Евреи в России XIX век ⇐ Авторские темы

[Gosha]

А. И. Паперна - ИЗ НИКОЛАЕВСКОЙ ЭПОХИ
А. Г. Ковнер - ИЗ ЗАПИСОК ЕВРЕЯ
Г. Б . Слиозберг - ДЕЛА МИНУВШИХ ДНЕЙ -- из этих книг используются выдержки ...

ЕВРЕИ, КОТОРЫЕ ЖИЛИ В РОССИИ

Подходит к концу еще одна столетие исторического существования еврейского народа на просторах государства, некогда именовавшегося Российской империей. Войны, революции и социально-культурные потрясения навсегда изменили еврейскую карту этой страны. Словно каким-то гигантским ластиком время стерло с нее затерянные в болотах Полесья еврейские местечки и цветущие села на берегах Днепра, еврейскую нищету Бердичева и еврейское богатство Петербурга, евреев одесской Молдаванки, всегда готовых ответить ударом на удар, а то и нанести его первыми, и евреев «Ирущалаим да Лита» (Вильно), ночи напролет спорящих о значении какой-нибудь фразы в Талмуде. Торговцы и ремесленники, рафинированные интеллигенты и малограмотные извозчики, расчетливые дельцы и наивные альтруисты — одним словам, все те, кто составлял еврейский мир, жили на «еврейской улице» России, ушли от нас со всеми своими горестями и печалями, радостями и страстями, молитвами и проклятиями. На ничто не может кануть в небытие. Евреи той эпохи остались неотъемлемой частью российской истории.

Приверженцы иудаизма поселились на территориях, впоследствии вошедших в состав Российской империи, еще в первые века нашей эры. Так называемые евреи-ашкеназы — основная часть российского еврейства — стали русскими подданными после раздела Польши в конце XVIII в. В культурном отношении ащкеназы как культурно-этническая общность сложились в городах на берегах Рейна в X—XII вв., а основой их разговорного языка стал один из германских диалектов. Экономическое развитие стран Западной Европы, происходившие в них сложные политические процессы вынудили значительную часть ашкеназийского еврейства постепенно мигрировать на Восток и осесть в Польше и Литве, а значит, и в тех районах Украины и Белоруссии, что были тогда частью Речи Посполитой. (Намного более скромным для истории России было значение евреев азиатского, кавказского и крымского регионов, так называемых бухарских, горских, грузинских евреев, сефардов и крымчаков.)

В истории евреев Польши и Литвы было все: периоды спокойствия и расцвета самобытной культуры не раз прерывались годами войн, погромов, ритуальных судилищ и даже изгнания. Тут сложилась жесткая структура внутренней и внешней жизни народа. Свой язык, своя религия и обычаи, свое строго обозначенное место в экономической и политической жизни государства и собственные законы, регулирующие внутреннюю жизнь общины, система юридических актов, определявших взаимоотношения с высшей и местной властью и, наконец, традиция, то, что всегда выше и сильнее любых законов, — все это Россия в мемуарах превратило евреев в особую группу населения такого крупного государства средневековой Европы, какой была Речь Посполитая.

В XVI в. огромные территории Украины были частью этого государства. Польская экспансия вовлекла в свою орбиту и тысячи евреев. Дворянство, получая украинские земли, охотно привлекало к их экономическому освоению евреев. Когда посулами и обещаниями, а когда и силой их переселяли на Украину, где евреям была уготована незавидная роль посредников во взаимоотношениях местного православного населения и польской шляхты. Будучи не в состоянии заселить эти территории польским крестьянством, землевладельцы нашли, казалось бы, простой, но на деле оказавшийся роковым выход.

Часть переселенных на Украину евреев была превращена в арендаторов, откупщиков и управляющих поместьями. Конечно, большинство евреев занималось торговлей или ремеслами, однако в разразившейся освободительной войне именно евреи пали первой жертвой. Как всякое социальное движение Средневековья, борьба украинского народа с польской экспансией проходила под религиозным флагом. Но если польское население могло надеяться на защиту своей армии, то евреи, разбросанные на огромной территории, оказывались совершенно беззащитными. В ходе национально-религиозной войны на Украине войсками Богдана Хмельницкого была уничтожена значительная часть еврейского населения.

Позднее, уже в XVII в., каждое из многочисленных восстаний на Украине сопровождалось массовым убийством евреев. Они оказались разменной монетой во взаимоотношениях украинцев и поляков. Катастрофа, постигшая польское еврейство на Украине в XVI—XVII вв., оставила заметный след в национальной психологии, нашла глубокое отражение в его искусстве, литературе и духовной жизни. В свою очередь события на Украине оказали заметное влияние на положение того немногочисленного еврейского населения, что проживало в России. Война велась под флагом защиты православия, и по тем же мотивам после 1654 г. часть Украины (Малороссия) присоединилась к России. Все это требовало соответствующего идеологического обрамления. Важной составляющей этого процесса стало ужесточение антиеврейского законодательства, которое не только запрещало евреям проживание в пределах России, но даже и временное пребывание делало почти невозможным. Эти запреты фактически остались неприкосновенными и после того, как весь государственный строй России был преобразован реформами Петра I.

Правда, отдельные евреи из Прибалтики, Польши и Литвы открывали в России свои предприятия, были посредниками в международных торговых делах. Однако массового переселения их не происходило не только из-за того, что формальные ограничения сохранялись. Гораздо более действенной преградой была прочно укоренившаяся анти еврейская традиция, делавшая, главным образом по религиозным соображениям, невозможным существование в стране мало-мальски многочисленной общины. Впрочем, и сами евреи не стремились получить доступ в Россию, где существовала постоянная угроза самим основам их национальной жизни.

Несколько иначе дело обстояло в Малороссии. Уже в 1760-е гг., после присоединения этой территории к России, евреи вновь начинают появляться тут. Дело в том, что в их присутствии оказались крайне заинтересованы землевладельцы и местная администрация. Евреи обеспечивали торговле международные н межрегиональные связи, выступая в качестве посредников; брали в аренду поместья, снимая этим с плеч владельцев заботы по управлению хозяйством; создали целую сеть шинков и заезжих домов. Евреи-ремесленники обес¬печивали быстрое и дешевое изготовление многих необходимых предметов хозяйства. Это не могло не вызвать ответной реакции местного населения. На первый план выходит столкновение экономических интересов евреев и местных торговцев и ремесленников.

После смерти Петра I политика правительства по отношению к евреям стала еще более жесткой, Елизавета I в 1742 г. потребовала полного удаления евреев из страны, как «имени Христа Спасителя ненавистников». К тому времени евреи уже играли значительную роль в экономике ряда регионов империи: Малороссии и приграничных с ней районов России, Лифляндии. Поэтому Государственный Совет обратился к императрице с просьбой о пересмотре своего решения, как экономически невыгодного и наносящего серьезный ущерб казне.

На этом прошении Елизавета I написала: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли».

После этого на протяжении двадцати лет евреи лишь эпизодически появлялись на русской территории. После вступления на престал Екатерины II вопрос об открытии евреям доступа в страну стал проблемой политической. В первые дни своего царствования императрица, лишенная религиозных предубеждений и весьма прагматичная, все же не могла сразу же отрешиться от «заветов» своей предшественницы. Только с 1764 г., после многочисленных просьб со стороны украинского дворянства и городского совета Риги, евреям был вновь открыт доступ в пределы империи. С допущением евреев в Ригу было связано н другое нововведение Екатерины II.

Как известно, в результате успешных войн России против Турции в состав империи были включены огромные малозаселенные территории (Новороссия). Крайне заинтересованная в быстром освоении этих земель, Екатерина II дала негласное разрешение на переселение туда значительного числа евреев. Но вскоре еврейский вопрос предстал перед руководством России во всем своем объеме и сложности. В результате гибели Речи Посполитой ее территория с огромным еврейским населением была поделена между собой странами-победительницами — Австрией, Пруссией и Россией.

Полтора миллиона евреев в одночасье стали подданными Российском империи.

В отличие от других стран Россия унаследовала от Польши не только огромное еврейское население, но фактически и всю систему польско-еврейского
мемуарного законодательства, которая была без изменений перенесена на российскую почву. Сложившаяся в течение нескольких веков в специфических условиях средневековой католической державы, она определяла взаимоотношения двух различных миров — польского и еврейского, католического и иудейского. При экономической взаимозависимости эти миры во всем остальном жили своей отдельной жизнью. Жизнь еврейской общины текла по своим законам, и к концу XVIII в. власти Польши, как правило, не вмешивались в нее, предоставляя евреям самим решать свои внутренние проблемы, и ограничивались только регулированием польско-еврейских отношений.

Вековая борьба за существование в условиях враждебного окружения привела к созданию евреями особого общественного устройства — кагала. Этот выборный орган представлял все еврейское население перед лицом королевской власти, контролировал сбор государственных податей, руководил религиозными и благотворительными учреждениями, образованием детей, устанавливал и контролировал правила торговли, разбирал тяжбы между членами общины, регулировал отношения между общинами различных городов и воеводств и местной польской администрацией. Кагалы существовали во всех городах и местечках.

Особая роль в еврейской общине принадлежала раввину. Несмотря на то что именно кагал нанимал раввина на службу, он пользовался самостоятельностью в качестве руководителя религиозной жизни общины. В его рухах сосредоточивалось руководство духовной жизнью евреев данного города или местечка. История знает имена многих раввинов, чья деятельность и чьи религиозно-философские труды наложили неизгладимый отпечаток на мировоззрение целых поколений.

Вся повседневная жизнь еврея протекала по законам Талмуда. За его духов¬ной жизнью строго наблюдали раввины, вся жизнедеятельность предопределялась и контролировалась кагалом. Одной из главных и незыблемых традиций народа было безусловное предпочтение всего духовного грубо материальному. Дети в раннем возрасте обучались грамоте и до 18 лет должны были осваивать премудрости Танаха (Пятикнижия) и Талмуда, община обеспечивала обучение даже самым малоимущим. Любой ученик, добившийся успехов в учении, мог рассчитывать на то, что община в дальнейшем будет субсидировать его учебу. Особое развитие получила система благотворительности. Все эго делало еврей¬скую жизнь замкнутой и отстраненной от окружающей среды. Община в одно и то же время и защищала еврея, и порабощала его. Вне общины он оставался один на один с враждебным ему окружением.

И все же еврейский мир не был чем-то раз и навсегда застывшим. В XVII в. появилось новое религиозное движение — хасидизм. Ему удалось не только потрясти основы духовной жизни народа, но и фактически надолго расколоть его. Основатель хасидизма Израиль Бешт (1698—1760) в своих проповедях противопоставил живые формы народной, жизни слепому следованию обряду. В Россия в мемуарах его учении на первый план выдвигалось не изучение Талмуда и неукоснительное следование ему, не ритуал, а молитва, доступная любому и идущая прямо от сердца к Богу. Хасиды пренебрегали скрупулезным соблюдением обрядов и аскетическими предписаниями Талмуда, превращавшими всю жизнь евреев в строго регламентированную застывшую систему.

[Gosha]

К концу XIX в. палестино-фильские кружки постепенно переходили на позиции политического сионизма. Призыв австрийского журналиста Т. Герцля к возрождению еврейского государства на родине предков был подхвачен в России, ибо именно здесь находилась наименее ассимилированная и наиболее угнетаемая часть мирового еврейства. Представители России активно участвовали в сионистских съездах. В самой стране была создана разветвленная организация, имевшая комитеты в различных губерниях, регулярно созывались съезды, на которых обсуждались проблемы теории и тактики движения. В России работали отделения Еврейского национального банка и Еврейского колониального фонда, призванные обеспечить материальную сторону переселения.

[Gosha]

Глобальные социальные процессы, происходившие в стране, не могли не затронуть и еврейское население. Оно давно уже перестало быть единой сплоченной массой. Одни стремились ассимилироваться, другие — эмигрировать, третьи видели путь национального спасения в участии в общероссийской политической жизни. При общем бедственном положении еврейских масс сложился уже достаточно устойчивый слой предпринимателей и интеллигенции. Противоречия между различными группами евреев неизбежно сказывались и на структуре национальных политических партий и организаций. Так называемые классовые противоречия сказывались и в сионистском движении. На его левом фланге стояли сторонники «пролетарского сионизма». Они основали собственную организацию «Поалей Цион» («Рабочие Сиона»). Их лидер, Б. Ворохов, выступал за перенос основных заповедей классовой борьбы на землю Палестины, где помимо решения общенациональных задач необходимо будет, по его мнению, решать и собственно классовые проблемы.

[Gosha]

Определенное влияние в стране имел и автономизм. Один из главных теоретиков этого движения, выдающийся историк С. Дубнов, считал, что в такой многонациональной империи, как Российская, возможно создание еврейской автономии, которая позволит и в диаспоре сохранить национальную культуру. Автономисты исходили из того, что Палестина, находившаяся тогда под властью Турции, не в состоянии принять всех евреев. Диаспора все равно не прекратит своего существования и после создания еврейского государства, а это значит, что борьба за национальную автономию — задача не менее актуальная, чем осуществление идеалов сионизма.

Таково было в целом политическое состояние евреев России к началу революции 1905—1907 гг. Жизнь еврейского народа в России нашла отражение в довольно обширном корпусе мемуаров. Под мемуары отводились целые разделы периодических изданий второй половины XIX — начала XX в. Особое внимание этому жанру уделяли русскоязычные издания: «Еврейская библиотека», «Восход», «Еврейская старина», «Пережитое, «Еврейская летопись и некоторые другие. Отметим и то, что эта традиция сохранилась и после 1917 г. Ведь лучшие мемуары той эпохи — «Книга жизни С.М. Дубнова и «Дела минувших дней Г.Б. Слиозберга — созданы в 1920—1930-х гг. в эмиграции.

[Gosha]

Среди мемуаристов — деятели просвещения, писатели, ученые, художники, актеры, общественные и политические деятели. Особое значение имеют многочисленные воспоминания бывших солдат-кантонистов, так как в основном вышли из-под пера простых людей и освещают одну из наиболее трагических страниц национальной жизни в первой половине XIX в.

Еще одна особенность еврейской мемуаристики — ее трехъязычие (иврит, идиш и русский). Большая часть этих воспоминаний фактически недоступна современному читателю. И дело не только в том, что до сих пор не переведены на русский язык такие известные произведения, как книги Саула Гинзбурга и Менахема Бейлиса, написанные на идише, или книга Якова Мазе, созданная на иврите, но и в том, что значительное число воспоминаний разбросано по ставшим библиографической редкостью периодическим изданиям.

Выбор языка зависел от многих обстоятельств, по большей части от времени и места их создания. На русском подобные произведения писались в основном в начале XX в. представителями так называемой русско-еврейской интеллигенции. Получив возможность жить вне черты оседлости, они, сохранив национальные традиции и верность иудаизму, создали новое культурное течение в еврействе, отличительной чертой которого стало использование русского языка наравне с еврейским.

[Gosha]

В данный сборник включены три мемуара, освещающие еврейскую жизнь в России в XIX в.

Автор воспоминаний «Из Николаевской эпохи» Абрам Израилевич Паперна (1840—1919), поэт, публицист, литературовед и педагог, многие годы руководил различными еврейскими школами, создал несколько учебников. Его воспоминания сохранили подробности еврейского быта, отразили повседневную духовную и религиозную жизнь народа.

[Gosha]

В несколько иной тональности написаны воспоминания Аркадия Григорьевича Ковнера (1842—1909). Человек, прозванный «еврейским Писаревым», он прожил бурную жизнь. Начав еще в юности сотрудничать в еврейской прессе, он вскоре вышел за рамки чисто национальной журналистики и стал печататься в либеральных русских газетах и журналах, выступая с резкими полемическими статьями. Позднее, в 1870-х гг., служил в петербургском банке, совершил подлог и ряд лет провел в заключении. В конце XIX в. опубликовал несколько литературных произведений. «Записки еврея А.Г. Ковиер написал, уже крестившись (первоначально он назвал их «Из записок бывшего еврея»). Летом 1900 г. он писал редактору «Исторического вестника С.Н. Шубинскому, что его работа «открывает многие, неведомые до сего времени стороны еврейского быта и прогрессивного их развития». Он просил не раскрывать свое авторство (подписавшись криптонимом А.Г.) и заранее соглашался на редактуру, сообщая С.Н. Шубинскому: «Я бы Вас покорнейше попросил — приступить к чтению с карандашом в руках и зачеркнуть все то, что, по Вашему мнению, не подходит к Историческому вестнику...». Несмотря на свой критический взгляд на еврейское прошлое, Ковнер сумел запечатлеть многие детали народной жизни и мироощущение части нового поколения евреев 1850—1860-х гг.

[Gosha]

Если А.И. Паперна и А.Г. Ковнер описали жизнь еврейской провинции 1840-х — начала 1860-х гг., то Генрих Борисович Слиозберг (1863—1937) свои трехтомные мемуары «Дела минувших дней» посвятил российскому еврейству последующих десятилетий. Юрист, общественный деятель, он представлял уже не только следующее поколение евреев, но и людей с принципиально иными национально-этическими установками. Так же, как А.И. Паперна и А.Г. Ковнер, он получил традиционное национальное и религиозное образование. Только пришли уже новые времена. Под воздействием глобальных экономических, социальных и политических изменений Е 1860— 1870-х гг. началась трансформация всех сторон еврейской национальной жизни в России. Г.Б. Слиозберг, как и тысячи других еврейских юношей, устремился к светскому образованию, окончил Петербургский университет и полностью окунулся в еврейский мир столицы. Позднее он стал видным общественным деятелем, публицистом, крупным юристом, пережил две революции и эмиграцию, где и создал свои мемуары. В данное издание включен (целиком, за исключением предисловия) их первый том, охватывающий конец 1860-х— начало 1890-х гг. и продолжающим и завершающий описание исторической эпохи, в течение которой произошло преобразование еврейства польско-немецко го в еврейство российское.

Включенные в этот том мемуары достаточно трудны для комментирования. Благодарю всех, кто помог мне советами и консультациями, особенно В.Л. Вихновича, В.А. Дымшнца и В. Дорн. -- В.Е. Кельнер

[Gosha]

А.И.Паперна

Из Николаевской эпохи

Несколько предварительных слов

Пройденный мною почти семидесятилетний жизненный путь протекал в полосе еврейской истории, которую можно назвать эпохою Sturm und Drang в жизни русского еврейства, когда оно, пробудившись, как сказочный богатырь, от долгого непробудного сна, с удесятеренною силою взялось за работу, чтоб наверстать упущенное за время вековой спячки. И пошла борьба трудная, ожесточенная, вначале внутренняя — за свет, за истину, за знание, а потом и внешняя — за человеческие и национальные права.

Борьба эта далеко еще не завершена, конечные цели далеко еще не достигнуты, но народ работал, боролся и этим доказал, что он живет и имеет твердое намерение продолжать свою жизнь; страдание его не уменьшилось и, может быть, даже увеличилось, но увеличилось именно оттого, что он перестал быть мумиею и, как живой организм, стал реагировать на оскорбления и гнет; счет, предъявленный им окружающей среде, еще не урегулирован, но эта среда уже знает, что с ним надо считаться. Борьба эта велась, по выражению пророка, «не силою и могуществом, а духом».

Еврейский Renaissance был плодом книги.

[Adam]

Грузия (груз. საქართველო [sɑkʰɑrtʰvɛlɔ], Сакартве́ло) — в которой жили грузинские евреи (тема о них).

[Gosha]

Кучке хотя не гениальных, но светлых умов, рассеянной по всей России, удалось посредством устного и печатного слова совершить переворот в мировоззрении и жизни русского еврейства. Современные наши декаденты и модернисты, так пренебрежительно смотрящие на литературные произведения эпохи маскилим (любителей просвещения), наши сионисты, территориалисты и все прочие наши «исты» — имя же им легион, — с головокружительною быстротою сменяющие одни других или находящиеся во взаимной вражде, но согласные только в одном: в пренебрежительном отношении к первым пионерам нашего просвещения, — все они не знают или не хотят зиять, какою любовью к знанию, истине и красоте, какою стойкостью, какою верою в святость и конечный успех своего дела должны были обладать эти численно слабые Дон-Кихоты в борьбе против враждебной им массы, против освященных временем традиций, в борьбе за свой идеал, за свою прекрасную Дульцинею — гасколу (просвещение).

[Gosha]

Правда, что оружие, с которым выступили в борьбу эти благородные рыцари, было слишком несовершенное в сравнении с современными ружьями, но это тем более делает честь их мужеству и умению попадать в цель; с другой стороны, успех их свидетельствует о том, что ум еврея восприимчив, натура его впечатлительна, и там, где для воздействия на других необходимы шимозы и крупповские орудия, для воздействия на евреев достаточно и заржавелого ружья Дон-Кихота.
Как бы то ни было, а первым маскилим удалось пробить первую брешь в китайской стене, окружавшей еврейское гетто, сблизить своих собратьев с европейскою культурою, открыть для них новые горизонты, создать ново-еврейскую литературу и еврейское общественное мнение, которыми так широко пользовались и пользуются их современные антагонисты.

[Gosha]

Мои лучшие годы жизни совпадают с периодом гасколы (1840— 1880 гг.), рано стал я под знамена ее борцов и по мере сил участвовал в их работе; думаю поэтому, что мои воспоминания могут быть небезынтересны для следящих за историею культуры русского еврейства.
Воспоминаниям из моей личной жизни я считаю нелишним предпослать описание моего родного города и среды, в которой я провел свои юношеские годы, чтобы дать нашим внукам понятие о том, как жили их предки в дореформенное время, а равно и о том, в какой среде и при каких условиях приходилось действовать первым пионерам еврейского просвещения.

[Gosha]

Часть первая

МОЙ РОДНОЙ ГОРОД

Историческое прошлое города и местоположение его.
Группы населения и их занятия

Не знаю, видел ли кто-либо из моих читателей мой милый родной городок Копыль, слышал ли о его существовании; но те, кто его видели, вряд ли поверят, что этот маленький, бедный, невзрачный городок имел за собою великое прошлое, что он еще в XVII веке был столицею литовских князей Лелевичей из дома Ольгердов.

А между тем это несомненный исторический факт, и поныне еще вблизи самого города горделиво красуется высокая конусообразная гора, окруженная внизу рвом и валом, прозванная Schloss, на которой видны остатки средневекового рыцарского замка — немые свидетели былой славы. Не здесь место описанию исторических событий, поведших к падению Копыля; достаточно констатировать тот грустный факт, что ему по воле неумолимой судьбы пришлось снизойти по иерархической лестнице с высшей ступени — княжеской резиденции до скромного положения — местопребывания пристава третьего стана Слуцкого уезда, Минской губернии, а соседней его замковой горе, на которой некогда кипела жизнь, бушевали страсти, сделаться местом игры в орехи для хейдерных воспитанников в субботние дни.

Sic transit gloria mundi!

[Gosha]

В таком положении я нашел Копыль в 1840 году, когда я имел счастье впервые увидеть в нем свет. Не знаю, был ли он в счастливые свои времена мраморным, но я застал его деревянным, крытым соломою или заросшими мхом старыми гонгами и, как дряхлый старик, часто опирающимся на подпоры, чем он вначале производил на меня угнетающее впечатление, но со временем я привык к нему, и не только привык, но и полюбил его, по врожденному мне эстетическому чувству, за его прекрасное расположение на высокой горе среди роскошной местности, изобилующей плодоносными полями, пестрыми лугами и лесистыми холмами.

[Gosha]

Что же до моих сограждан, копыльских евреев, то хотя они были слишком серьезные люди, чтобы восхищаться красотами природы, тем не менее и они любили свое местожительство, приписывая богатой флоре его окрестностей высокоцелительную силу. Рассказывали они, что Копыль никогда не знал эпидемических болезней и что даже в 1836 году, когда кругом свирепствовала холера, Копыль был ею пощажен. Копыль- цы вообще были большие оптимисты.

[Gosha]

Они считали себя обеспеченными не только от всяких эпидемических болезней, но и от пожаров, в силу благословения какого-то святого мужа. Правда, я в детстве, около 1845 года, был свидетелем пожара, уничтожившего половину города, а уже в моем отсутствии, в 1865 году, был другой пожар, от которого весь Копыль сгорел дотла. Но если принять во внимание, что Копыль с его тесно построенными, иссохшими и сгнившими бревенчатыми домами, при отсутствии в нем всяких колодцев, как бы сам напрашивался на пожар, то обстоятельство, что за двадцатилетний промежуток времени он все-таки избег разрушительного действия огня, надо считать чудом или, пожалуй, следствием благословения святого мужа.

[Gosha]

Но чем бесспорно могли гордиться копыльцы — это мужественною защитою себя от зараз, так сказать, морального свойства, заносимых к ним то в виде хасидизма, то в виде гасколы и грозивших отравить их навеки застывшую, окаменевшую шульхан-арухскую жизнь. Из борьбы с хасидизмом они вышли вполне победоносно. И победили они не копьем и мечом — таких орудий, даже менее их кровопролитного — кулачного боя, копыльцы не любили. Против хасидов употреблено было ими самое мирное, безобидное средство: барабан.

[Gosha]

Стоило только адептам хасидской ереси собраться в свою штибль (молельню) для молитвы по новому обряду или для собеседования о чудесах своего цадика, как копыльцы являлись с барабанами и били в них с такою яростью, что ни о молитве, ни о каких- либо беседах и думать нельзя было. Так поступали копыльцы до тех пор, пока штибль не была закрыта навсегда, и этим доставили Копылю честь быть одним из тех трех городов во всем Северо-Западном крае, в которых воинствующий хасидизм не мог утвердиться (названий двух остальных городов уже не помню). С не меньшей энергией действовали копыльцы и против гасколы, не давая ей в течение десятилетий пустить корпи, и если впоследствии они согласились на некоторые компромиссы, то только благодаря неотразимому натиску очень сильных внешних и внутренних факторов, явившихся ей на помощь.

[Gosha]

В описываемое время Копыль мог иметь около 3000 душ населения, состоявшего из трех различных, по народности и вероисповеданию, групп: евреев, белорусов и татар.

Эти три группы, объединенные одною территорией и одним, пекущимся о них начальством, были совершенно чужды одна другой по языку, обычаям, верованиям и историческим преданиям, были как по внешнему ваду, так и по духу представителями трех различных миров и тем не менее жили между собою мирно. Сближали их неизбежные соседские и экономические интересы. Не было между ними зависти, потому что нечего было им друг другу завидовать: все с большим трудом снискивали себе скудное пропитание, а главное потому, что не было между ними конкуренции, ибо каждая из этих групп, как бы по уговору, отмежевала себе особое от других поле деятельности, и, таким образом, они скорее дополняли друг друга, чем соперничали между собою.

[Gosha]

Евреи, составлявшие большинство населения, занимались лавочничеством, торговлею хлебом, шерстью, пенькою, льном и прочими земледельческими продуктами, которые они осенью покупали на базаре у при¬возивших их крестьян, а зимою на санях отправлялись в м[естечко] Столбцы — пристань на Немане, где продавали эти товары богатым купцам, сплавлявшим их затем большими партиями в Кенигсберг или Мемель.

[Gosha]

Как лавочники, так и хлебные торговцы оперировали незначительными суммами, так как крупных капиталов в Копыле не было; зато этих торговцев было сравнительно много и они страшно конкурировали между собою во вред себе, как при купле, так и при продаже. Другие занимались продажею питей, корчмарством, извозом, учительством и ремеслами. Ремесленников разного рода было тоже слишком много, и многие из них, не находя работы в городе, уходили в деревни, где работали на крестьян и шляхтичей. Ростовщиков в Копыле не было; наоборот, ко- пыльцы сами, для ведения своих торговых дел, часто брали в долг деньги у помещиков и ксендзов под залог ожерелий своих жен, платя значительные проценты.

[Gosha]

Татар-магометан было в городе немного, всего около пятнадцати семейств. Занимались они огородничеством, и овощи их славились в окрестности. Трудолюбивые, трезвые и чистоплотные, они были всеми уважаемы. Сказывалась ли тут общая азиатская кровь или некоторое сходство религиозных понятий и традиций, но магометане держались ближе к евреям, чем к местным христианам.

Мещане-белорусы занимались хлебопашеством и ткачеством. Город и окрестности принадлежали тогда графу Витгенштейну, наследнику князя Радзивилла, и все дома стояли на помещичьей земле на чиншевом праве, на этом же праве владели и мещане своими небольшими участками пахотной земли.

[Gosha]

Ввиду недостаточности доходов от землепашества мещане в зимнее время занимались тканьем холста и тонких белых покрывал, употреблявшихся в то время еврейскими женщинами как часть головного убора. Работали они по заказам местных еврейских торговцев, которые давали им нужный для этой работы сырой материал, платили еженедельно за исполненный труд и в обработанном виде продавали этот товар на ярмарке в Зельве. Копыльский холст, а в особенности копыльские покрывала (Kopulier Schleier) пользовались большою славою на литовском рынке.

[Gosha]

Расселились упомянутые группы населения отдельно одна от другой: христиане и магометане в боковых улицах по уступам горы и под горой, евреи же занимали самую лучшую часть города на вершинах горы, где находились базарная площадь с примыкающими к ней улицами и синагогальный двор (Schulheif), или площадь, на которой концентрировались все социально-еврейские духовные и общественные учреждения. Ввиду такого видного места, занимаемого евреями, а также вследствие их сравнительной многочисленности и свойственной торговому люду вообще и евреям в особенности подвижности Копыль на первый взгляд производил впечатление чисто еврейского города.

[Gosha]

Духовные и общественные учреждения

Базар и синагогальный двор, эти два главных центра копыльцев, были вместе с тем и двумя противоположными полюсами их деятельности: там копылец исполнял трудную, но обязательную повинность, а здесь он отводил душу; там он искал парносе, пропитания для своей семьи, а туг — удовлетворения своим духовным потребностям. А потребностей этих было много, и для удовлетворения их в Копыле на школьном дворе сосредоточивалось много учреждений, слишком даже много для такой бедной и малолюдной общины, во всяком случае несравненно больше, чем у местных христиан. В то время как у православных жителей Копыля и его окрестностей был только один храм, у евреев на синагогальном дворе нх было четыре: синагога, бетгамедрош, клауз и молельня общества портных.