, украшенным в самой середине шишкою. Его место в клаузе было прямо против святого кивота; специальностью его была каббала и любимою его книгой был Зогар, который он изучал постоянно, стараясь с помощью его постигнуть сокровенные тайны Торы и те способы, посредством которых человек может возвыситься до степени властелина мира, то есть чудодея или пророка.

[Gosha]

Ребе Лейбке забот не имел. Он владел домом на базарной площади, притом жена его была замечательно деловая женщина, просто сокровище: оиа открыла способ производства «нектара», неизвестного и олимпийским богам; это была какая-то муть трудно определимого цвета и вкуса — не то пива, не то кваса, — которую копыльцы окрестили именем «Unter-Bier» («под пиво). Копыльцам этот напиток очень нравился, тем более что он был весьма дешев, и по субботам, мучимые жаждою после горько-соленых закусок и необычно сытной и жирной еды, они целыми шеренгами с женами и детьми отправлялись в дом р. Лейбке, чтобы освежиться живи-тельным напитком.

[Gosha]

Конечно, торговать в субботу нельзя, но находчивые копыльцы умели обходить закон на законных же основаниях. Жена р. Лейбке и не торговала, а только позволяла всем и каждому черпать из кадки и пить без меры, сколько душе угодно; цена была всем известна: по грошу с лица — денег она не брала, она знала своих сограждан, что им можно отпускать в кредит. И действительно, случаев банкротства или утайки никогда не бывало.

[Gosha]

При таких благоприятных обстоятельствах р. Лейбке мог всецело предаться своим любимым каббалистическим упражнениям. Копыльцы не придавали никакого значения его таинственным действиям и посмеивались над ним, а известный копыльский остряк, Неах Хаслес, дал ему кличку Га-Кодеш, которая, как злая ирония, осталась за ним навсегда; но р. Лейбке не обращал ни малейшего внимания на шутников, ожидал случая, когда он сумеет убедить всех в своей чудодейственной силе. И случай такой вскоре явился.

[Gosha]

Это было в 1855 году. Время было тяжелое, ужасное. Была война (Крымская), подати разного наименования взыскивались с неумолимою строгостью, регулярные войска и ополченцы, проходя через город, выбрасывали жителей на улицу и хозяйничали в их домах по-своему, рекрутские наборы участились, почти не прекращались; наступили ужасы «ловцов», и копыльцы впали в отчаяние.

[Gosha]

Тогда р. Лейбке, болея сердцем за свой народ, со всею энергиею взялся за открытие «Кеца» (Кец — конец или точное определение времени пришествия Мессии и конца страданий Израиля в изгнании) и постом, молитвою и истязанием своего тела он таки добился открыть его. Он нашел его в четвертом стихе 126-го псалма, в словах «зллз О’р’йкэ ». Слова эти собственно означают: «как потоки на юге», но р. Лейбке нашел в них и тайный смысл.

[Gosha]

По его мнению, 11 букв, из которых составлены эти слова, суть начальные буквы следующих слов: «о'В1 рюзвыр р’тб'вкв 'ллоз'ж 'D’5 что в русском переводе означает: «По смерти Александра Павловича будет царствовать Константин немногие дни, во дни Николая наступит избавление». Трудно изобразить, какой восторг вызвало это открытие. «Кец» р. Лейбке пронесся по всей Литве, и везде с радостью увидели в нем, точно на ладони, приближение мессианского времени.

[Gosha]

Р[ебе] Лейбке был окружен ореолом славы. Но ненадолго. В том же году пришла весть о кончине императора Николая I, наступившей, как известно, до пришествия Мессии и разбившей в пух и прах «Кец» р. Лейбке. Копыльцы поневоле примирились с этим горем, но на р. Лейбке оно подействовало потрясающим образом. Потеряв веру в себя и даже в самый священный Зогар, он впал в уныние и преждевременно сошел в могилу.

[Gosha]

Кроме местных юношей в копыльском клаузе обучались и иногородние молодые люди: бахурим (холостые) и порушим (женатые), стекавшиеся из разных городов для усовершенствования себя в науке. Копыльцы дружелюбно принимали этих жаждущих знаний буршей. При появлении такого бахура в клаузе, обыкновенно с посохом в руке и с котомкою на плечах, все его окружали, приветствовали и приступали к снабжению его «днями», то есть к составлению списка семи обывателей, обязывавшихся кормить его каждый по одному определенному дню в неделю.

[Gosha]

А вот там поодаль стоит р. Лейзер-Янкель. Высокий, с несоразмерно длинными руками, он был крайне обижен природою, отказавшею ему в самом необходимом — в бороде, что он считал величайшим для себя не¬счастьем; напрасно он сжимал и щипал свой подбородок — ничего не выжал, не выщипал. Зато он был одарен парою длинных и густых пейсов, которые он по некрасивой привычке клал в рот и жевал, особенно во время усиленной умственной работы. А ум его работал постоянно над проблема¬ми, им самим созданными.

[Gosha]

Ребе Лейзер-Янкель принадлежал к разряду талмудистов, именуемых харифами (остроумными). Он своим изощренным, но дурно направленным умом, своими диалектическими способностями и тонкими схоластическими комбинациями, при большой начитанности в раввинской письменности, мог «горы двигать», делать белое черным, а черное белым, доказать до очевидности «чистоту гада» (т.е. несомненно и абсолютно нечистого).