Русская история ⇐ Авторские темы
Информация
В этом экспериментальном разделе авторы являются модераторами своих тем
В этом экспериментальном разделе авторы являются модераторами своих тем
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Русская история
Михаил Николаевич Покровский
Предисловие
Историческая наука, пожалуй, одна из самых сложных и противоречивых сторон исследовательской деятельности, поскольку доля субъективизма в трактовке и оценке тех или иных исторических событий неизбежно присутствует в любой работе. Поэтому с течением времени исследования одного ученого-историка превращаются в источник или предмет изыскания другого ученого-историка, более поздней эпохи. В этом плане жизнь и деятельность безусловно выда¬ющегося ученого Михаила Николаевича Покровского (1868—1932) являет собой яркий пример того, как личность самого историка и его научное наследие стали предметами всестороннего изучения и тема¬ми для многочисленных научных и публицистических статей, лейт-мотивы которых нередко диаметрально противоположны.
С конца XIX по конец XX века в России сменилось несколько «идеологических эпох», и каждая из них в лице представителей официальной исторической науки, вне зависимости от того, происходило ли это при жизни М. Н. Покровского либо уже после его смерти, оставила для потомков свое отношение к нему как к историку и как к человеку, что само по себе неоспоримо свидетельствует о неординарности его личности и выдающихся достижениях на поприще научной и общественной деятельности. В чем же причина такого пристального внимания к персоне М. Н. Покровского со стороны современников и уж тем более со стороны потомков, отстоящих от него на многие десятки лет? В судьбе ученого (в равной мере с научной и житейской точек зрения) как в зеркале отразились блеск и трагизм представителей российской интеллигенции, искренне уверовавших в новое философское течение, которое затем трансформировалось в религию под названием «марксизм».
Выпускник историко-филологического факультета Московского университета, где под влиянием великих русских историков В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова происходило его станов¬ление как ученого-исследователя академического типа, М. Н. Покровский, увлекшись марксизмом, перешел в стан социал-демок-ратов, а впоследствии и в партию большевиков. Однако еще до того, как М. Н. Покровский становится марксистом ленинского толка, он в 1909—1914 годах создает наиболее значимое свое произведение — капитальный труд по истории России под названием «Русская история с древнейших времен», который мы предлагаем вниманию читателей. Основное значение этого труда заключалось в том, что в нем впервые в русской историографии была сделана попытка систематически изложить историю России с древ¬нейших времен до конца XIX столетия с позиций материализма. Новизна трактовки истории России в корне отличалась от концепций официальной промонархической историографии, что придало работе острое политическое значение. Поэтому царские власти быстро издали указ об изъятии I тома «Русской истории с древнейших времен» из учебных библиотек и уничтожении V тома.
После Октябрьской революции и прихода к власти большевиков, став уже одним из главных идеологов марксизма (с мая 1918 года и практически до конца жизни М. Н. Покровский — заместитель наркома просвещения РСФСР, где занимался вопросами науки и образования), он принимал участие в яростной борьбе против малейшего проявления «ереси» в марксизме. По его словам, «...правильное понимание русской истории может опираться только на понимание ее Лениным».
Однако в «Русской истории с древнейших времен» Покровский допускает множество трактовок, не укладывавшихся в прокрустово ложе ленинизма, за что впоследствии ему не раз приходилось оправдываться. Тем не менее «Русская история с древ¬нейших времен» была возведена в ранг основополагающего про¬изведения для понимания русской истории с позиций материализма и ленинизма и, несмотря на определенное несоответствие идеологическим догмам, практически без каких-либо серьезных изменений и дополнений вплоть до 1934 года выдержала 8 изданий.
После смерти В. И. Ленина и прихода к власти И. В. Сталина изменились идеологические установки, а правоверные марксисты-ленинцы были признаны «еретиками» и подлежали планомерному уничтожению. Предание анафеме М. Н. Покровского и его научных трудов со стороны марксизма сталинского толка произошло уже после смерти ученого, тогда как судьба многих советских историков, выдвинувшихся в 20-х — первой половине 30-х годов, была неизмеримо трагичней. Практически все они огульно были причислены к «школе Покровского» и репрессированы. Научные работы М. Н. Покровского были изъяты из библиотек, и многие из них уничтожены.
Во времена «хрущевской оттепели», «застоя» и так называемой «перестройки» историки не раз проявляли интерес к научному наследию М. Н. Покровского (им было написано более 500 научных трудов), всякий раз пытаясь уложить его в жесткие рамки новых идеологических догм либо огульно развенчать. Однако по сей день остается актуальным вывод М. В. Нечкиной, сделанный еще в начале 20-х годов XX века в отношении «Истории России с древнейших времен»: «Этот труд представляет собой крупный вклад в науку... Грядущий исследователь русской истории обязательно пройдет через изучение работы М. Н. Покровского. Можно с ней не соглашаться, но нельзя ее обойти».
Глава I
Следы древнейшего общественного строя
С чего началась Древняя Русь в Взгляды Шторха. Славянофилы и западники ♦ Скудость летописных данных в Лингвистические данные. Славяне как лесной народ ♦ Славяне как автохтоны Восточной Европы. Вопрос о прародине славянского племени в Культура Российской равнины по Геродоту в Культура праславян по данным лингвистики в Старая схема экономического развития, ее ошибочность в Мотыжное земледелие в Древнейшие тексты: показания арабов в Древнейшая общественная организация 4 Дворище и печище в Следы матриархата в Экономические основы древнеславянской семьи в Семья — государство 4 Власть отца в Племя. Происхождение князей; условия их появления ♦ Следы власти отца в княжеском правлении
Еще писатели XVIII века никак не могли помириться на том, с чего началась Древняя Русь. В то время как пессимисты, вроде кн. Щербатова или Шлецера, готовы были рисовать наших предков X столетия красками, заимствованными с палитры современных этим авторам путешественников, создавших классический тип «дикаря», чуть не бегавшего на четвереньках, находились исследователи, которым те же самые предки казались почти просвещенными европейцами в стиле того же XVIII века.
Щербатов объявил древних жителей России прямо «кочевым народом». «Хотя в России прежде ее крещения, — говорил он, — и были грады, но оные были яко пристанища, а в протчем народ, а особливо знатнейшие люди, упражнялся в войне и в набегах, по большей части в полях, переходя с места на место, жил». «Конечно, люди тут были, — солидно рассуждал Шлецер, — Бог знает, с которых пор и откуда, но люди, без правления жившие подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса».
Древние русские славяне были столь подобны зверям и птицам, что торговые договоры, будто бы заключенные ими с греками, казались Шлецеру одной из самых наивных подделок, с какими только приходится иметь дело историку. «Неправда, — возражали Щербатову и Шлецеру оптимисты вроде Болтина, — руссы жили в обществе, имели города, правление, промыслы, торговлю, сообщение с соседними народами, письмо и законы». А известный экономист начала XIX века Шторх не только признает за русскими славянами времен Рюрика торговлю, но и объясняет из этой торговли и созданного ею политического порядка возникновение самого Русского государства.
«Первым благодетельным последствием» ее было «построение городов, обязанных, может быть, исключи¬тельно ей и своим возникновением и своим процветанием». «Киев и Новгород скоро сделались складочными местами для левантской торговли; в обоих уже с древнейших времен их существования поселились иностранные купцы». Эта же торговля вызвала второй, несравненно более важный переворот, благодаря которому Россия получила прочную политическую организацию. «Предприимчивый дух норманнов, их торговые связи со славянами и частые поездки через Россию положили основание знаменитому союзу, подчинившему великий многочисленный народ кучке чужеземцев». И дальнейшую историю Киевской Руси, и походы князей к Царьграду, и борьбу их со степью Шторх объясняет теми же экономическими мотивами, цитируя и так хорошо известный всем теперь, благодаря курсу проф. Ключевского, рассказ Константина Багрянородного о торговых караванах, еже¬годно направлявшихся из Киева в Константинополь.
Заново обоснованные и тонко аргументированные взгляды Шторха получили большую популярность в наши дни, но они нисколько не убедили современников-пессимистов. Шлецер объявил теорию Шторха «не только не ученой, но и уродливой мыслью», и согласился сделать разве ту маленькую уступку, что начал сравнивать русских славян не со зверями и птицами, а с американскими краснокожими, «ирокезами и алгонкинцами». Спор так и перешел нерешенным к последующему поколению, где оптимистическую партию взяли на себя славянофилы, а продолжателями Шлецера и Щербатова явились западники. «По свидетельству всех писателей, отечественных и иностранных, русские издревле были народом земледельческим и оседлым, — говорит Беляев. — По словам Нестора, они и дань давали от дыма и рала, т. е. со двора, с оседлости и с сохи, с земледельческого орудия».
Западники не доходили, правда, ни до признания русских славян кочевниками, ни до сравнений с американскими краснокожими. Но нельзя не заметить, с каким явным сочувствием Соловьев приводит летописную характеристику восточно¬славянских племен. «Исключая полян, — говорит Соловьев, — имевших обычаи кроткие и тихие... нравы остальных племен описаны у него (летописца) черными красками: древляне жили по- скотски, убивали друг друга, ели все нечистое, и брака у них не было, а похищение девиц. Радимичи, вятичи и северяне имели одинакий обычай: жили в лесу, как звери, ели все нечистое, срамословили перед отцами и перед снохами, браков у них не было, но игрища между селами, где молодые люди, сговорившись с девицами, похищали их».
Сам Соловьев прекрасно понимал, по-видимому, что это не объективное изображение быта древлян и северян, а злая сатира монаха-летописца на язычников и полянина — на враждебных полянам соседей: что начальная летопись недалеко ушла в этом случае по своей исторической точности от щедринской «Истории одного города». Но он не мог воздержаться от искушения повторить эту обличительную характеристику: слишком уж она хорошо согласовалась с тем представлением о славянах, какое сложилось у самого Соловьева. «Городов (у русских славян), как видно, было немного, — говорит он в другом месте уже от себя: — знаем, что славяне любили жить рассеянными, по родам, которым леса и болота служили вместо городов; на всем пути от Новгорода до Киева, по течению большой реки, Олег нашел только два города — Смоленск и Любеч. В средней полосе у радимичей, дреговичей и вятичей не встречается упоминаний о городах».
Михаил Николаевич Покровский
Предисловие
Историческая наука, пожалуй, одна из самых сложных и противоречивых сторон исследовательской деятельности, поскольку доля субъективизма в трактовке и оценке тех или иных исторических событий неизбежно присутствует в любой работе. Поэтому с течением времени исследования одного ученого-историка превращаются в источник или предмет изыскания другого ученого-историка, более поздней эпохи. В этом плане жизнь и деятельность безусловно выда¬ющегося ученого Михаила Николаевича Покровского (1868—1932) являет собой яркий пример того, как личность самого историка и его научное наследие стали предметами всестороннего изучения и тема¬ми для многочисленных научных и публицистических статей, лейт-мотивы которых нередко диаметрально противоположны.
С конца XIX по конец XX века в России сменилось несколько «идеологических эпох», и каждая из них в лице представителей официальной исторической науки, вне зависимости от того, происходило ли это при жизни М. Н. Покровского либо уже после его смерти, оставила для потомков свое отношение к нему как к историку и как к человеку, что само по себе неоспоримо свидетельствует о неординарности его личности и выдающихся достижениях на поприще научной и общественной деятельности. В чем же причина такого пристального внимания к персоне М. Н. Покровского со стороны современников и уж тем более со стороны потомков, отстоящих от него на многие десятки лет? В судьбе ученого (в равной мере с научной и житейской точек зрения) как в зеркале отразились блеск и трагизм представителей российской интеллигенции, искренне уверовавших в новое философское течение, которое затем трансформировалось в религию под названием «марксизм».
Выпускник историко-филологического факультета Московского университета, где под влиянием великих русских историков В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова происходило его станов¬ление как ученого-исследователя академического типа, М. Н. Покровский, увлекшись марксизмом, перешел в стан социал-демок-ратов, а впоследствии и в партию большевиков. Однако еще до того, как М. Н. Покровский становится марксистом ленинского толка, он в 1909—1914 годах создает наиболее значимое свое произведение — капитальный труд по истории России под названием «Русская история с древнейших времен», который мы предлагаем вниманию читателей. Основное значение этого труда заключалось в том, что в нем впервые в русской историографии была сделана попытка систематически изложить историю России с древ¬нейших времен до конца XIX столетия с позиций материализма. Новизна трактовки истории России в корне отличалась от концепций официальной промонархической историографии, что придало работе острое политическое значение. Поэтому царские власти быстро издали указ об изъятии I тома «Русской истории с древнейших времен» из учебных библиотек и уничтожении V тома.
После Октябрьской революции и прихода к власти большевиков, став уже одним из главных идеологов марксизма (с мая 1918 года и практически до конца жизни М. Н. Покровский — заместитель наркома просвещения РСФСР, где занимался вопросами науки и образования), он принимал участие в яростной борьбе против малейшего проявления «ереси» в марксизме. По его словам, «...правильное понимание русской истории может опираться только на понимание ее Лениным».
Однако в «Русской истории с древнейших времен» Покровский допускает множество трактовок, не укладывавшихся в прокрустово ложе ленинизма, за что впоследствии ему не раз приходилось оправдываться. Тем не менее «Русская история с древ¬нейших времен» была возведена в ранг основополагающего про¬изведения для понимания русской истории с позиций материализма и ленинизма и, несмотря на определенное несоответствие идеологическим догмам, практически без каких-либо серьезных изменений и дополнений вплоть до 1934 года выдержала 8 изданий.
После смерти В. И. Ленина и прихода к власти И. В. Сталина изменились идеологические установки, а правоверные марксисты-ленинцы были признаны «еретиками» и подлежали планомерному уничтожению. Предание анафеме М. Н. Покровского и его научных трудов со стороны марксизма сталинского толка произошло уже после смерти ученого, тогда как судьба многих советских историков, выдвинувшихся в 20-х — первой половине 30-х годов, была неизмеримо трагичней. Практически все они огульно были причислены к «школе Покровского» и репрессированы. Научные работы М. Н. Покровского были изъяты из библиотек, и многие из них уничтожены.
Во времена «хрущевской оттепели», «застоя» и так называемой «перестройки» историки не раз проявляли интерес к научному наследию М. Н. Покровского (им было написано более 500 научных трудов), всякий раз пытаясь уложить его в жесткие рамки новых идеологических догм либо огульно развенчать. Однако по сей день остается актуальным вывод М. В. Нечкиной, сделанный еще в начале 20-х годов XX века в отношении «Истории России с древнейших времен»: «Этот труд представляет собой крупный вклад в науку... Грядущий исследователь русской истории обязательно пройдет через изучение работы М. Н. Покровского. Можно с ней не соглашаться, но нельзя ее обойти».
Глава I
Следы древнейшего общественного строя
С чего началась Древняя Русь в Взгляды Шторха. Славянофилы и западники ♦ Скудость летописных данных в Лингвистические данные. Славяне как лесной народ ♦ Славяне как автохтоны Восточной Европы. Вопрос о прародине славянского племени в Культура Российской равнины по Геродоту в Культура праславян по данным лингвистики в Старая схема экономического развития, ее ошибочность в Мотыжное земледелие в Древнейшие тексты: показания арабов в Древнейшая общественная организация 4 Дворище и печище в Следы матриархата в Экономические основы древнеславянской семьи в Семья — государство 4 Власть отца в Племя. Происхождение князей; условия их появления ♦ Следы власти отца в княжеском правлении
Еще писатели XVIII века никак не могли помириться на том, с чего началась Древняя Русь. В то время как пессимисты, вроде кн. Щербатова или Шлецера, готовы были рисовать наших предков X столетия красками, заимствованными с палитры современных этим авторам путешественников, создавших классический тип «дикаря», чуть не бегавшего на четвереньках, находились исследователи, которым те же самые предки казались почти просвещенными европейцами в стиле того же XVIII века.
Щербатов объявил древних жителей России прямо «кочевым народом». «Хотя в России прежде ее крещения, — говорил он, — и были грады, но оные были яко пристанища, а в протчем народ, а особливо знатнейшие люди, упражнялся в войне и в набегах, по большей части в полях, переходя с места на место, жил». «Конечно, люди тут были, — солидно рассуждал Шлецер, — Бог знает, с которых пор и откуда, но люди, без правления жившие подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса».
Древние русские славяне были столь подобны зверям и птицам, что торговые договоры, будто бы заключенные ими с греками, казались Шлецеру одной из самых наивных подделок, с какими только приходится иметь дело историку. «Неправда, — возражали Щербатову и Шлецеру оптимисты вроде Болтина, — руссы жили в обществе, имели города, правление, промыслы, торговлю, сообщение с соседними народами, письмо и законы». А известный экономист начала XIX века Шторх не только признает за русскими славянами времен Рюрика торговлю, но и объясняет из этой торговли и созданного ею политического порядка возникновение самого Русского государства.
«Первым благодетельным последствием» ее было «построение городов, обязанных, может быть, исключи¬тельно ей и своим возникновением и своим процветанием». «Киев и Новгород скоро сделались складочными местами для левантской торговли; в обоих уже с древнейших времен их существования поселились иностранные купцы». Эта же торговля вызвала второй, несравненно более важный переворот, благодаря которому Россия получила прочную политическую организацию. «Предприимчивый дух норманнов, их торговые связи со славянами и частые поездки через Россию положили основание знаменитому союзу, подчинившему великий многочисленный народ кучке чужеземцев». И дальнейшую историю Киевской Руси, и походы князей к Царьграду, и борьбу их со степью Шторх объясняет теми же экономическими мотивами, цитируя и так хорошо известный всем теперь, благодаря курсу проф. Ключевского, рассказ Константина Багрянородного о торговых караванах, еже¬годно направлявшихся из Киева в Константинополь.
Заново обоснованные и тонко аргументированные взгляды Шторха получили большую популярность в наши дни, но они нисколько не убедили современников-пессимистов. Шлецер объявил теорию Шторха «не только не ученой, но и уродливой мыслью», и согласился сделать разве ту маленькую уступку, что начал сравнивать русских славян не со зверями и птицами, а с американскими краснокожими, «ирокезами и алгонкинцами». Спор так и перешел нерешенным к последующему поколению, где оптимистическую партию взяли на себя славянофилы, а продолжателями Шлецера и Щербатова явились западники. «По свидетельству всех писателей, отечественных и иностранных, русские издревле были народом земледельческим и оседлым, — говорит Беляев. — По словам Нестора, они и дань давали от дыма и рала, т. е. со двора, с оседлости и с сохи, с земледельческого орудия».
Западники не доходили, правда, ни до признания русских славян кочевниками, ни до сравнений с американскими краснокожими. Но нельзя не заметить, с каким явным сочувствием Соловьев приводит летописную характеристику восточно¬славянских племен. «Исключая полян, — говорит Соловьев, — имевших обычаи кроткие и тихие... нравы остальных племен описаны у него (летописца) черными красками: древляне жили по- скотски, убивали друг друга, ели все нечистое, и брака у них не было, а похищение девиц. Радимичи, вятичи и северяне имели одинакий обычай: жили в лесу, как звери, ели все нечистое, срамословили перед отцами и перед снохами, браков у них не было, но игрища между селами, где молодые люди, сговорившись с девицами, похищали их».
Сам Соловьев прекрасно понимал, по-видимому, что это не объективное изображение быта древлян и северян, а злая сатира монаха-летописца на язычников и полянина — на враждебных полянам соседей: что начальная летопись недалеко ушла в этом случае по своей исторической точности от щедринской «Истории одного города». Но он не мог воздержаться от искушения повторить эту обличительную характеристику: слишком уж она хорошо согласовалась с тем представлением о славянах, какое сложилось у самого Соловьева. «Городов (у русских славян), как видно, было немного, — говорит он в другом месте уже от себя: — знаем, что славяне любили жить рассеянными, по родам, которым леса и болота служили вместо городов; на всем пути от Новгорода до Киева, по течению большой реки, Олег нашел только два города — Смоленск и Любеч. В средней полосе у радимичей, дреговичей и вятичей не встречается упоминаний о городах».
Последний раз редактировалось Gosha 01 авг 2024, 19:55, всего редактировалось 1 раз.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Если какой-нибудь спор долго длится, не находя себе разрешения, то обыкновенно виноваты здесь бывают не одни споря¬щие, а и самый предмет спора. И в пользу сравнительно высоко¬го уровня экономической — ас нею и всякой другой — культуры славян в древнейшую эпоху, и в пользу низкого уровня этой культуры источники давали достаточно доказательств; из одной и той же летописи мы узнаем и о дикости вятичей с братиею, и о торговых договорах Древней Руси с греками.
Что считать правилом для Древней Руси, что исключением?
Что было частным случаем, индивидуальной особенностью одного племени, и что общим достоянием всех славянских племен?
Ответить на это можно, лишь отступив несколько назад от тех аргументов, которыми обменивались стороны в приведенных выше выписках. «Нестор», или, как бы его ни звали, начальный летописец, застал славян уже разделенными, и начинает свой рассказ с перечисления разошедшихся в разные стороны, но еще не позабывших друг друга славянских племен.
Если бы мы могли составить себе хотя какое-нибудь представление об экономической культуре славян до этого разделения, когда они еще жили вместе и говорили одним языком, мы получили бы некоторый minimum, общий, конечно, и всем русским славянам: перед нами был бы тот основной фон, на котором вышивали столь разноцветные узоры греческие и скандинавские влияния, христианская проповедь и левантская торговля. Этот фон до некоторой степени мы можем восстановить по данным лингвистики: общие всем славянским наречиям культурные термины намечают их общее культурное наследство, дают понятие об их быте не только «до прибытия Рюрика», но и до того времени, как «волохи», т. е. римляне, нашли славян сидящими по Дунаю и вытеснили их оттуда.
Что считать правилом для Древней Руси, что исключением?
Что было частным случаем, индивидуальной особенностью одного племени, и что общим достоянием всех славянских племен?
Ответить на это можно, лишь отступив несколько назад от тех аргументов, которыми обменивались стороны в приведенных выше выписках. «Нестор», или, как бы его ни звали, начальный летописец, застал славян уже разделенными, и начинает свой рассказ с перечисления разошедшихся в разные стороны, но еще не позабывших друг друга славянских племен.
Если бы мы могли составить себе хотя какое-нибудь представление об экономической культуре славян до этого разделения, когда они еще жили вместе и говорили одним языком, мы получили бы некоторый minimum, общий, конечно, и всем русским славянам: перед нами был бы тот основной фон, на котором вышивали столь разноцветные узоры греческие и скандинавские влияния, христианская проповедь и левантская торговля. Этот фон до некоторой степени мы можем восстановить по данным лингвистики: общие всем славянским наречиям культурные термины намечают их общее культурное наследство, дают понятие об их быте не только «до прибытия Рюрика», но и до того времени, как «волохи», т. е. римляне, нашли славян сидящими по Дунаю и вытеснили их оттуда.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Лингвистические данные намечают прежде всего одну характерную черту этого архаического быта: славяне исстари были народом промысловым, и промыслы их были преимущественно, если не исключительно, лесные. Во всех славянских языках одинаково звучат название пчелы, меда и улья: бортничество является, по-видимому, коренным славянским занятием.
Косвенно это указывает и на первоначальное местожительство славян: бортничество мыслимо только в лесной стороне. Это лесное происхождение наших предков вполне согласно с другими лингвистическими же указаниями. Славянское название жилья — дом, несомненно, в родстве, хотя и дальнем, с средневековым верхне¬немецким Zimber — «строевой лес» и обозначает, конечно, деревянную постройку.
Напротив, каменная кладка, кажется, вовсе не была известна славянам до разделения: все относящиеся сюда термины — заимствованные. Наше кирпич есть турецкое слово kerpidz, древнейшее славянское плинфа — греческое, точно так же, как и название известки, древнейшее вапъно (от греческого (Зафт)) и новейшее известь (от греческого астРестто — негашеный). И в то время как южные и западные европейцы имеют особое слово для обозначения каменной стены (латинское murus, откуда немецкое Mauer), в славянских языках особого термина для этой цели и доныне не существует.
Косвенно это указывает и на первоначальное местожительство славян: бортничество мыслимо только в лесной стороне. Это лесное происхождение наших предков вполне согласно с другими лингвистическими же указаниями. Славянское название жилья — дом, несомненно, в родстве, хотя и дальнем, с средневековым верхне¬немецким Zimber — «строевой лес» и обозначает, конечно, деревянную постройку.
Напротив, каменная кладка, кажется, вовсе не была известна славянам до разделения: все относящиеся сюда термины — заимствованные. Наше кирпич есть турецкое слово kerpidz, древнейшее славянское плинфа — греческое, точно так же, как и название известки, древнейшее вапъно (от греческого (Зафт)) и новейшее известь (от греческого астРестто — негашеный). И в то время как южные и западные европейцы имеют особое слово для обозначения каменной стены (латинское murus, откуда немецкое Mauer), в славянских языках особого термина для этой цели и доныне не существует.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Археологи, на основании своих соображений, склоняются к мысли, что славяне были автохтонами Восточной Европы, исстари жили на тех местах, где застала их история.
Лингвистика в этом случае подтверждает археологию: северная, большая половина Восточно-Европейской низменности, и теперь лесная страна по преимуществу как нельзя лучше отвечает по своей природе такой лесной культуре, какую мы находим у славян. На основании данных общеславянского словаря, с одной сто¬роны, географической номенклатуры — с другой, издавна дела¬лись попытки установить «прародину славянского племени» и более детально. Уже Надеждин в 30-х годах прошлого столетия находил «первоначальное гнездо славян» в нынешних Волынс¬кой и Подольской губерниях, захватывая и ближайшие австрийские области к западу, до северного подножия Карпат.
Новейший исследователь вопроса, проф. А. Погодин, также считает славянской родиной «страну гористую и обильную болотами, как Волынь», ссылаясь на общность таких терминов, как холм, скала, гора, яр (узкая долина), юдоль, дебрь (заросшая лесом долина), яруга (болотистая долина) и т. п. . Этот пример показывает, между прочим, как опасна подобная детализация: скалистой, с точки зрения жителей, и гористой, обильной болотами является и Финляндия не в меньшей степени, чем Волынская губерния: весь приведенный словарь отлично мог бы быть приурочен и туда, не знай мы из других источников, что славяне там никогда не жили.
Лингвистика в этом случае подтверждает археологию: северная, большая половина Восточно-Европейской низменности, и теперь лесная страна по преимуществу как нельзя лучше отвечает по своей природе такой лесной культуре, какую мы находим у славян. На основании данных общеславянского словаря, с одной сто¬роны, географической номенклатуры — с другой, издавна дела¬лись попытки установить «прародину славянского племени» и более детально. Уже Надеждин в 30-х годах прошлого столетия находил «первоначальное гнездо славян» в нынешних Волынс¬кой и Подольской губерниях, захватывая и ближайшие австрийские области к западу, до северного подножия Карпат.
Новейший исследователь вопроса, проф. А. Погодин, также считает славянской родиной «страну гористую и обильную болотами, как Волынь», ссылаясь на общность таких терминов, как холм, скала, гора, яр (узкая долина), юдоль, дебрь (заросшая лесом долина), яруга (болотистая долина) и т. п. . Этот пример показывает, между прочим, как опасна подобная детализация: скалистой, с точки зрения жителей, и гористой, обильной болотами является и Финляндия не в меньшей степени, чем Волынская губерния: весь приведенный словарь отлично мог бы быть приурочен и туда, не знай мы из других источников, что славяне там никогда не жили.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
С другой стороны, лесную культуру, аналогичную праславянской, как рисует ее нам лингвистика, можно найти на Восточно-Европейской равнине по всему ее протяжению много ранее того хронологического предела, до которого решается выслеживать славян современная наука. Еще Геродот в V в. до н. э. указывает в этих местах «многочисленный народ» гелонов и будинов, причем последние со своими «светло-голубыми» глазами и рыжими волосами отвечают, если угодно, и антропологическому типу древних славян, как известно, гораздо более белокурых, чем современные .
У этих народов были города, дома, храмы и идолы — все деревянное.
Они занимали, по Геродоту, огромное пространство от озерной области на северо-западе до нынешней Саратовской губернии на юго-востоке. Часть их, именно будины, жили лесными промыслами: били пушного зверя и питались, между прочим, «еловыми шишками», т. е. кедровыми орехами. Другие, гелоны, были земледельцами, употребляли в пищу хлеб, занимались и садоводством.
«Эллины, — говорит Геродот, — часто смешивают будинов и гелонов, — но это два разных народа».
Из его описания скорее можно понять, однако, что это два культурных слоя одного и того же народа — один отчасти эллинизованный, другой — вовсе не тронутый эллинским влиянием. Особенную этнографическую окраску гелонам давало именно греческое влияние: «Первоначально гелоны были те же эллины, удалившиеся из торговых городов и поселившиеся среди будинов»; некоторые из этих греческих колонистов сохранили, по словам Геродота, и свой язык. Так за 400 лет до н. э. культура приходила к народам Северо-Восточной Европы тем самым путем, по которому она шла в VIII веке н. э., и уже при Геродоте здесь были торговые города со смешанным полу-эллинским, полу-варварским населением и эллинистической культурой — далекие предшественники «матери городов русских».
У этих народов были города, дома, храмы и идолы — все деревянное.
Они занимали, по Геродоту, огромное пространство от озерной области на северо-западе до нынешней Саратовской губернии на юго-востоке. Часть их, именно будины, жили лесными промыслами: били пушного зверя и питались, между прочим, «еловыми шишками», т. е. кедровыми орехами. Другие, гелоны, были земледельцами, употребляли в пищу хлеб, занимались и садоводством.
«Эллины, — говорит Геродот, — часто смешивают будинов и гелонов, — но это два разных народа».
Из его описания скорее можно понять, однако, что это два культурных слоя одного и того же народа — один отчасти эллинизованный, другой — вовсе не тронутый эллинским влиянием. Особенную этнографическую окраску гелонам давало именно греческое влияние: «Первоначально гелоны были те же эллины, удалившиеся из торговых городов и поселившиеся среди будинов»; некоторые из этих греческих колонистов сохранили, по словам Геродота, и свой язык. Так за 400 лет до н. э. культура приходила к народам Северо-Восточной Европы тем самым путем, по которому она шла в VIII веке н. э., и уже при Геродоте здесь были торговые города со смешанным полу-эллинским, полу-варварским населением и эллинистической культурой — далекие предшественники «матери городов русских».
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Итак, на Восточно-Европейской равнине, в нынешней Московской или Владимирской губерниях, существовало земледелие с незапамятных времен, а славяне были на этой равнине автохтонами. Вывод, который отсюда можно сделать, вполне благоприятен Беляеву: a priori как нельзя более вероятно, что и славяне, — допустив даже, что будины Геродота не стоят с ними ни в какой генетической связи, — были земледельцами уже до разделения. Лингвистика и это подтверждает: земледельческие термины — пахать (орати), жать, косить, названия плуга и бороны, главнейших видов хлеба, знакомых нашим широтам, — овес, ячмень, рожь и пшеница — общие у всех славянских племен.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Общее у них и название хлеба, как предмета питания, — жито, и всего характернее, что это название (одного корня с жизнью) употребляется и для обозначения всей пищи вообще: значит, хлеб не только ели, но, как и у теперешнего русского крестьянина, он составлял основу древнеславянского питания, был пищей по преимуществу. Если бы мы остановились на этом, то и вопрос о древнеславянской культуре должен был бы, по-видимому, решиться в оптимистическом направлении.
Но та же лингвистика безжалостно разрушает приятную иллюзию: просвещенные земледельцы-славяне жили, по всей видимости, в каменном веке. Все названия металлов у славян или описательные (руда — нечто красное, отсюда это слово обозначает одновременно и кровь, и красный железняк-гематит; злато — нечто желтое и блестящее и т. п.), или заимствованные, как и название каменной стройки: серебро от древнего северогерманского silfr (теперешнее немецкое Silber),медь — средневековое верхненемецкое Smide (металлическое украшение) и т. д. Древнейшие славянские погребения в Галиции — все с каменными орудиями; металлы встречаются лишь в позднейших.
Но та же лингвистика безжалостно разрушает приятную иллюзию: просвещенные земледельцы-славяне жили, по всей видимости, в каменном веке. Все названия металлов у славян или описательные (руда — нечто красное, отсюда это слово обозначает одновременно и кровь, и красный железняк-гематит; злато — нечто желтое и блестящее и т. п.), или заимствованные, как и название каменной стройки: серебро от древнего северогерманского silfr (теперешнее немецкое Silber),медь — средневековое верхненемецкое Smide (металлическое украшение) и т. д. Древнейшие славянские погребения в Галиции — все с каменными орудиями; металлы встречаются лишь в позднейших.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Со старой точки зрения мы и тут наталкиваемся на непримиримое противоречие: земледелие, по старому взгляду, — одна из высших ступеней экономической культуры; оно предполагает уже две пройденные ступени: охоту и скотоводство. Как могли славяне проделать эту длинную эволюцию, не изменив самого первобытного способа изготовления орудий — из камня?
Новейшая экономическая археология и этнология дают нам, однако, возможность устранить это кажущееся противоречие очень легко. Наблюдения над современными дикарями показали весьма убедительно всю фальшивость старой схемы хозяйственного развития: охота — скотоводство — земледелие. Эта старая схема отправляется от совершенно правильного общего положения, что человек начинает с таких форм хозяйственной деятельности, которые требуют от него наименьшей затраты энергии, и постепенно переходит к все более и более трудным.
Новейшая экономическая археология и этнология дают нам, однако, возможность устранить это кажущееся противоречие очень легко. Наблюдения над современными дикарями показали весьма убедительно всю фальшивость старой схемы хозяйственного развития: охота — скотоводство — земледелие. Эта старая схема отправляется от совершенно правильного общего положения, что человек начинает с таких форм хозяйственной деятельности, которые требуют от него наименьшей затраты энергии, и постепенно переходит к все более и более трудным.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Но создатели этой схемы не имели представления о каких-либо иных способах охоты, скотоводства и земледелия, кроме тех, какие встречаются у так называемых «исторических», т. е. более или менее культурных, народов. От того, что легко или трудно для культурного человека, заключали, что легко или трудно для человека первобытного, т. е. для дикаря. Но дикарь, несомненно, начал с таких способов добывания пищи, которые легче самого легкого из наших: он начал с того, что собирал даровые продукты природы, не требующие вовсе труда для своего приобретения, — начал с собирания дикорастущих плодов, кореньев и т. п.
Как и высшие обезьяны, человек сначала был животным «плодоядным». Его животная пища первоначально, вероятно, состояла из раковин, улиток и тому подобных, тоже без труда достающихся пищевых средств. Некоторые очень низко стоящие племена Бразилии и до сих пор не пошли дальше этого «собирания». Единственные следы деятельности прибрежных племен Южной Бразилии представляют огромные кучи пустых морских раковин, длинными рядами тянущиеся вдоль морского берега.
Как и высшие обезьяны, человек сначала был животным «плодоядным». Его животная пища первоначально, вероятно, состояла из раковин, улиток и тому подобных, тоже без труда достающихся пищевых средств. Некоторые очень низко стоящие племена Бразилии и до сих пор не пошли дальше этого «собирания». Единственные следы деятельности прибрежных племен Южной Бразилии представляют огромные кучи пустых морских раковин, длинными рядами тянущиеся вдоль морского берега.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
После отлива туземцы выходят на обсохший песчаный берег, собирают принесенные приливом раковины и успокаиваются до следующего отлива. В этом — вся их «охота». По количеству затрачиваемого труда этот способ добывания пищи не идет ни в какое сравнение с настоящей охотой за зверем или птицей или с рыбной ловлей при помощи сетей, удочек и т. п.
Настоящие охотники и звероловы отнюдь не принадлежат к «низшим» племенам: краснокожие Северной Америки додумались до зачатков письма и не чужды художественной деятельности, а они живут исключительно только охотой.
Оби¬татели Западной Европы каменного века, по-видимому, тоже были охотниками, а найденные при раскопках орудия их поражают совершенством и даже изяществом отделки: изображения головы лося, табуна лошадей на одном жезле или вырезанное на кости изображение мамонта сделали бы честь и не дикарю. Охота, несомненно, проще нашего земледелия, с применением животного труда, — лошади или быка; но эта форма земледелия далеко не единственно возможная и даже наименее распространенная. Среди некультурных племен гораздо употребительнее другая форма хлебопашества, которую немецкие исследователи окрестили I lackbau, что по-русски переводят как «мотыжное земледелие».
Настоящие охотники и звероловы отнюдь не принадлежат к «низшим» племенам: краснокожие Северной Америки додумались до зачатков письма и не чужды художественной деятельности, а они живут исключительно только охотой.
Оби¬татели Западной Европы каменного века, по-видимому, тоже были охотниками, а найденные при раскопках орудия их поражают совершенством и даже изяществом отделки: изображения головы лося, табуна лошадей на одном жезле или вырезанное на кости изображение мамонта сделали бы честь и не дикарю. Охота, несомненно, проще нашего земледелия, с применением животного труда, — лошади или быка; но эта форма земледелия далеко не единственно возможная и даже наименее распространенная. Среди некультурных племен гораздо употребительнее другая форма хлебопашества, которую немецкие исследователи окрестили I lackbau, что по-русски переводят как «мотыжное земледелие».
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Его отличительная особенность состоит в том, что оно ведется исключительно человеческими руками и почти без всяких инструментов, потому что первобытная мотыга не что иное, как развилистый сук, которым разрыхляют землю перед тем, как бросить гуда семена. Такой инструмент куда проще лука и стрел или пращи и, вероятно, был самым ранним изобретением человека в области техники. И масса энергии, которая требуется для мотыжного земледелия на девственной почве, конечно, значительно меньше того количества силы, которое нужно затратить, чтобы справиться с крупным зверем. Мотыжное земледелие легче охоты, и есть все основания думать, что оно было самым ранним из правильных способов добывания пищи.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Оно вовсе не связано с оседлостью, напротив, обязательно предполагает бродячий образ жизни: так как верхний слой почвы, единственно доступный такой обработке, должен быстро истощаться, то культура носит поэтому очень экстенсивный характер и требует сравнительно огромной площади земли. Охота является, вероятно, на первых порах, подспорьем мотыжному земледелию: человеческий организм нуждается в известном количестве соли, а дикарь не имеет часто средств достать ее иначе, как в мясе, — сыром мясе с кровью. Весьма возможно, что так как человеческое мясо всего легче добыть, то человек и начал свой мясной стол с антропофагии и уже потом перешел к мясу животных. Географическая обстановка решала дальнейшее: племена, попавшие в районы, обильные дичью или рыбой, скоро стали смотреть на охоту или рыболовство как на основное занятие, а на земледелие — как на подсобное.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Там, где был богатый запас растительной пищи, развивалось земледелие. Нет, однако, народа, который питался бы исключительно животной пищей. Без растительной приправы к столу жить нельзя, тогда как вполне возможно обойтись одной растительной пищей. В этом случае сравнительная этнология вполне на стороне вегетарианства. Напротив, совершенно неверен взгляд, в силу которого скотоводство развилось из охоты и служило первоначально средством иметь под руками постоянно запас мяса. Э. Ган блестяще доказал, что приручение самого крупного и ценного вида скота связано не с охотой, а именно с земледелием, и что бык служил сначала не как мясной, а как рабочий скот. Приручившие быка патриархи земледелия даже и не ели говядины, как не едят ее до сих пор самые старинные земледельческие народы — индусы и китайцы.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Если мы от этих аналогий и косвенных указаний лингвистики обратимся к древнейшим письменным свидетельствам о восточных славянах, к древнейшим текстам, мы найдем в них полное подтверждение приведенной выше характеристики этих славян как народа земледельческого, но стоящего в то же время на очень невысокой ступени культуры.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Ранее всего, из более или менее цивилизованных людей, столкнулись с нашими предками арабы, успевшие побывать в России ранее даже греков: по крайней мере, первые показания очевидцев о славянских быте и культуре принадлежат именно арабским путешественникам и встречаются у компилировавших рассказы этих последних, арабских географов. Одно из наиболее важных показаний этого рода мы находим в «Книге драгоценных сокровищ» компилятора Ибн-Даста, писавшего в первой половине X века, но источники его значительно старше. Ввиду важности этого текста мы приведем оттуда целиком то, что относится к экономической культуре восточных славян; что речь идет именно о них, доказывает название их столицы — по Ибн-Даста «Куяба», т. е. Киев. «Страна славян — страна ровная и лесистая; в лесах они и живут.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Они не имеют ни виноградников, ни пашен. Из дерева выделывают они род кувшинов, в которых находятся у них и ульи для пчел и мед пчелиный сберегается. Это называется у них сидж, и один кувшин заключает в себе около 10 кружек его. Они пасут свиней наподобие овец...» (Дальше идет рассказ о погребальных обычаях славян, который будет рассмотрен в другом месте.) «...Более всего сеют они просо...», «...Рабочего скота у них мало, а верховых лошадей имеет только один упомянутый человек» (свият-царь). «Холод в их стране бывает до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, к которому приделывает деревянную остроконечную крышу, наподобие (крыши) христианской церкви, и на крышу накладывает земли. В такие погреба переселяются со всем семейством и, взяв несколько дров и камней, зажигают огонь и раскаляют камни на огне докрасна. Когда же раскалятся камни до высшей степени, поливают их водой, от чего распространяется пар, нагревающий жилье до того, что снимают уже одежду».
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Кое-что в этом рассказе о вещах, которые самому автору, видимо, рисовались довольно смутно, можно отнести на счет простого недоразумения: так, в литературе уже давно отмечено, что славян-скому меду Ибн-Даста дает название, какое носил этот напиток у волжских болгар, ближайших посредников для арабов в сношениях с восточными славянами. Совершенно очевидно также, в последних строках, смешение славянского жилья — землянки — с баней, хорошо известной нам для той эпохи и из других описаний. С первого взгляда может показаться, что и резким противоречием двух фраз: «пашен у них нет» и «сеют они просо» — мы обязаны такому же недоразумению. Но упомянув рядом с пашнями виноградники, Ибн-Даста ясно показал, что, с его точки зрения, тут никакого недоразумения не было: под пашнями арабский писатель разумел то, что зовется так в культурных странах, — поля, на которых год из году занимаются земледелием, как в виноградниках год из году культивируют виноградную лозу. Таких постоянных пашен он и не находил у славян, живших в лесу и сеявших свое просо каждый год на новом месте.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
С этой стадией земледельческой культуры отлично вяжется и другое показание нашего автора о слабом развитии скотоводства у славян. Оно уже было, но в зачаточном состоянии; расцвет его лежал впереди — для XII века мы имеем уже несомненные свидетельства того, что пахота с помощью лошади была общераспространенным явлением в Южной Руси.
Эта новизна скотоводства и связанная с нею дороговизна скота оставили любопытный след в древнерусских юридических памятниках. В некоторых статьях «Русской правды» слово «скот» употребляется в смысле «денег» (аналогично в этом случае с древнеримским pecunia); но мы знаем, что деньгами, единицей мены, становятся обыкновенно такие предметы, на которые есть большой спрос, но которые существуют в то же время лишь в ограниченном количестве.
Благодаря этому в Древней Греции первой монетой и стал железный прут («обол») — представитель еще редкого и ценного в то время металла. Рабочий скот в России IX—X веков был еще так же редок и ценен, как в гомеровской Греции, оттого там и тут вычисляли цену других предметов на скот. Оттого «Русская правда» и занимается так тщательно вопросом о возможном приплоде скота (в так называемом «Карамзинском» списке этому отведено не менее 8 отдельных статей), причем отводит видное место и упоминаемым Ибн-Даста свиньям (3 статьи из 8).
Эта новизна скотоводства и связанная с нею дороговизна скота оставили любопытный след в древнерусских юридических памятниках. В некоторых статьях «Русской правды» слово «скот» употребляется в смысле «денег» (аналогично в этом случае с древнеримским pecunia); но мы знаем, что деньгами, единицей мены, становятся обыкновенно такие предметы, на которые есть большой спрос, но которые существуют в то же время лишь в ограниченном количестве.
Благодаря этому в Древней Греции первой монетой и стал железный прут («обол») — представитель еще редкого и ценного в то время металла. Рабочий скот в России IX—X веков был еще так же редок и ценен, как в гомеровской Греции, оттого там и тут вычисляли цену других предметов на скот. Оттого «Русская правда» и занимается так тщательно вопросом о возможном приплоде скота (в так называемом «Карамзинском» списке этому отведено не менее 8 отдельных статей), причем отводит видное место и упоминаемым Ибн-Даста свиньям (3 статьи из 8).
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Характер славян, как лесного народа, живущего, между про¬чим, и даже на первом месте, бортничеством, также выступает у арабского географа очень выпукло, но любопытно, что Ибн-Даста ни словом не упоминает о другом промысле, казалось бы, столь естественном в «лесистой» стране, — об охоте. Чтобы русские сла¬вяне до начала X века не охотились вовсе, это, конечно, трудно себе представить, но очевидно, что бортничество, свиноводство и коче¬вое земледелие настолько составляли основу их хозяйства, что охо¬та, как промысел, не бросалась в глаза, как это было по отношению к соседним болгарам, о которых арабский’ писатель отметил, что «главное богатство составляет у них куний мех». Болгары тогда уже больше всех втянулись в оборот восточной торговли и меха были главным предметом их отпуска; едва ли не в связи с тою же восточной торговлей охота приобрела серьезное экономическое значение и у восточных славян. Во всяком случае, базировать все их хозяйство на охоте, как это делают в последнее время некоторые авторы, было бы неосторожно ввиду прямых указаний на противо¬положное со стороны как лингвистики, так и арабских писателей, ранее всех систематизировавших сведения о наших предках.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Древнейшая общественная организация стоит в тесной связи со способами добывания пищи. Знаменитая характеристика этой организации в начальной летописи: «живяху кождо с родом своим на своих местех, володеющие кождо родом своим», послужила исходной точкой для множества более или менее фантастических гипотез о первоначальном общественном строе русских славян. Нетрудно было понять, что здесь речь идет о каком-то союзе родственников, но что связывало между собой этих последних, помимо кровных отношений, которые сами по себе нисколько не мешают людям жить врозь и заниматься различными делами, это не так легко было себе представить. В особенности мешала русским историкам составить себе конкретное и отчетливое представление об этом роде начальной летописи их идеалистическая точка зрения — привычка все исторические перемены объяснять переменами в мыслях и чувствах исторических деятелей.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
У такого умного историка, как Соловьев, например, можно найти длинные рассуждения о том, какую роль играло в первобытном обществе родственное чувство, как оно постепенно ослабевало и что из этого вышло. Неудовлетворительность подобных объяснений слишком била в глаза, и «теория родового быта» уступала место другим гипотезам, — «вотчинной», «общинной», «задружной» и т. п., ценность которых, однако, отнюдь не была выше первой.
Но уже раньше, чем в общественных науках, взяла верх материалистическая точка зрения, та самая историческая аналогия, образчик которой мы видели выше, дала возможность представить себе все дело гораздо нагляднее. В некоторых местах Русской равнины географическая обстановка IX—X веков сохранилась почти в полной неприкосновенности до очень позднего, сравнительно, времени: таковы были великорусский север, нынешняя Архангельская губерния до XVII и западнорусское Полесье приблизительно до XVI века. Характерно, что в этих двух весьма удаленных друг от друга и никогда не сообщавшихся местностях мы встречаем совершенно одинаковую основную клеточку хозяйственной и вообще социальной организации: на севере она носит название печища, на западе—дворища.
Но уже раньше, чем в общественных науках, взяла верх материалистическая точка зрения, та самая историческая аналогия, образчик которой мы видели выше, дала возможность представить себе все дело гораздо нагляднее. В некоторых местах Русской равнины географическая обстановка IX—X веков сохранилась почти в полной неприкосновенности до очень позднего, сравнительно, времени: таковы были великорусский север, нынешняя Архангельская губерния до XVII и западнорусское Полесье приблизительно до XVI века. Характерно, что в этих двух весьма удаленных друг от друга и никогда не сообщавшихся местностях мы встречаем совершенно одинаковую основную клеточку хозяйственной и вообще социальной организации: на севере она носит название печища, на западе—дворища.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
«Дворище», как и «печище» являются прежде всего формами коллективного землевладения, но весьма похожими на знакомые нам образчики последнего, например, на великорусскую сельскую общину. Коллективизм последней, как она существовала до начала XX столетия, был юридически финансовый: крестьяне общинники сообща владели землей и сообща отвечали за лежавшие на ней подати и повинности, но хозяйство они вели каждый отдельно.
Считать такую организацию зародышем или остатком первобытного коммунизма можно было опять-таки лишь с той идеалистической точки зрения, для которой юридическая оболочка была гораздо важнее экономического содержания, право важнее того факта, благодаря которому это право только и могло возникнуть. В дворищном землевладении мы имеем перед собой остаток подлинного коммунизма: первоначально все обитатели северно-русского «дворища», иногда несколько десятков работников обоего пола, и жили вместе под одной кровлей, в той громадной двухэтажной избе, какие и теперь еще встречаются на севере, в Олонецкой или Архангельской губерниях, — «настоящем дворце сравнительно с южнорусскими хатами», по отзыву исследовательницы, которой русская наука обязана первым точным описанием древнейшей формы русского землевладения.
Считать такую организацию зародышем или остатком первобытного коммунизма можно было опять-таки лишь с той идеалистической точки зрения, для которой юридическая оболочка была гораздо важнее экономического содержания, право важнее того факта, благодаря которому это право только и могло возникнуть. В дворищном землевладении мы имеем перед собой остаток подлинного коммунизма: первоначально все обитатели северно-русского «дворища», иногда несколько десятков работников обоего пола, и жили вместе под одной кровлей, в той громадной двухэтажной избе, какие и теперь еще встречаются на севере, в Олонецкой или Архангельской губерниях, — «настоящем дворце сравнительно с южнорусскими хатами», по отзыву исследовательницы, которой русская наука обязана первым точным описанием древнейшей формы русского землевладения.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Позже они могли расселиться по нескольким избам, но экономическая сущность организации от этого не менялась: все «дворище» по-прежнему сообща обрабатывало всю захваченную ими землю общим инвентарем, и продуктами пользовались все работники сообща. Хозяйство было не только земледельческое. Документы, сохранившие нам юридическую форму древнейшего землевладения (ко времени составления этих документов обыкновенно уже распадавшегося), изображают эту «землю» как совокупность целого ряда промыслов, входивших в состав дворищного хозяйства; «дворище» всегда является «с полями, сеножатьми и з лесы и боры, и з деревом бортным, з реками и озера, и з гати и з езы, и з ловы рыбными и пташими...»
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Все, что нужно было для жизни, не только хлеб, добывалось общим трудом; но наиболее прочной спайкой, связывавшей воедино все население «дворища», являлось, несомненно, все-таки земледелие. Ибо для всей группы не могло быть более трудного дела, чем выкорчевать из-под леса участок земли под пашню — в историческую эпоху пашню уже обычного типа, обрабатывавшуюся не виноватым суком, а сохой; и не одним ручным трудом, а с помощью лошади. Ни «рыбный и пташий лов», ни бортничество сами по себе коммунизма не требовали и не могли создать: он мог «ложиться только параллельно с земледелием» и становился тем прочнее, чем сложнее и труднее становилось это последнее. Бродячие охотники, какими иногда представляют себе русских славян, несомненно, оказались бы большими индивидуалистами.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 56029
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Русская история
Как возник этот первобытный коммунизм и на чем он держался? На первый вопрос едва ли можно дать какой-нибудь ответ в пределах не только русской, но и истории славянской вообще, потому что описанная форма землевладения составляет не только русскую, а общеславянскую особенность: сербо-хорватская «задруга», или «велика куча», представляет собою полную параллель нашему архангельскому «печищу» или полесскому «дворищу». Форма недифференцированного стада, жившего простым «собиранием» готовых продуктов, была, очевидно, пройдена славянами ранее, чем они выделились из общеарийской массы. Даже на первоначальную ступень «мотыжного» земледелия сохранились в исторических памятниках лишь слабые намеки. Главнейшим из них является то относительно самостоятельное положение женщины у славян, сравнительно, например, с германцами, которым так гордились в свое время славянофилы.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
- Похожие темы
- Ответы
- Просмотры
- Последнее сообщение
-
- 0 Ответы
- 647 Просмотры
-
Последнее сообщение Вячеслав
-
- 1 Ответы
- 2475 Просмотры
-
Последнее сообщение Валентин
-
- 4 Ответы
- 659 Просмотры
-
Последнее сообщение tamplquest
-
- 0 Ответы
- 420 Просмотры
-
Последнее сообщение Александр60
-
- 36 Ответы
- 4680 Просмотры
-
Последнее сообщение Gosha