Жены Древней Руси ⇐ Авторские темы
Информация
В этом экспериментальном разделе авторы являются модераторами своих тем
В этом экспериментальном разделе авторы являются модераторами своих тем
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Жены Древней Руси
«Тема теснейшим образом связана с вопросом о роли женщин в становлении и развитии русской государственности и культуры. Внимание исследователей она привлекла сравнительно недавно, хотя еще в начале XIX в. знаменитый историк Н. М. Карамзин отмечал ее важность и актуальность. Создавая фундаментальный труд по истории государства Российского, он обнаружил в летописях, хронографах, сказаниях и повестях целый ряд сведений о женщинах, оставивших заметный след в своей эпохе. Самого ученого заинтересовала яркая личность новгородской боярыни Марфы Борецкой, поэтому он посвятил ей литературное произведение «Марфа Посадница», основанное на исторических источниках. Своим последователям историк оставил такой наказ: «Написать галерею портретов россиянок, знаменитых в истории или достойных сей участи».
Другой известный историк XIX в. С. М. Соловьев сделал вывод о том, что «в эпоху Средневековья женщины высших слоев общества принимали активное участие в политической жизни княжеств и земель». Они имели собственное имущество, в том числе и целые города, подчинявшуюся им дружину, сами выбирали женихов, участвовали в публичных пирах, а по грамотности и образованности даже превосходили своих мужей. Данное мнение полностью разделял еще один дореволюционный историк Н. М. Костомаров. Он даже полагал, что в Х-ХV вв. новгородские и псковские женщины обладали равными имущественными и политическими правами с мужчинами. Поэтому они были такими же активными членами древнерусского общества, как и их мужья. Этот вывод он доказывал в двухтомном исследовании. Вдохновленный известными историками писатель Д. Л. Мордовцев написал несколько книг, посвященных знаменитым россиянкам. Правда, в них художественный вымысел преобладает над исторической правдой.
Если в дореволюционной историографии изредка появлялись книги, посвященные древнерусским женщинам (княгине Ольге, женам Ивана Грозного), то в советское время данная тема долгое время не разрабатывалась. Ведь писать следовало тогда только о простых женщинах, но о них в исторических источниках практически не было никаких сведений. Только приблизительно с 80-х гг. XX в. стали появляться работы о правовом положении женщин Древней Руси, их роли в семье, в воспитании детей, об уровне их грамотности. В последнее время вышли в свет несколько научно-популярных книг, в которых предпринята попытка воссоздания реальных образов наиболее известных женщин далекого прошлого. Сравнительно недавно историк Н. Л. Пушкарева опубликовала библиографический обзор написанных за 200 лет трудов о русских женщинах. В перечень вошли более 1000 книг и статей, но большая их часть относится к новому и новейшему времени.
Главная причина незначительного количества научных исследований, посвященных древнерусским женщинам, заключается в крайней незначительности источников. Так, большой знаток литературы Древней Руси Д. С. Лихачев неоднократно отмечал, что в ранних произведениях отразились очень немногие черты женщин той эпохи: «Древнерусские писатели редко обращали свой взор на дочерей, жен и матерей своих героев. Однако во всех немногих упоминаниях женщина неизменно выступает в обаянии нежной заботливости, проникновенного понимания государственных забот и тревог своих мужей и братьев. Дочь, мать или жена – она всегда помогает своему отцу, сыну или мужу, скорбит о нем, оплакивает его после смерти и никогда не склоняет его при жизни к трусости и самосохранению ценой позора…
Любовь к мужу, отцу или сыну не притупляет их любви к родине, ненависти к врагам, уверенности в правоте дела любимого человека».
Малое число источников по ранней «женской истории» привело к тому, что в противовес отечественным исследованиям в зарубежной историографии утвердилось мнение о том, что женщины привилегированных слоев древнерусского общества были теремными затворницами и в общественной и культурной жизни страны участия не принимали. Наиболее обстоятельно данная точка зрения изложена в трудах женщин-историков К. Клаус, М. Хельман, Э. Доннерт, Д. Аткинсон, Н. Кольман и др.
Причина затворничества, по мнению зарубежных ученых, заключалась в желании мужчин оградить своих матерей, сестер, жен и дочерей от всевозможных угроз, в первую очередь, от набегов степняков и ордынцев. Однако опасность захвата в плен или убийства подстерегала знатных женщин только в период нашествия Батыя во второй трети ХIII в. Позднее, когда сбор дани оказался в руках русских князей, набеги на центральные и северо-западные районы стали достаточно редким явлением, да и угрозу они представляли преимущественно для простых женщин. Поэтому у князей и бояр не было особых причин запирать своих женщин в теремах ни в ХIV, ни в ХV, ни в ХVI вв.
Второй причиной затворничества русских женщин, по мнению тех же зарубежных исследовательниц, было распространение среди русской знати идей византийского аскетизма. Однако возникает вопрос: а были ли эти идеи вообще присущи высшим слоям византийского общества? Источники свидетельствуют о том, что византийская знать, напротив, была склонна к роскоши, помпезности, всевозможным излишествам. Все это перенимали верхи русского общества в киевский период. Позднее, после взятия Константинополя сначала крестоносцами, а потом и турками, авторитет Византии в глазах русского общества существенно упал.
Если предположить, что русская знать заимствовала идеи аскетизма из учения византийской церкви, то и в этом случае появляются недоуменные вопросы. Ведь С. М. Соловьев писал, что церковная организация, заимствованная Русью из Византии, взяла женщин под свое покровительство. Согласно православному учению авторитет матери равен авторитету отца, более того, преступления против женщин рассматривались как богохульство и судились по церковному закону. Значит, официальная церковь отнюдь не рекомендовала запирать женщин в терема и полностью лишать их самостоятельности.
Еще один аргумент зарубежных исследовательниц в пользу теории «теремного затворничества» состоит в том, что в период укрепления великокняжеской, а потом и царской власти и увеличения могущества боярско-княжеской аристократии женщины остались в стороне от этих процессов и не получили права самостоятельно властвовать, самореализовываться и даже передвигаться без мужского сопровождения.
Данный вывод был сделан на основе ряда сочинений ХVI в. – «Домостроя» благовещенского протопопа Сильвестра и записок иностранцев о России. Но можно ли считать эти памятники достоверными историческими источниками? Сильвестр выразил свое представление о месте женщин в обществе и семье, иностранцы, с русскими людьми почти не общавшиеся, могли иметь лишь самое поверхностное представление о положении местных женщин. Например, увидев, что знатная особа выезжает по делам в окружении почетной свиты, они могли сделать вывод о том, что та не имела права ездить одна. Также предвзято иностранцы могли расценить наличие в русских домах женской и мужской половин. Это было связано не с изоляцией женщин, а с разделением обязанностей в семье. Женщина занималась воспитанием маленьких детей, обеспечивала всех домочадцев, включая слуг, одеждой, постельным бельем и заботилась об их чистоте. Эти обязанности были у всех женщин, независимо от их социального положения. Но знатные и богатые нанимали слуг, рукодельниц, портомоек, кормилиц, мамок и нянек для детей, а бедные простолюдинки все делали сами. Но в эти женские дела мужья никогда не вмешивались, предоставляя супругам свободу действий.
Создавая свое представление о положении древнерусской женщины, иностранные исследовательницы почему-то проигнорировали такие источники, как: летописные статьи о княгине Ольге, жития женщин-святых, «Повесть о Петре и Февронии», «Повесть о царице Динаре» и многие другие, в которых показаны активные и смелые женщины, способные постоять не только за себя, но и отомстить врагам своих мужей и сыновей.
Думается, что для окончательного развенчания теории «теремного затворничества» необходимо воссоздать реальные исторические портреты наиболее выдающихся женщин Древней Руси, используя для этого достоверные источники. В их числе могут быть не только письменные памятники, но и вещественные, обнаруженные в ходе археологических раскопок, а также дошедшие до нас дворцы, храмы, иконы, фрески, книги, предметы быта и т. д.
Обзор источников
Сохранилось довольно мало подлинных источников, относящихся к древнейшему периоду Руси. В этом нет ничего удивительного, поскольку за почти десять веков любой предмет подвергается разрушению, включая рукописи и сооружения. Книжники прошлого хорошо это понимали, поэтому для сохранения творений своих предшественников неоднократно их переписывали на новый пергамен или бумагу. Благодаря этому до нас дошли драгоценные свидетельства давно ушедших эпох.
Наиболее важными из письменных источников являются летописи. Древнейшей из дошедших до нас является Лаврентьевская. Из записи на ее единственном списке известно, что в 1377 г. она была переписана с ветхих рукописей монахом нижегородского Печерского монастыря Лаврентием (от его имени летопись и получила свое название). Сделано это было по заказу суздальско-нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича. Исследователи не знают, где хранилась Лаврентьевская летопись до ХVIII в. Обнаружена она была в библиотеке Софийского собора в Новгороде. После этого ее отправили в Синод А. И. Мусину-Пушкину. В XIX в. Лаврентьевская летопись неоднократно публиковалась. Лучшим считается издание Археографической комиссии 1872 г. Оно и используется в настоящей работе в современном переиздании. Подлинная рукопись Лаврентьевской летописи хранится ныне в Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга.
Исследователи обнаружили, что Лаврентьевская летопись имеет сложный состав. В нее входит Начальный свод игумена Никона, созданный во второй половине XI в., древнейший памятник историографии начала XII в. «Повесть временных лет» в редакции игумена Сильвестра, киевские великокняжеские летописи XII в., владимиро-суздальский свод 1205 г., а также тверские и ростовские летописцы ХIII в. Изложение событий доведено в Лаврентьевской летописи до 1304 г.
В итоге получается, что Лаврентьевская летопись содержит основные сведения об истории Древнерусского государства в Х-ХIII вв. Что же дает она по нашей теме? Оказывается, что женских имен в ней не так уж и много. В статьях X в. упомянуто всего 11 женщин. Из них 6 – только один раз. Чаще всего встречается имя княгини Ольги – ей посвящено 40 страниц печатного текста. Следующей по числу упоминаний идет жена князя Владимира Святославича Рогнеда – 5 раз, за ней еще одна жена князя византийская принцесса Анна – 4 раза. Получается, что за целый век внимание летописца привлекли только три женщины.
В статьях XI в. упоминаются 14 женщин, но из них 8 – только один раз. Наибольшее внимание уделено двум женам Всеволода Ярославича (их имена встречаются 5 раз), далее – жене Владимира Мономаха (3 раза) и столько же – его сестре Янке и сестре Ярослава Мудрого Предславе.
В статьях XII в. женских имен уже больше – 29, но из них 17 упомянуты только один раз. Наибольшее внимание уделено женам великого князя Изяслава Мстиславича (упомянуты 4 раза без указания имен) и жене великого князя Всеволода Большое Гнездо Марии Ясыне (4 раза).
В статьях ХIII в. женских имен еще больше – 31 упоминание, но из них 15 встречается по одному разу. Больше всего внимания уделено ростовской княгине Марье Михайловне (10 раз) и Феодосии, жене великого князя Ярослава Всеволодовича (5 раз).
Статистические подсчеты показывают, что от века к веку число упоминаний женских имен увеличивается. Это может свидетельствовать о возрастании роли женщин в русском обществе. Но все же содержащаяся в Лаврентьевской летописи информация о древнерусских женщинах явно недостаточна для создания их полноценных исторических портретов.
Второй древнейшей летописью считается Ипатьевская, дошедшая до нас в нескольких списках. Свое название она получила от костромского Ипатьевского монастыря, в котором хранился ее древнейший список ХV в. Ныне он находится в Библиотеке Академии наук. Второй список, Хлебниковский, датируется ХVI в. Он менее исправный и содержит пропуски. Остальные списки относятся к ХVII и ХVIII вв.
Ипатьевская летопись неоднократно издавалась в XIX и XX вв. В настоящей работе использован текст, опубликованный в 1871 г. Археографической комиссией и переизданный в 2001 г.
По мнению исследователей, в начальной части Ипатьевская летопись совпадает с Лаврентьевской, поскольку содержит и Начальный свод игумена Никона, и «Повесть временных лет», но в редакции не Сильвестра, а монаха Киево-Печерского монастыря Нестора. С начала XII в. тексты летописей отличаются, поскольку в Ипатьевскую вошел киевский великокняжеский свод 1198 г. и Галицко-Волынская летопись ХIII в. Последние известия датируются 1292 г.
Сравнение женских имен, упомянутых в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, показало, что отличия есть только в статьях XII и ХIII вв. В Лаврентьевской – 9 оригинальных имен, в Ипатьевской – 23, из которых 16 относятся к XII в., остальные – к ХIII. Правда, большинство из них упомянуты не более 1-2 раз. В целом, наряду с Лаврентьевской летописью, Ипатьевская летопись является достаточно важным источником по указанной теме.
Еще одной древней летописью является Радзивилловская, названная по имени одного из владельцев. Исследователи полагают, что в основе ее лежит владимиро-суздальский летописный свод 1205 г., но в более поздней редакции, чем в Лаврентьевской летописи. Главной особенностью этой летописи являются красочные миниатюры (их 618), скопированные частично с древнего оригинала. Именно эти архаичные изображения и являются важным историческим источником.
Радзивилловская летопись дошла до нас в двух рукописях: собственно Радзивилловской, датируемой приблизительно 1487 г., и Московской Академической конца ХV в. – без миниатюр. Первая хранится в Библиотеке Академии наук, вторая – в Российской Государственной библиотеке. В ней изложение событий доходит до 1479 г.
По мнению исследователей, иллюстрированная рукопись была скопирована с владимиро-суздальского свода в Смоленске или Полоцке в ХV в. В ХVII в. она была подарена князю Я. Радзивиллу, который в 1671 г. передал ее в Кенигсбергскую библиотеку. Здесь в 1715 г. с ней ознакомился Петр I и повелел сделать копию для себя. В 1761 г. после взятия Кенигсберга русскими войсками Радзивилловская летопись стала военным трофеем и была передана в Библиотеку Академии наук.
В XX в. Радзивилловская летопись неоднократно издавалась. В настоящей работе использовано издание 1994 г.
Еще одной древнейшей летописью является Новгородская I, дошедшая в двух изводах. Старший представлен пергаменным списком ХIII-ХIV вв., хранящимся ныне в ГИМе. В нем утрачены первые 16 тетрадей о событиях до 1016 г. и одна тетрадь с описанием событий конца ХIII в. Исследователи полагают, что Синодальный список был составлен в конце ХIII в. местным новгородским духовенством в период существования Новгородской феодальной республики. Потом он был продолжен до середины ХIV в.
Младший извод, представленный двумя списками ХV в., доводит повествование до 40-х гг. ХV в. В начальной части он сходен со старшим изводом. Исследователи полагают, что в Новгородской I летописи отразился Начальный свод Никона, созданный до «Повести временных лет».
Новгородская I летопись неоднократно издавалась в ХVIII-ХХ вв. В настоящей работе использован текст, опубликованный М. Н. Тихомировым.
В качестве дополнительных источников использовались и более поздние летописи, в которых, по мнению исследователей, отразились ранние тексты: Летописец Переяславля Суздальского, дошедший в составе компиляции «Летописец русских царей», Московский свод 1479 г., Троицкая летопись в реконструкции М. Д. Приселкова, Владимиро-Суздальский летописец, Ермолинская летопись, Никоновская летопись, Воскресенская летопись и др.
К числу важных и интересных письменных памятников следует отнести жития древнерусских женщин, провозглашенных православной церковью святыми. К их числу относятся «Житие княгини Ольги», «Житие Евфросинии Полоцкой» и «Житие Евфросинии Суздальской». Правда, до нас тексты этих сочинений дошли в позднейших доработках, с многочисленными добавлениями и заимствованиями из аналогичных памятников. Поэтому вряд ли их можно считать абсолютно надежными и достаточно достоверными историческими источниками.
Источником, повествующим только об одной женщине, является «Слово о полку Игореве». В нем в поэтическом виде представлен образ жены новгород-северского князя Игоря. Среди исследователей нет единодушного мнения ни по поводу ее имени (Ярославна – отчество), ни по поводу ее возраста, поэтому для решения данных вопросов требуются иные источники, летописи, синодики и т. д.
Несомненно, что для создания полноценных исторических портретов женщин необходимо привлечение всех возможных дополнительных источников. К ним можно отнести жития их мужей, отцов и т. д. Так в «Житии Владимира Святославича» обнаруживаются данные об его супруге Анне, в «Житии Михаила Черниговского» – о его дочерях.
Ряд дополнительных данных о некоторых конкретных женщинах содержат хожения русских паломников. Например, в «Хожении игумена Даниила» и «Хожении Добрыни Ядрейковича» есть сведения о дарах княгини Ольги в Софийский собор Константинополя, описаны могилы полоцких князей и их жен, представлены описания храмов, которые посещали женщины-паломницы, в частности Евфросиния Полоцкая.
В число дополнительных источников можно включить похвальные слова и поучения русских духовных деятелей. Так, в «Слове о законе и благодати» киевского митрополита Илариона с самыми хвалебными эпитетами упомянута жена Ярослава Мудрого Ингигерд-Ирина. В послании другого киевского митрополита Никифора можно обнаружить сведения о жене Владимира Мономаха английской принцессе Гиде и его дочери Евфимии.
Интересные данные об участии княгинь в церковных делах дают два послания епископа Симона. Одно было направлено к жене князя Ростислава Рюриковича Верхуславе-Анастасии Всеволодовне, второе – к киево-печерскому монаху Поликарпу.
Много сведений о различных женщинах далекого прошлого содержится в «Сказании о чудесах Владимирской иконы Божьей матери». Большинство из них принадлежало к простому сословию и обращалось к чудотворному образу с просьбой об исцелении от различных хворей.
Еще одним важным дополнительным источником является Помянник черниговских князей, дошедший в составе Синодика Антониева монастыря в Любече, датируемого 1693 г. Исследователи обнаружили, что в данном памятнике находится помянник черниговских князей Ольговичей, составленный приблизительно в ХIII в. В него включены имена 119 князей и 45 княгинь с уточнением их родственных связей. Эти данные особенно ценны, поскольку в других источниках отсутствуют. Помянник был опубликован и исследован Р. В. Зотовым.
Весьма интересные данные о жизни и деятельности женщин самых различных слоев новгородского общества содержат найденные при археологических раскопках берестяные грамоты. Так, из грамоты Жизномира к Микуле можно узнать, что в конце ХI – начале XII в. на Руси активно торговали рабами и рабынями. При этом предприимчивые люди старались украсть живой товар у одного владельца и перепродать его другому. Но за это они нередко были наказаны. Данную грамоту исследователи связывают со случаем воровства рабыни у жены новгородского князя Мстислава Великого Христины.
О социальном и имущественном положении новгородок в конце XII – начале ХIII в. можно судить по посланию Анны к Климяте. Из него выяснятся, что Анна выступила поручительницей по зятю, взявшему деньги в долг. Поскольку тот не вернул взятое, то долг стали требовать с тещи.
О самостоятельных финансовых операциях, осуществляемых женщинами, повествует грамота второй половины XII в. – послание Пелагеи к Алфимии. Некоторые грамоты позволяют предположить, что в ХIII в. в Новгороде между женихом и невестой заключался брачный договор.
В целом новгородские берестяные грамоты свидетельствуют о том, что в ХI-ХIII вв. многие новгородские женщины были грамотными, вели переписку друг с другом по различным вопросам, были независимы от мужей в финансовом отношении, активно участвовали в хозяйственной жизни.
К числу важных дополнительных источников следует отнести вещественные памятники: обнаруженные в ходе археологических раскопок находки (украшения, посуда, остатки тканей, орудий труда, предметов быта и т. д.); дошедшие до нас постройки ХI-ХIII вв. в Киеве, Новгороде, Чернигове, Полоцке, Смоленске, Ростове Великом, Владимире и остальных древнерусских городах, иконы, фрески, книжные миниатюры, печати и многое другое. Все это в целом позволяет по крупицам создавать исторические портреты наиболее выдающихся женщин далекого прошлого.
Зарубежные источники
Зарубежные источники следует отнести к числу достаточно важных памятников, но дающих сведения лишь об отдельных конкретных женщинах, преимущественно об иностранных принцессах, ставших женами русских князей. Степень их достоверности различна, но при общей скудости источниковой базы игнорировать их нельзя. Например, скандинавские саги являются скорее литературными памятниками и лишь отчасти отражают историческую действительность, но в них много данных о жене Ярослава Мудрого шведской принцессе Ингигерд-Ирине и ее дочерях, о другой шведской принцессе, Христине, ставшей женой Мстислава Великого.
Исследователи полагают, что наиболее достоверную информацию содержат королевские саги, дошедшие до нас в нескольких рукописных сборниках: «Обзор саг о норвежских конунгах» 1190 г., «Гнилая кожа», составленная около 1220 г. и дошедшая в рукописи второй половины ХIII в., «Красивая кожа» середины ХIII в., «Круг земной», созданный около 1230 г. историком Снорри Стурлусоном. Перевод и публикация наиболее интересных саг были осуществлены Е. А. Рыдзиевской и Т. Н. Джаксон.
Целый ряд важных сведений содержат европейские латиноязычные источники. Например, в «Продолжении хроники Регинона» есть данные о контактах княгини Ольги с германским императором Оттоном. В сочинении мерзебургского епископа Титмара, написанном в 1012-1018 гг., рассказано о борьбе Ярослава Мудрого со Святополком Окаянным, в которую были втянуты сестры князя. Перевод и публикация этих источников были осуществлены М. Б. Свердловым и А. В. Назаренко.
К числу важных источников следует отнести и польские латиноязычные источники, в частности знаменитый Кодекс Гертруды, жены Изяслава Ярославича. Некоторые выдержки из него были переведены и опубликованы Н. И. Щавелевой. Меньший интерес представляют польские хроники, поскольку их авторы были откровенно тенденциозны и настроены отрицательно к Древней Руси, например Галл Аноним, автор XII в.
К числу важных источников можно отнести сочинения византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанное в 948-952 гг., и «О церемониях византийского двора» конца 50-х г. X в. В них можно найти сведения о княгине Ольге, в частности о ее визите в Константинополь и посещении императорского дворца. Эти сочинения были переведены и опубликованы под руководством А. П. Новосельцева и Г. Г. Литаврина.
Некоторые сведения о княгине Ольге содержатся и в византийских хрониках: «Истории» Льва Диакона (создана после 992 г.), «Истории» Иоанна Скилицы, вошедшего в состав «Обозрения истории» Георгия Кедрина, составленного на рубеже ХI-ХII вв. Одним из интереснейших и спорных документов является «Кембриджская рукопись». В целом, хотя перечень источников и представляется довольно внушительным, содержащаяся в них информация по рассматриваемой теме достаточно скудна и нередко весьма противоречива. Поэтому более детально и обстоятельно каждый вид источников рассмотрен в соответствующих главах.
Другой известный историк XIX в. С. М. Соловьев сделал вывод о том, что «в эпоху Средневековья женщины высших слоев общества принимали активное участие в политической жизни княжеств и земель». Они имели собственное имущество, в том числе и целые города, подчинявшуюся им дружину, сами выбирали женихов, участвовали в публичных пирах, а по грамотности и образованности даже превосходили своих мужей. Данное мнение полностью разделял еще один дореволюционный историк Н. М. Костомаров. Он даже полагал, что в Х-ХV вв. новгородские и псковские женщины обладали равными имущественными и политическими правами с мужчинами. Поэтому они были такими же активными членами древнерусского общества, как и их мужья. Этот вывод он доказывал в двухтомном исследовании. Вдохновленный известными историками писатель Д. Л. Мордовцев написал несколько книг, посвященных знаменитым россиянкам. Правда, в них художественный вымысел преобладает над исторической правдой.
Если в дореволюционной историографии изредка появлялись книги, посвященные древнерусским женщинам (княгине Ольге, женам Ивана Грозного), то в советское время данная тема долгое время не разрабатывалась. Ведь писать следовало тогда только о простых женщинах, но о них в исторических источниках практически не было никаких сведений. Только приблизительно с 80-х гг. XX в. стали появляться работы о правовом положении женщин Древней Руси, их роли в семье, в воспитании детей, об уровне их грамотности. В последнее время вышли в свет несколько научно-популярных книг, в которых предпринята попытка воссоздания реальных образов наиболее известных женщин далекого прошлого. Сравнительно недавно историк Н. Л. Пушкарева опубликовала библиографический обзор написанных за 200 лет трудов о русских женщинах. В перечень вошли более 1000 книг и статей, но большая их часть относится к новому и новейшему времени.
Главная причина незначительного количества научных исследований, посвященных древнерусским женщинам, заключается в крайней незначительности источников. Так, большой знаток литературы Древней Руси Д. С. Лихачев неоднократно отмечал, что в ранних произведениях отразились очень немногие черты женщин той эпохи: «Древнерусские писатели редко обращали свой взор на дочерей, жен и матерей своих героев. Однако во всех немногих упоминаниях женщина неизменно выступает в обаянии нежной заботливости, проникновенного понимания государственных забот и тревог своих мужей и братьев. Дочь, мать или жена – она всегда помогает своему отцу, сыну или мужу, скорбит о нем, оплакивает его после смерти и никогда не склоняет его при жизни к трусости и самосохранению ценой позора…
Любовь к мужу, отцу или сыну не притупляет их любви к родине, ненависти к врагам, уверенности в правоте дела любимого человека».
Малое число источников по ранней «женской истории» привело к тому, что в противовес отечественным исследованиям в зарубежной историографии утвердилось мнение о том, что женщины привилегированных слоев древнерусского общества были теремными затворницами и в общественной и культурной жизни страны участия не принимали. Наиболее обстоятельно данная точка зрения изложена в трудах женщин-историков К. Клаус, М. Хельман, Э. Доннерт, Д. Аткинсон, Н. Кольман и др.
Причина затворничества, по мнению зарубежных ученых, заключалась в желании мужчин оградить своих матерей, сестер, жен и дочерей от всевозможных угроз, в первую очередь, от набегов степняков и ордынцев. Однако опасность захвата в плен или убийства подстерегала знатных женщин только в период нашествия Батыя во второй трети ХIII в. Позднее, когда сбор дани оказался в руках русских князей, набеги на центральные и северо-западные районы стали достаточно редким явлением, да и угрозу они представляли преимущественно для простых женщин. Поэтому у князей и бояр не было особых причин запирать своих женщин в теремах ни в ХIV, ни в ХV, ни в ХVI вв.
Второй причиной затворничества русских женщин, по мнению тех же зарубежных исследовательниц, было распространение среди русской знати идей византийского аскетизма. Однако возникает вопрос: а были ли эти идеи вообще присущи высшим слоям византийского общества? Источники свидетельствуют о том, что византийская знать, напротив, была склонна к роскоши, помпезности, всевозможным излишествам. Все это перенимали верхи русского общества в киевский период. Позднее, после взятия Константинополя сначала крестоносцами, а потом и турками, авторитет Византии в глазах русского общества существенно упал.
Если предположить, что русская знать заимствовала идеи аскетизма из учения византийской церкви, то и в этом случае появляются недоуменные вопросы. Ведь С. М. Соловьев писал, что церковная организация, заимствованная Русью из Византии, взяла женщин под свое покровительство. Согласно православному учению авторитет матери равен авторитету отца, более того, преступления против женщин рассматривались как богохульство и судились по церковному закону. Значит, официальная церковь отнюдь не рекомендовала запирать женщин в терема и полностью лишать их самостоятельности.
Еще один аргумент зарубежных исследовательниц в пользу теории «теремного затворничества» состоит в том, что в период укрепления великокняжеской, а потом и царской власти и увеличения могущества боярско-княжеской аристократии женщины остались в стороне от этих процессов и не получили права самостоятельно властвовать, самореализовываться и даже передвигаться без мужского сопровождения.
Данный вывод был сделан на основе ряда сочинений ХVI в. – «Домостроя» благовещенского протопопа Сильвестра и записок иностранцев о России. Но можно ли считать эти памятники достоверными историческими источниками? Сильвестр выразил свое представление о месте женщин в обществе и семье, иностранцы, с русскими людьми почти не общавшиеся, могли иметь лишь самое поверхностное представление о положении местных женщин. Например, увидев, что знатная особа выезжает по делам в окружении почетной свиты, они могли сделать вывод о том, что та не имела права ездить одна. Также предвзято иностранцы могли расценить наличие в русских домах женской и мужской половин. Это было связано не с изоляцией женщин, а с разделением обязанностей в семье. Женщина занималась воспитанием маленьких детей, обеспечивала всех домочадцев, включая слуг, одеждой, постельным бельем и заботилась об их чистоте. Эти обязанности были у всех женщин, независимо от их социального положения. Но знатные и богатые нанимали слуг, рукодельниц, портомоек, кормилиц, мамок и нянек для детей, а бедные простолюдинки все делали сами. Но в эти женские дела мужья никогда не вмешивались, предоставляя супругам свободу действий.
Создавая свое представление о положении древнерусской женщины, иностранные исследовательницы почему-то проигнорировали такие источники, как: летописные статьи о княгине Ольге, жития женщин-святых, «Повесть о Петре и Февронии», «Повесть о царице Динаре» и многие другие, в которых показаны активные и смелые женщины, способные постоять не только за себя, но и отомстить врагам своих мужей и сыновей.
Думается, что для окончательного развенчания теории «теремного затворничества» необходимо воссоздать реальные исторические портреты наиболее выдающихся женщин Древней Руси, используя для этого достоверные источники. В их числе могут быть не только письменные памятники, но и вещественные, обнаруженные в ходе археологических раскопок, а также дошедшие до нас дворцы, храмы, иконы, фрески, книги, предметы быта и т. д.
Обзор источников
Сохранилось довольно мало подлинных источников, относящихся к древнейшему периоду Руси. В этом нет ничего удивительного, поскольку за почти десять веков любой предмет подвергается разрушению, включая рукописи и сооружения. Книжники прошлого хорошо это понимали, поэтому для сохранения творений своих предшественников неоднократно их переписывали на новый пергамен или бумагу. Благодаря этому до нас дошли драгоценные свидетельства давно ушедших эпох.
Наиболее важными из письменных источников являются летописи. Древнейшей из дошедших до нас является Лаврентьевская. Из записи на ее единственном списке известно, что в 1377 г. она была переписана с ветхих рукописей монахом нижегородского Печерского монастыря Лаврентием (от его имени летопись и получила свое название). Сделано это было по заказу суздальско-нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича. Исследователи не знают, где хранилась Лаврентьевская летопись до ХVIII в. Обнаружена она была в библиотеке Софийского собора в Новгороде. После этого ее отправили в Синод А. И. Мусину-Пушкину. В XIX в. Лаврентьевская летопись неоднократно публиковалась. Лучшим считается издание Археографической комиссии 1872 г. Оно и используется в настоящей работе в современном переиздании. Подлинная рукопись Лаврентьевской летописи хранится ныне в Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга.
Исследователи обнаружили, что Лаврентьевская летопись имеет сложный состав. В нее входит Начальный свод игумена Никона, созданный во второй половине XI в., древнейший памятник историографии начала XII в. «Повесть временных лет» в редакции игумена Сильвестра, киевские великокняжеские летописи XII в., владимиро-суздальский свод 1205 г., а также тверские и ростовские летописцы ХIII в. Изложение событий доведено в Лаврентьевской летописи до 1304 г.
В итоге получается, что Лаврентьевская летопись содержит основные сведения об истории Древнерусского государства в Х-ХIII вв. Что же дает она по нашей теме? Оказывается, что женских имен в ней не так уж и много. В статьях X в. упомянуто всего 11 женщин. Из них 6 – только один раз. Чаще всего встречается имя княгини Ольги – ей посвящено 40 страниц печатного текста. Следующей по числу упоминаний идет жена князя Владимира Святославича Рогнеда – 5 раз, за ней еще одна жена князя византийская принцесса Анна – 4 раза. Получается, что за целый век внимание летописца привлекли только три женщины.
В статьях XI в. упоминаются 14 женщин, но из них 8 – только один раз. Наибольшее внимание уделено двум женам Всеволода Ярославича (их имена встречаются 5 раз), далее – жене Владимира Мономаха (3 раза) и столько же – его сестре Янке и сестре Ярослава Мудрого Предславе.
В статьях XII в. женских имен уже больше – 29, но из них 17 упомянуты только один раз. Наибольшее внимание уделено женам великого князя Изяслава Мстиславича (упомянуты 4 раза без указания имен) и жене великого князя Всеволода Большое Гнездо Марии Ясыне (4 раза).
В статьях ХIII в. женских имен еще больше – 31 упоминание, но из них 15 встречается по одному разу. Больше всего внимания уделено ростовской княгине Марье Михайловне (10 раз) и Феодосии, жене великого князя Ярослава Всеволодовича (5 раз).
Статистические подсчеты показывают, что от века к веку число упоминаний женских имен увеличивается. Это может свидетельствовать о возрастании роли женщин в русском обществе. Но все же содержащаяся в Лаврентьевской летописи информация о древнерусских женщинах явно недостаточна для создания их полноценных исторических портретов.
Второй древнейшей летописью считается Ипатьевская, дошедшая до нас в нескольких списках. Свое название она получила от костромского Ипатьевского монастыря, в котором хранился ее древнейший список ХV в. Ныне он находится в Библиотеке Академии наук. Второй список, Хлебниковский, датируется ХVI в. Он менее исправный и содержит пропуски. Остальные списки относятся к ХVII и ХVIII вв.
Ипатьевская летопись неоднократно издавалась в XIX и XX вв. В настоящей работе использован текст, опубликованный в 1871 г. Археографической комиссией и переизданный в 2001 г.
По мнению исследователей, в начальной части Ипатьевская летопись совпадает с Лаврентьевской, поскольку содержит и Начальный свод игумена Никона, и «Повесть временных лет», но в редакции не Сильвестра, а монаха Киево-Печерского монастыря Нестора. С начала XII в. тексты летописей отличаются, поскольку в Ипатьевскую вошел киевский великокняжеский свод 1198 г. и Галицко-Волынская летопись ХIII в. Последние известия датируются 1292 г.
Сравнение женских имен, упомянутых в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, показало, что отличия есть только в статьях XII и ХIII вв. В Лаврентьевской – 9 оригинальных имен, в Ипатьевской – 23, из которых 16 относятся к XII в., остальные – к ХIII. Правда, большинство из них упомянуты не более 1-2 раз. В целом, наряду с Лаврентьевской летописью, Ипатьевская летопись является достаточно важным источником по указанной теме.
Еще одной древней летописью является Радзивилловская, названная по имени одного из владельцев. Исследователи полагают, что в основе ее лежит владимиро-суздальский летописный свод 1205 г., но в более поздней редакции, чем в Лаврентьевской летописи. Главной особенностью этой летописи являются красочные миниатюры (их 618), скопированные частично с древнего оригинала. Именно эти архаичные изображения и являются важным историческим источником.
Радзивилловская летопись дошла до нас в двух рукописях: собственно Радзивилловской, датируемой приблизительно 1487 г., и Московской Академической конца ХV в. – без миниатюр. Первая хранится в Библиотеке Академии наук, вторая – в Российской Государственной библиотеке. В ней изложение событий доходит до 1479 г.
По мнению исследователей, иллюстрированная рукопись была скопирована с владимиро-суздальского свода в Смоленске или Полоцке в ХV в. В ХVII в. она была подарена князю Я. Радзивиллу, который в 1671 г. передал ее в Кенигсбергскую библиотеку. Здесь в 1715 г. с ней ознакомился Петр I и повелел сделать копию для себя. В 1761 г. после взятия Кенигсберга русскими войсками Радзивилловская летопись стала военным трофеем и была передана в Библиотеку Академии наук.
В XX в. Радзивилловская летопись неоднократно издавалась. В настоящей работе использовано издание 1994 г.
Еще одной древнейшей летописью является Новгородская I, дошедшая в двух изводах. Старший представлен пергаменным списком ХIII-ХIV вв., хранящимся ныне в ГИМе. В нем утрачены первые 16 тетрадей о событиях до 1016 г. и одна тетрадь с описанием событий конца ХIII в. Исследователи полагают, что Синодальный список был составлен в конце ХIII в. местным новгородским духовенством в период существования Новгородской феодальной республики. Потом он был продолжен до середины ХIV в.
Младший извод, представленный двумя списками ХV в., доводит повествование до 40-х гг. ХV в. В начальной части он сходен со старшим изводом. Исследователи полагают, что в Новгородской I летописи отразился Начальный свод Никона, созданный до «Повести временных лет».
Новгородская I летопись неоднократно издавалась в ХVIII-ХХ вв. В настоящей работе использован текст, опубликованный М. Н. Тихомировым.
В качестве дополнительных источников использовались и более поздние летописи, в которых, по мнению исследователей, отразились ранние тексты: Летописец Переяславля Суздальского, дошедший в составе компиляции «Летописец русских царей», Московский свод 1479 г., Троицкая летопись в реконструкции М. Д. Приселкова, Владимиро-Суздальский летописец, Ермолинская летопись, Никоновская летопись, Воскресенская летопись и др.
К числу важных и интересных письменных памятников следует отнести жития древнерусских женщин, провозглашенных православной церковью святыми. К их числу относятся «Житие княгини Ольги», «Житие Евфросинии Полоцкой» и «Житие Евфросинии Суздальской». Правда, до нас тексты этих сочинений дошли в позднейших доработках, с многочисленными добавлениями и заимствованиями из аналогичных памятников. Поэтому вряд ли их можно считать абсолютно надежными и достаточно достоверными историческими источниками.
Источником, повествующим только об одной женщине, является «Слово о полку Игореве». В нем в поэтическом виде представлен образ жены новгород-северского князя Игоря. Среди исследователей нет единодушного мнения ни по поводу ее имени (Ярославна – отчество), ни по поводу ее возраста, поэтому для решения данных вопросов требуются иные источники, летописи, синодики и т. д.
Несомненно, что для создания полноценных исторических портретов женщин необходимо привлечение всех возможных дополнительных источников. К ним можно отнести жития их мужей, отцов и т. д. Так в «Житии Владимира Святославича» обнаруживаются данные об его супруге Анне, в «Житии Михаила Черниговского» – о его дочерях.
Ряд дополнительных данных о некоторых конкретных женщинах содержат хожения русских паломников. Например, в «Хожении игумена Даниила» и «Хожении Добрыни Ядрейковича» есть сведения о дарах княгини Ольги в Софийский собор Константинополя, описаны могилы полоцких князей и их жен, представлены описания храмов, которые посещали женщины-паломницы, в частности Евфросиния Полоцкая.
В число дополнительных источников можно включить похвальные слова и поучения русских духовных деятелей. Так, в «Слове о законе и благодати» киевского митрополита Илариона с самыми хвалебными эпитетами упомянута жена Ярослава Мудрого Ингигерд-Ирина. В послании другого киевского митрополита Никифора можно обнаружить сведения о жене Владимира Мономаха английской принцессе Гиде и его дочери Евфимии.
Интересные данные об участии княгинь в церковных делах дают два послания епископа Симона. Одно было направлено к жене князя Ростислава Рюриковича Верхуславе-Анастасии Всеволодовне, второе – к киево-печерскому монаху Поликарпу.
Много сведений о различных женщинах далекого прошлого содержится в «Сказании о чудесах Владимирской иконы Божьей матери». Большинство из них принадлежало к простому сословию и обращалось к чудотворному образу с просьбой об исцелении от различных хворей.
Еще одним важным дополнительным источником является Помянник черниговских князей, дошедший в составе Синодика Антониева монастыря в Любече, датируемого 1693 г. Исследователи обнаружили, что в данном памятнике находится помянник черниговских князей Ольговичей, составленный приблизительно в ХIII в. В него включены имена 119 князей и 45 княгинь с уточнением их родственных связей. Эти данные особенно ценны, поскольку в других источниках отсутствуют. Помянник был опубликован и исследован Р. В. Зотовым.
Весьма интересные данные о жизни и деятельности женщин самых различных слоев новгородского общества содержат найденные при археологических раскопках берестяные грамоты. Так, из грамоты Жизномира к Микуле можно узнать, что в конце ХI – начале XII в. на Руси активно торговали рабами и рабынями. При этом предприимчивые люди старались украсть живой товар у одного владельца и перепродать его другому. Но за это они нередко были наказаны. Данную грамоту исследователи связывают со случаем воровства рабыни у жены новгородского князя Мстислава Великого Христины.
О социальном и имущественном положении новгородок в конце XII – начале ХIII в. можно судить по посланию Анны к Климяте. Из него выяснятся, что Анна выступила поручительницей по зятю, взявшему деньги в долг. Поскольку тот не вернул взятое, то долг стали требовать с тещи.
О самостоятельных финансовых операциях, осуществляемых женщинами, повествует грамота второй половины XII в. – послание Пелагеи к Алфимии. Некоторые грамоты позволяют предположить, что в ХIII в. в Новгороде между женихом и невестой заключался брачный договор.
В целом новгородские берестяные грамоты свидетельствуют о том, что в ХI-ХIII вв. многие новгородские женщины были грамотными, вели переписку друг с другом по различным вопросам, были независимы от мужей в финансовом отношении, активно участвовали в хозяйственной жизни.
К числу важных дополнительных источников следует отнести вещественные памятники: обнаруженные в ходе археологических раскопок находки (украшения, посуда, остатки тканей, орудий труда, предметов быта и т. д.); дошедшие до нас постройки ХI-ХIII вв. в Киеве, Новгороде, Чернигове, Полоцке, Смоленске, Ростове Великом, Владимире и остальных древнерусских городах, иконы, фрески, книжные миниатюры, печати и многое другое. Все это в целом позволяет по крупицам создавать исторические портреты наиболее выдающихся женщин далекого прошлого.
Зарубежные источники
Зарубежные источники следует отнести к числу достаточно важных памятников, но дающих сведения лишь об отдельных конкретных женщинах, преимущественно об иностранных принцессах, ставших женами русских князей. Степень их достоверности различна, но при общей скудости источниковой базы игнорировать их нельзя. Например, скандинавские саги являются скорее литературными памятниками и лишь отчасти отражают историческую действительность, но в них много данных о жене Ярослава Мудрого шведской принцессе Ингигерд-Ирине и ее дочерях, о другой шведской принцессе, Христине, ставшей женой Мстислава Великого.
Исследователи полагают, что наиболее достоверную информацию содержат королевские саги, дошедшие до нас в нескольких рукописных сборниках: «Обзор саг о норвежских конунгах» 1190 г., «Гнилая кожа», составленная около 1220 г. и дошедшая в рукописи второй половины ХIII в., «Красивая кожа» середины ХIII в., «Круг земной», созданный около 1230 г. историком Снорри Стурлусоном. Перевод и публикация наиболее интересных саг были осуществлены Е. А. Рыдзиевской и Т. Н. Джаксон.
Целый ряд важных сведений содержат европейские латиноязычные источники. Например, в «Продолжении хроники Регинона» есть данные о контактах княгини Ольги с германским императором Оттоном. В сочинении мерзебургского епископа Титмара, написанном в 1012-1018 гг., рассказано о борьбе Ярослава Мудрого со Святополком Окаянным, в которую были втянуты сестры князя. Перевод и публикация этих источников были осуществлены М. Б. Свердловым и А. В. Назаренко.
К числу важных источников следует отнести и польские латиноязычные источники, в частности знаменитый Кодекс Гертруды, жены Изяслава Ярославича. Некоторые выдержки из него были переведены и опубликованы Н. И. Щавелевой. Меньший интерес представляют польские хроники, поскольку их авторы были откровенно тенденциозны и настроены отрицательно к Древней Руси, например Галл Аноним, автор XII в.
К числу важных источников можно отнести сочинения византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанное в 948-952 гг., и «О церемониях византийского двора» конца 50-х г. X в. В них можно найти сведения о княгине Ольге, в частности о ее визите в Константинополь и посещении императорского дворца. Эти сочинения были переведены и опубликованы под руководством А. П. Новосельцева и Г. Г. Литаврина.
Некоторые сведения о княгине Ольге содержатся и в византийских хрониках: «Истории» Льва Диакона (создана после 992 г.), «Истории» Иоанна Скилицы, вошедшего в состав «Обозрения истории» Георгия Кедрина, составленного на рубеже ХI-ХII вв. Одним из интереснейших и спорных документов является «Кембриджская рукопись». В целом, хотя перечень источников и представляется довольно внушительным, содержащаяся в них информация по рассматриваемой теме достаточно скудна и нередко весьма противоречива. Поэтому более детально и обстоятельно каждый вид источников рассмотрен в соответствующих главах.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Женщины древнейшего периода
В древнейших русских летописях нет никаких сведений о женщинах, живших на территории Руси до княгини Ольги. Исключением является загадочная Иоакимовская летопись, о существовании которой известно из труда В. Н. Татищева. Историк неоднократно делал из нее выписки, содержание которых многим современным историкам представляется абсолютным вымыслом. К их числу можно отнести сюжет о древнейших славянских князьях. В нем указано, что женой славянского князя Вандала была варяжка Адвинда. В одиннадцатом поколении от них находился Гостомысл, имевший трех дочерей. Старшая стала женой князя Изборска, муж средней – Умилы был неизвестен, но она родила сына по имени Рюрик. После этого Гостомыслу приснился чудесный сон о том, что из чрева Умилы выросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями всю славянскую землю. Волхвы истолковали этот сон, как предзнаменование того, что потомки дочери Гостомысла будут править славянами. Поэтому перед смертью Гостомысл вызвал Рюрика к себе и официально передал ему власть.
Таким образом, согласно легенде Иоакимовской летописи Рюрик вовсе не был чистокровным варягом, по женской линии он вел родство от славянских князей, которые, впрочем, иногда женились на варяжках. Хотя известия Иоакимовской летописи о происхождении Рюрика весьма любопытны, большинство историков считают их совершенно недостоверными.
Для нашей темы данная легенда интересна тем, что в ней Рюрик представлен продолжателем династии славянских князей именно по женской линии. Только это и обеспечивало легитимность его власти. При этом не сам Рюрик выглядит основателем династии киевских князей, а Умила: из чрева которой выросло гигантское дерево. Значит, автор легенды в основу русской государственности положил не мужское, а женское начало.
В древнейших русских летописях нет никаких сведений о женщинах, живших на территории Руси до княгини Ольги. Исключением является загадочная Иоакимовская летопись, о существовании которой известно из труда В. Н. Татищева. Историк неоднократно делал из нее выписки, содержание которых многим современным историкам представляется абсолютным вымыслом. К их числу можно отнести сюжет о древнейших славянских князьях. В нем указано, что женой славянского князя Вандала была варяжка Адвинда. В одиннадцатом поколении от них находился Гостомысл, имевший трех дочерей. Старшая стала женой князя Изборска, муж средней – Умилы был неизвестен, но она родила сына по имени Рюрик. После этого Гостомыслу приснился чудесный сон о том, что из чрева Умилы выросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями всю славянскую землю. Волхвы истолковали этот сон, как предзнаменование того, что потомки дочери Гостомысла будут править славянами. Поэтому перед смертью Гостомысл вызвал Рюрика к себе и официально передал ему власть.
Таким образом, согласно легенде Иоакимовской летописи Рюрик вовсе не был чистокровным варягом, по женской линии он вел родство от славянских князей, которые, впрочем, иногда женились на варяжках. Хотя известия Иоакимовской летописи о происхождении Рюрика весьма любопытны, большинство историков считают их совершенно недостоверными.
Для нашей темы данная легенда интересна тем, что в ней Рюрик представлен продолжателем династии славянских князей именно по женской линии. Только это и обеспечивало легитимность его власти. При этом не сам Рюрик выглядит основателем династии киевских князей, а Умила: из чрева которой выросло гигантское дерево. Значит, автор легенды в основу русской государственности положил не мужское, а женское начало.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Также легендарными представляются сведения В. Н. Татищева, взятые из Иоакимовской летописи, о том, что жену Рюрика звали Эфанда и что она была из прибалтийского племени славян ободритов. Считается, что это имя было придумано историком как производное от Сфандра. Правда, некоторые исследователи связали женитьбу на Эфанде с желанием Рюрика укрепить свои позиции в Новгороде после мятежа Вадима, о котором под 864 г. сообщала Никоновская летопись.
Но женитьба на ободритке вряд ли могла помочь Рюрику в Новгородской земле, населенной словенами. Более выгодным для него было породниться с местной знатью, но данных на этот счет в древнейших летописях нет.
Первой реальной женщиной, о которой в самых различных и достаточно достоверных источниках содержится довольно много сведений, следует считать княгиню Ольгу, жену князя Игоря. Несомненно, она была знаковой фигурой и для всего рода князей-Рюриковичей, и для всех древнерусских женщин. Благодаря ей пришлые варяги смогли породниться со славянской знатью и своим сыновьям и дочерям стали давать местные имена. Для женщин Ольга, отомстившая убийцам мужа, отстоявшая права сына на великокняжеский престол, умело правившая в его малолетство и первая из высшей знати принявшая христианство, стала образцом для подражания.
Все это говорит о том, что начинать исследование, посвященное древнерусским женщинам, следует именно с княгини Ольги.
Но женитьба на ободритке вряд ли могла помочь Рюрику в Новгородской земле, населенной словенами. Более выгодным для него было породниться с местной знатью, но данных на этот счет в древнейших летописях нет.
Первой реальной женщиной, о которой в самых различных и достаточно достоверных источниках содержится довольно много сведений, следует считать княгиню Ольгу, жену князя Игоря. Несомненно, она была знаковой фигурой и для всего рода князей-Рюриковичей, и для всех древнерусских женщин. Благодаря ей пришлые варяги смогли породниться со славянской знатью и своим сыновьям и дочерям стали давать местные имена. Для женщин Ольга, отомстившая убийцам мужа, отстоявшая права сына на великокняжеский престол, умело правившая в его малолетство и первая из высшей знати принявшая христианство, стала образцом для подражания.
Все это говорит о том, что начинать исследование, посвященное древнерусским женщинам, следует именно с княгини Ольги.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Княгиня Ольга-Елена
Жизнь княгини Ольги отразилась в самых различных источниках: в письменных, русских и зарубежных, вещественных и даже географических. Казалось бы, такое значительное количество памятников прошлого должно было помочь исследователям составить достаточно полный и достоверный портрет княгини. Однако из-за противоречивости и недосказанности сведений в них в научной литературе не утихают споры об Ольге. Они касаются и ее происхождения, и дат рождения и замужества, и обстоятельств рождения сына Святослава, и взаимоотношений с ним, и реальности ее жестокой мести древлянам, и времени и места крещения, и в целом вклада в становление и развитие Древнерусского государства.
К числу важнейших источников о княгине Ольге относятся древнейшие летописи: Лаврентьевская, Ипатьевская, Радзивилловская и др., начальную часть которых составляет «Повесть временных лет». В этом сочинении Ольга является одной из главных героинь X в. В нем подробно описано, как княгиня отомстила древлянам за убийство мужа, как стала управлять государством, как крестилась в Константинополе, как оказалась с внуками в осажденном печенегами Киеве, какие взаимоотношения были у нее с сыном и т. д. Вторым памятником русского происхождения об Ольге является «Память и Похвала князю Владимиру» со вставкой «Похвалы княгине Ольге». Это произведение приписывается монаху Киево-Печерского монастыря Иакову, жившему в ХI-ХII вв. По мнению исследователей, окончательное оформление его текста произошло в ХIV в.
Еще одним важным источником является «Житие княгини Ольги», дошедшее до нас в двух редакциях. Считается, что древнейшая была написана в конце ХIII в. и дошла до нас в списке ХIV в. В ХVI в. достаточно краткий текст был дополнен и включен в «Степенную книгу». Исследователи полагают, что по отношению к летописям текст пространного «Жития» вторичен, поскольку был написан через много лет после смерти княгини.
Жизнь княгини Ольги отразилась в самых различных источниках: в письменных, русских и зарубежных, вещественных и даже географических. Казалось бы, такое значительное количество памятников прошлого должно было помочь исследователям составить достаточно полный и достоверный портрет княгини. Однако из-за противоречивости и недосказанности сведений в них в научной литературе не утихают споры об Ольге. Они касаются и ее происхождения, и дат рождения и замужества, и обстоятельств рождения сына Святослава, и взаимоотношений с ним, и реальности ее жестокой мести древлянам, и времени и места крещения, и в целом вклада в становление и развитие Древнерусского государства.
К числу важнейших источников о княгине Ольге относятся древнейшие летописи: Лаврентьевская, Ипатьевская, Радзивилловская и др., начальную часть которых составляет «Повесть временных лет». В этом сочинении Ольга является одной из главных героинь X в. В нем подробно описано, как княгиня отомстила древлянам за убийство мужа, как стала управлять государством, как крестилась в Константинополе, как оказалась с внуками в осажденном печенегами Киеве, какие взаимоотношения были у нее с сыном и т. д. Вторым памятником русского происхождения об Ольге является «Память и Похвала князю Владимиру» со вставкой «Похвалы княгине Ольге». Это произведение приписывается монаху Киево-Печерского монастыря Иакову, жившему в ХI-ХII вв. По мнению исследователей, окончательное оформление его текста произошло в ХIV в.
Еще одним важным источником является «Житие княгини Ольги», дошедшее до нас в двух редакциях. Считается, что древнейшая была написана в конце ХIII в. и дошла до нас в списке ХIV в. В ХVI в. достаточно краткий текст был дополнен и включен в «Степенную книгу». Исследователи полагают, что по отношению к летописям текст пространного «Жития» вторичен, поскольку был написан через много лет после смерти княгини.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
- Всего сообщений: 1
- Зарегистрирован: 05.01.2022
Re: Жены Древней Руси
Доброго времени суток!
Было бы интересно опубликовать ваши статьи в нашем научном журнале "Кавказ и Мир"
E-mail; [email protected]
С уважением Гурам Мархулия
Было бы интересно опубликовать ваши статьи в нашем научном журнале "Кавказ и Мир"
E-mail; [email protected]
С уважением Гурам Мархулия
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Деятельность княгини Ольги оставила след и в ряде зарубежных письменных памятников. Наиболее важным из них являются сочинения византийского императора Константина Багрянородного, в первую очередь его записки «О церемониях византийского двора». В них он подробно описал два приема княгини Ольги в своем императорском дворце. Он подробно перечислил всех спутников княгини, указал подарки, которые были ей поднесены, но не уточнил, в каком году все это происходило, только сообщил число, день недели и месяц. Не дал он сведений и о цели визита русской правительницы. В итоге среди исследователей возникла масса споров по поводу времени и обстоятельств поездки Ольги в Константинополь.
Сочинение Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора» было переведено и опубликовано Г. Г. Литавриным.
Еще одним важным и интересным источником является «Продолжение хроники Регинона», приписываемое епископу Адальберту. Именно он ездил с миссионерской деятельностью в Киев (которая, однако, провалилась) в правление княгини Ольги. Среди исследователей данный памятник также вызывает много споров: при каких обстоятельствах Адальберт отправился на Русь, кто был инициатором его поездки, почему она оказалась неудачной?
К числу дополнительных источников можно отнести византийские хроники ХI-ХII вв., в которых есть краткие сообщения об Ольге.
Следует отметить, что все важнейшие исторические источники о княгине Ольге были введены в научный оборот еще Н. М. Карамзиным. Он первым попытался дать оценку сохранившимся в них сведениям, представил собственную реконструкцию биографии княгини и сделал вывод о значении ее деятельности для Древнерусского государства. В последующем историки лишь уточняли и дополняли некоторые детали, высказывали свое мнение по спорным вопросам.
Сочинение Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора» было переведено и опубликовано Г. Г. Литавриным.
Еще одним важным и интересным источником является «Продолжение хроники Регинона», приписываемое епископу Адальберту. Именно он ездил с миссионерской деятельностью в Киев (которая, однако, провалилась) в правление княгини Ольги. Среди исследователей данный памятник также вызывает много споров: при каких обстоятельствах Адальберт отправился на Русь, кто был инициатором его поездки, почему она оказалась неудачной?
К числу дополнительных источников можно отнести византийские хроники ХI-ХII вв., в которых есть краткие сообщения об Ольге.
Следует отметить, что все важнейшие исторические источники о княгине Ольге были введены в научный оборот еще Н. М. Карамзиным. Он первым попытался дать оценку сохранившимся в них сведениям, представил собственную реконструкцию биографии княгини и сделал вывод о значении ее деятельности для Древнерусского государства. В последующем историки лишь уточняли и дополняли некоторые детали, высказывали свое мнение по спорным вопросам.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Рассмотрим, какой же исторический портрет княгини Ольги воссоздал Н. М. Карамзин. Он счел вполне достоверными данные древнейших летописей о происхождении Ольги из Пскова и о содействии князя Олега в 903 г. браку с ней юного родственника князя Игоря. При этом взятые В. Н. Татищевым из Иоакимовской летописи оригинальные известия о том, что славянским именем Ольги было имя Прекраса и что она вела свой род от новгородского посадника Гостомысла, он счел вымыслом.
Недоумение Карамзина вызвала и указанная в Ипатьевской летописи дата рождения Святослава – 942 г., поскольку в это время княгиня должна была быть престарелой женщиной, неспособной родить ребенка. Историк решил, что эта дата ошибочная, и предположил, что Ольга произвела на свет сына в 933 г., когда ей было 40 лет. Возраст княгини он определил из указания в Софийской I (датируется XVI в.) летописи о том, что на момент замужества Ольге было только 10 лет. Хотя это добавление и представляется очень ценным, но его не было в древнейших летописях. Появилось же оно в летописи позднего времени, как результат подсчетов самого создателя Софийской летописи, но точных данных на этот счет, конечно, нет.
Из предположения Карамзина о дате рождения Святослава выходит, что на момент смерти отца ему было уже 12 лет. Однако в летописном описании похода Ольги на Искоростень ее сын выглядит значительно младше – он был способен бросить копье только под ноги своей лошади. Таким слабым мальчик мог быть в возрасте не старше 8 лет, при условии, что копье было взрослым и достаточно тяжелым.
Недоумение Карамзина вызвала и указанная в Ипатьевской летописи дата рождения Святослава – 942 г., поскольку в это время княгиня должна была быть престарелой женщиной, неспособной родить ребенка. Историк решил, что эта дата ошибочная, и предположил, что Ольга произвела на свет сына в 933 г., когда ей было 40 лет. Возраст княгини он определил из указания в Софийской I (датируется XVI в.) летописи о том, что на момент замужества Ольге было только 10 лет. Хотя это добавление и представляется очень ценным, но его не было в древнейших летописях. Появилось же оно в летописи позднего времени, как результат подсчетов самого создателя Софийской летописи, но точных данных на этот счет, конечно, нет.
Из предположения Карамзина о дате рождения Святослава выходит, что на момент смерти отца ему было уже 12 лет. Однако в летописном описании похода Ольги на Искоростень ее сын выглядит значительно младше – он был способен бросить копье только под ноги своей лошади. Таким слабым мальчик мог быть в возрасте не старше 8 лет, при условии, что копье было взрослым и достаточно тяжелым.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Поэтому предложенная Карамзиным дата рождения Святослава не может быть признана правильной. В последующей историографии данный вопрос постоянно дискутировался, и до сих пор не решен.
Анализируя летописный рассказ о мести Ольги древлянам, Н. М. Карамзин решил, что тот больше похож на легенду или народную сказку, чем на реальность, поскольку древлянский князь Мал вряд ли бы стал свататься к женщине, которой было уже за 50 лет. Однако этот вывод сомнителен, поскольку Ольга была не простой женщиной, а великой княгиней, матерью наследника верховной власти в Древнерусском государстве. Брак с ней позволял Малу самому стать правителем обширной державы.
Следует отметить, что вопрос о достоверности летописного рассказа о мести Ольги древлянам до сих пор вызывает в историографии споры.
Н. М. Карамзин не сомневался в том, что после гибели Игоря Ольга стала правительницей Руси. При этом у нее были собственные владения – г. Вышгород, выделенный ей князем Олегом в качестве «вено» – платы за брак с Игорем. Получаемые доходы княгиня имела право тратить на собственные нужды.
Анализируя летописный рассказ о мести Ольги древлянам, Н. М. Карамзин решил, что тот больше похож на легенду или народную сказку, чем на реальность, поскольку древлянский князь Мал вряд ли бы стал свататься к женщине, которой было уже за 50 лет. Однако этот вывод сомнителен, поскольку Ольга была не простой женщиной, а великой княгиней, матерью наследника верховной власти в Древнерусском государстве. Брак с ней позволял Малу самому стать правителем обширной державы.
Следует отметить, что вопрос о достоверности летописного рассказа о мести Ольги древлянам до сих пор вызывает в историографии споры.
Н. М. Карамзин не сомневался в том, что после гибели Игоря Ольга стала правительницей Руси. При этом у нее были собственные владения – г. Вышгород, выделенный ей князем Олегом в качестве «вено» – платы за брак с Игорем. Получаемые доходы княгиня имела право тратить на собственные нужды.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Рассматривая нововведения Ольги в сборе дани, историк решил, что она провела административно-территориальную реформу, разделив подвластные ей земли на волости с административными центрами – погостами. Но можно ли было это сделать в то время, когда даже границы государства четко не определялись и вся его территория была слабо заселена? Более вероятным кажется, что княгиня лишь определила размер дани для каждой местности и указала время и место, куда ее следовало привозить. Кроме того, она выделила княжеский домен – места охоты и ловли рыбы для своего обихода. Для того времени это было очень важной реформой, поскольку она должна была урегулировать взаимоотношения с местным населением и исключить злоупотребления княжеской администрации в сборе дани. (В историографии вопрос о сути реформ княгини Ольги до сих пор вызывает споры.)
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Анализируя сведения древнейших летописей о крещении Ольги, Карамзин обнаружил в них ряд ошибок. Так, оказалось, что летописная дата этого акта – 955 г. не согласуется с данными Константина Багрянородного о времени приема Ольги в Константинополе. Исследователь вычислил, что указанные императором числа, дни недели и месяц были либо в 946, либо в 957 г. Более подходящей для него показалась дата 957 г., поскольку, как следует из записок Константина, княгиня встречалась не только с ним самим, но и с семьей его сына Романа. В 946 г. царевич был еще подростком, хотя и женатым на маленькой девочке. Детей в это время он еще не имел.
Эти выводы историка представляются вполне убедительными, но в последующей историографии возникли споры и появились иные точки зрения.
Карамзин заметил, что в Лаврентьевской летописи и в связанных с ней поздних сводах принимавший Ольгу византийский император неправильно назван Иоанном Цимиским. Этот правитель пришел к власти уже после смерти княгини. В Ипатьевской летописи этой ошибки не было, значит, ее создатель был лучше информирован об истории Византии, чем автор Лаврентьевской. К тому же историк усомнился в сообщении обеих летописей о том, что император захотел жениться на Ольге, находящейся в весьма почтенном возрасте. Ведь сам он давно был женат, да и принимал русскую княгиню вместе с супругой.
Эти выводы историка представляются вполне убедительными, но в последующей историографии возникли споры и появились иные точки зрения.
Карамзин заметил, что в Лаврентьевской летописи и в связанных с ней поздних сводах принимавший Ольгу византийский император неправильно назван Иоанном Цимиским. Этот правитель пришел к власти уже после смерти княгини. В Ипатьевской летописи этой ошибки не было, значит, ее создатель был лучше информирован об истории Византии, чем автор Лаврентьевской. К тому же историк усомнился в сообщении обеих летописей о том, что император захотел жениться на Ольге, находящейся в весьма почтенном возрасте. Ведь сам он давно был женат, да и принимал русскую княгиню вместе с супругой.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Пытливый историк заметил, что в сочинении Константина Багрянородного ничего не писалось о крещении русской княгини и сама она называлась языческим именем Хельга (после крещения Ольга стала Еленой). Однако русские летописи и византийские хроники утверждали, что Ольга ездила в Византию специально для крещения. Чтобы разобраться в этом противоречии, Карамзин решил, что Константина интересовали только вопросы церемониала, поэтому он и не упомянул о крещении своей гостьи.
Позднее данный вопрос вызвал бурную дискуссию в историографии. При этом спорящим приходилось лишь интерпретировать те источники, которые ввел в научный оборот Карамзин.
Среди зарубежных хроник историку удалось обнаружить памятник, свидетельствующий о достаточно обширных международных контактах княгини Ольги. Это – «Продолжение хроники Регинона», написанное в конце X в. В нем сообщалось об отправке в 959 г. русского посольства к германскому императору Оттону I и ответной миссии католического епископа Адальберта в 961 г., которая закончилась полным провалом – Адальберт вынужден был бежать на родину. Карамзин счел содержание этого источника абсолютно достоверным и решил, что Ольга хотела крестить Русь с помощью немецких миссионеров, но не смогла это сделать из-за противодействия сына-язычника.
В последующем содержание «Продолжения хроники Регинона» привлекло внимание многих исследователей, предлагавших его собственное толкование.
Позднее данный вопрос вызвал бурную дискуссию в историографии. При этом спорящим приходилось лишь интерпретировать те источники, которые ввел в научный оборот Карамзин.
Среди зарубежных хроник историку удалось обнаружить памятник, свидетельствующий о достаточно обширных международных контактах княгини Ольги. Это – «Продолжение хроники Регинона», написанное в конце X в. В нем сообщалось об отправке в 959 г. русского посольства к германскому императору Оттону I и ответной миссии католического епископа Адальберта в 961 г., которая закончилась полным провалом – Адальберт вынужден был бежать на родину. Карамзин счел содержание этого источника абсолютно достоверным и решил, что Ольга хотела крестить Русь с помощью немецких миссионеров, но не смогла это сделать из-за противодействия сына-язычника.
В последующем содержание «Продолжения хроники Регинона» привлекло внимание многих исследователей, предлагавших его собственное толкование.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Н. М. Карамзин подверг критике поздние источники о княгине Ольге, в частности ее «Житие» в краткой и пространной редакции, всевозможные добавления в поздних летописях и хрониках. Их он назвал баснословием и выдумками всевозможных сочинителей. К числу недостоверных он отнес и сообщение в «Похвале князю Владимиру» о том, что в правление этого князя были обнаружены мощи Ольги и установлены в Десятинной церкви, поскольку в древнейших летописях никаких данных на этот счет не было.
В целом знаменитый историк очень высоко оценил деятельность княгини Ольги и поставил ее в один ряд с великими государственными деятелями Древней Руси: «Предание нарекло Ольгу хитрой, церковь – святой, история – мудрой. Она не воевала, а правила государством. С деятельностью великого мужа учредила порядок в государстве, не писала законов, но давала уставы, простые и самые нужные. При Ольге Россия стала известна в отдаленных странах Европы».
Определенное внимание княгине Ольге уделил и другой известный историк С. М. Соловьев. Рассматривая все предания и мнения об ее происхождении, он признал достоверным лишь ее происхождение из северных областей Руси. Сведения летописей об ее жестокой мести древлянам он не склонен считать легендарными, поскольку в древнерусском обществе месть была широко распространена, и почитался лишь тот, кто мог отомстить обидчику.
В целом знаменитый историк очень высоко оценил деятельность княгини Ольги и поставил ее в один ряд с великими государственными деятелями Древней Руси: «Предание нарекло Ольгу хитрой, церковь – святой, история – мудрой. Она не воевала, а правила государством. С деятельностью великого мужа учредила порядок в государстве, не писала законов, но давала уставы, простые и самые нужные. При Ольге Россия стала известна в отдаленных странах Европы».
Определенное внимание княгине Ольге уделил и другой известный историк С. М. Соловьев. Рассматривая все предания и мнения об ее происхождении, он признал достоверным лишь ее происхождение из северных областей Руси. Сведения летописей об ее жестокой мести древлянам он не склонен считать легендарными, поскольку в древнерусском обществе месть была широко распространена, и почитался лишь тот, кто мог отомстить обидчику.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Анализируя сведения летописей о реформах княгини, Соловьев решил, что на установленных ею погостах находились представители княжеской администрации – тиуны, которые не только собирали дань, но и вершили суд. Слово «повосты» из Лаврентьевской летописи он счел неправильным прочтением, возникшим при переписке текста с древней ветхой рукописи.
Исследуя маршрут, по которому Ольга объезжала свои владения в начале правления, историк решил, что он проходил по окраинам Новгородской земли, т. е. рекам Мста и Луга. Однако в настоящее время нет точных данных об этих границах. К примеру, Белоозеро было много севернее Мсты, а Изборск – юго-западнее Луги. При этом оба эти города были новгородскими еще при Рюрике.
Исследуя маршрут, по которому Ольга объезжала свои владения в начале правления, историк решил, что он проходил по окраинам Новгородской земли, т. е. рекам Мста и Луга. Однако в настоящее время нет точных данных об этих границах. К примеру, Белоозеро было много севернее Мсты, а Изборск – юго-западнее Луги. При этом оба эти города были новгородскими еще при Рюрике.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
С. М. Соловьев поддержал точку зрения Карамзина на то, что датой крещения русской княгини следует считать 957 г., а не 955, как в летописях. Предположение В. Н. Татищева о склонности Ольги к христианству еще в Киеве (но она якобы боялась враждебности язычников) он отверг: ведь согласно летописным данным, и в Киеве и в Новгороде при князе Игоре существовали христианские храмы в честь Ильи-пророка и Спасо-Преображения.
Историк высказал мнение о том, что Ольга осталась недовольна оказанным ей в Константинополе приемом, поскольку ее заставили долго ждать в гавани и принимали на недостойном ее низком уровне. Позднее византинисты убедительно оспорили эту точку зрения – Ольгу принимали на самом высоком уровне.
Рассматривая содержание «Продолжения хроники Регинона», Соловьев счел сомнительными сведения о том, что именно Ольга отправила послов к германскому императору. По его мнению, русские визитеры были самозванцами: желая получить дары от католического духовенства, они самовольно пригласили миссионеров в свою страну. В итоге оказалось, что в Киеве епископа Адальберта никто не ждал, и его миссия провалилась.
Историк высказал мнение о том, что Ольга осталась недовольна оказанным ей в Константинополе приемом, поскольку ее заставили долго ждать в гавани и принимали на недостойном ее низком уровне. Позднее византинисты убедительно оспорили эту точку зрения – Ольгу принимали на самом высоком уровне.
Рассматривая содержание «Продолжения хроники Регинона», Соловьев счел сомнительными сведения о том, что именно Ольга отправила послов к германскому императору. По его мнению, русские визитеры были самозванцами: желая получить дары от католического духовенства, они самовольно пригласили миссионеров в свою страну. В итоге оказалось, что в Киеве епископа Адальберта никто не ждал, и его миссия провалилась.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Саркофаг из волынского шифера - X века найден при раскопках Десятинной церкви. Предполагается, что в нем была захоронена княгиня Ольга!
Историк полагал, что Ольга обладала большой личной собственностью. В Вышгороде находилась ее загородная резиденция, хранилась казна. Село Будутино она отдала ключнице Малуше, когда та родила от Святослава сына Владимира. Позднее та пожертвовала его Десятинной церкви.
В целом Соловьев, как и Карамзин, высоко оценил деятельность княгини Ольги, назвав ее «устроительницей Русской земли, мудрейшей из женщин». По его мнению, в Древней Руси княгини занимали высокое положение: имели значительное имущество, содержали целый штат слуг, участвовали в пирах, охоте, отличались хитростью, смекалкой, были храбры и находчивы. Эти выводы он сделал, исходя из фактов биографии Ольги.
Не менее положительно относился к Ольге и другой историк рубежа XIX и XX вв. – академик С. Ф. Платонов. Он даже полагал, что с 945 по 957 г. княгиня правила совершенно самостоятельно всем Древнерусским государством. Подобно другим знатным женщинам своего времени она обладала полной гражданской и имущественной самостоятельностью, отличалась государственной мудростью, смекалкой и в этом отношении смогла «переплюнуть» самого византийского императора. В данном случае Платонов счел достоверными сведения летописей о том, что Константин сватался к Ольге, но та, не желая портить отношения отказом, перехитрила его и сделала брак невозможным.
Историк полагал, что Ольга обладала большой личной собственностью. В Вышгороде находилась ее загородная резиденция, хранилась казна. Село Будутино она отдала ключнице Малуше, когда та родила от Святослава сына Владимира. Позднее та пожертвовала его Десятинной церкви.
В целом Соловьев, как и Карамзин, высоко оценил деятельность княгини Ольги, назвав ее «устроительницей Русской земли, мудрейшей из женщин». По его мнению, в Древней Руси княгини занимали высокое положение: имели значительное имущество, содержали целый штат слуг, участвовали в пирах, охоте, отличались хитростью, смекалкой, были храбры и находчивы. Эти выводы он сделал, исходя из фактов биографии Ольги.
Не менее положительно относился к Ольге и другой историк рубежа XIX и XX вв. – академик С. Ф. Платонов. Он даже полагал, что с 945 по 957 г. княгиня правила совершенно самостоятельно всем Древнерусским государством. Подобно другим знатным женщинам своего времени она обладала полной гражданской и имущественной самостоятельностью, отличалась государственной мудростью, смекалкой и в этом отношении смогла «переплюнуть» самого византийского императора. В данном случае Платонов счел достоверными сведения летописей о том, что Константин сватался к Ольге, но та, не желая портить отношения отказом, перехитрила его и сделала брак невозможным.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Академик Б. Д. Греков также полагал, что Ольга была совершенно самостоятельной правительницей: установила размер дани, взимаемой с подвластных территорий, создала административно-хозяйственные пункты по управлению территориями, проводила собственную международную политику, владела замковым городом Вышгород. Обо всем этом было известно в Византии, поэтому она получила от императора более ценные дары, чем ее сын Святослав в лице своего посла. Греков не сомневался, что Ольга сама отправила послов к германскому императору, желая установить с ним дружеские отношения.
В последующее время историки стали уделять больше внимания отдельным сторонам деятельности княгини Ольги и конкретным фактам ее биографии. Так, А. Н. Сахаров написал обстоятельный очерк, посвященный дипломатии Ольги. Он подробно проанализировал все, дошедшие до нас источники, дал оценку предшествующим трудам, начиная с В. Н. Татищева и заканчивая В. Т. Пашуто, М. Б. Свердловым и А. Г. Кузьминым.
В последующее время историки стали уделять больше внимания отдельным сторонам деятельности княгини Ольги и конкретным фактам ее биографии. Так, А. Н. Сахаров написал обстоятельный очерк, посвященный дипломатии Ольги. Он подробно проанализировал все, дошедшие до нас источники, дал оценку предшествующим трудам, начиная с В. Н. Татищева и заканчивая В. Т. Пашуто, М. Б. Свердловым и А. Г. Кузьминым.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Сахаров согласился с мнением Карамзина о том, что княгиня ездила в Константинополь в 957 г. и что летописцы допустили ошибку в дате этого события. Цель визита Ольги состояла не только в крещении, но и в установлении с Византией равноправных отношений, и для этого она дважды посещала императора Константина – поэтому в своем сочинении о ее визите он и забыл упомянуть о ее крещении. Главным для Константина было описать пышный церемониал, по которому принималась русская княгиня: она была удостоена личной беседы с императором и членами его семьи; во время официальной части ее не заставили падать ниц перед императорским троном, а во время неофициальной части даже предложили сесть; в честь нее и ее спутников был устроен обед, после которого всех одарили подарками. В данном случае А. Н. Сахаров убедительно доказал несостоятельность мнения С. М. Соловьева, утверждающего, что Ольга была принята в Константинополе недостаточно пышно.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Рассматривая различные источники об обстоятельствах крещения Ольги и пытаясь объяснить существующие в них противоречия, Сахаров предположил, что княгиня могла стать христианкой дважды: первый раз неофициально, в Киеве, второй раз торжественно и публично, в Константинополе. Относительно причин провала миссии в Киев католического епископа Адальберта Сахаров высказал мнение, что тот превысил свои полномочия и решил поставить Русь в зависимость от католического духовенства, в частности главы германской церкви. Естественно, что Ольга и ее окружение не пожелали подчиняться каким-либо иностранцам.
Очерк о дипломатии княгини Ольги вошел в состав фундаментальной монографии А. Н. Сахарова, посвященной дипломатическим отношениям Древней Руси.
Очерк о дипломатии княгини Ольги вошел в состав фундаментальной монографии А. Н. Сахарова, посвященной дипломатическим отношениям Древней Руси.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Академик Б. А. Рыбаков попытался оценить вклад княгини Ольги в становление и развитие русской государственности. Анализируя некоторые летописные известия о ней, он пришел к выводу, что рассказ об ее мести древлянам не имел ничего общего с историческими реалиями. По своей сути он напоминал описание славянского погребального обряда: сначала умершего несли в ладье, потом сжигали, затем насыпали холм и справляли тризну. Сказание о мести, по мнению Рыбакова, было написано для устрашения подданных княгини и для доказательства непобедимости киевских правителей.
Рыбаков решил, что отношение к реальным событиям имело лишь летописное описание реформ Ольги. Она установила конкретные и справедливые налоги, организовала княжеский домен со становищами (местами стоянки князя), ловищами (охотничьими угодьями), знамениями (бортями) и местами для ловли рыбы. Таким образом, она размежевала угодья правителей и подданных. Становищ, как полагал академик, было не меньше 50. Кроме них якобы были погосты – острожки с постоянным гарнизоном, которых насчитывалось от 500 до 2000.
Рыбаков решил, что отношение к реальным событиям имело лишь летописное описание реформ Ольги. Она установила конкретные и справедливые налоги, организовала княжеский домен со становищами (местами стоянки князя), ловищами (охотничьими угодьями), знамениями (бортями) и местами для ловли рыбы. Таким образом, она размежевала угодья правителей и подданных. Становищ, как полагал академик, было не меньше 50. Кроме них якобы были погосты – острожки с постоянным гарнизоном, которых насчитывалось от 500 до 2000.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Последнее предположение академика кажется маловероятным, поскольку у Ольги не могло быть столь большой по численности дружины, чтобы распределять ее по острожкам. Да и надобности в них не было, учитывая слабую заселенность территории Древней Руси в то время.
Б. А. Рыбаков полагал, что Ольга сначала крестилась дома – в 955 г. и эта дата нашла отражение в летописях. Поэтому в Константинополь она прибыла уже христианкой в сопровождении священника Григоря (его имя Константин Багрянородный назвал в числе спутников княгини). По мнению историка, император в действительности хотел жениться на русской княгине, чтобы поставить ее страну в вассальную зависимость. При этом Ольга отнюдь не была старой женщиной, поскольку имела маленького сына. На момент гибели мужа ей должно было быть лет 28-32.
Б. А. Рыбаков полагал, что Ольга сначала крестилась дома – в 955 г. и эта дата нашла отражение в летописях. Поэтому в Константинополь она прибыла уже христианкой в сопровождении священника Григоря (его имя Константин Багрянородный назвал в числе спутников княгини). По мнению историка, император в действительности хотел жениться на русской княгине, чтобы поставить ее страну в вассальную зависимость. При этом Ольга отнюдь не была старой женщиной, поскольку имела маленького сына. На момент гибели мужа ей должно было быть лет 28-32.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Делая подобное предположение о возрасте Ольги, Рыбаков почему-то полностью проигнорировал летописную запись о том, что брак между Игорем и Ольгой был заключен в 903 г., поэтому в 945 г. княгине никак не могло быть даже 32 лет. В целом Б. А. Рыбаков весьма высоко оценил деятельность Ольги по обустройству Древнерусского государства, особенно реформы в налогообложении, выделении княжеского домена и устрашение подданных в письменном сочинении.
Последний вывод академика представляется несколько надуманным, поскольку устрашать неграмотных подданных письменно было бессмысленным. Для передачи же текста устным путем необходим был большой штат особых людей, которые вряд ли существовали в то время.
Последний вывод академика представляется несколько надуманным, поскольку устрашать неграмотных подданных письменно было бессмысленным. Для передачи же текста устным путем необходим был большой штат особых людей, которые вряд ли существовали в то время.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Академик Г. Г. Литаврин посвятил ряд работ проблеме датировки поездки Ольги в Константинополь. Проанализировав содержание главного источника по этому вопросу – сочинения Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора», он пришел к выводу, что Ольга ездила в Константинополь не в 957 г., как считало большинство исследователей вслед за Н. М. Карамзиным, а в 946 г. К этому году, как и к 957, подходили упомянутые императором даты: 9 сентября – среда и 18 октября – воскресенье. Аргументами в пользу своей точки зрения Литаврин считал следующие обстоятельства: в 957 г. княгиня Ольга была слишком стара для трудной поездки в Византию; описанные Константином взаимоотношения между его женой и невесткой больше походили на взаимоотношения с первой женой царевича Романа юной Бертой, нежели со второй женой, через некоторое время отравившей императрицу.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Но можно ли признать доводы Литаврина в пользу пересмотра устоявшейся точки зрения на дату поездки Ольги в Константинополь убедительными? Торговый путь в Константинополь к середине X в. был очень хорошо освоен русскими людьми и вряд ли являлся особенно трудным даже для пожилой женщины. К тому же после 957 г. княгиня Ольга прожила еще 12 лет, значит, особо дряхлой не была. Путешествие на судах для нее было привычным делом. Ведь это был главный способ передвижения в то время на Руси. Сочинение Константина Багрянородного вряд ли можно рассматривать как источник о взаимоотношении его жены с невестками. В нем описывались на конкретных примерах церемонии двора. Поэтому эпизод с двойным троном, на наш взгляд, означал, что императрица и жена старшего царевича занимали равное положение во время официальных приемов.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Датируя поездку Ольги в Константинополь 946 г., Литаврин полностью проигнорировал сообщения русских летописей о том, что в этом году Ольга совершила военный поход на Искоростень и все лето осаждала город. Для поездки в Константинополь у нее просто не было времени. Ведь путь туда проходил по реке Днепр и Черному морю, которые зимой были несудоходными. К тому же в 946 г. вряд ли у Ольги было абсолютно прочное положение и в стране было спокойно. Поэтому в следующем 947 г. княгиня занялась реформами во время объезда своих владений. Ни в 946, ни в 947 г. у нее не было возможности надолго покидать Русь и оставлять юного наследника без опеки. Поэтому, представляется, что датировать поездку Ольги в Константинополь, 946 г. нельзя. Княгиня могла покинуть страну на несколько месяцев, только окончательно укрепив свою и сына власть.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
Автор темыGosha
- Всего сообщений: 55556
- Зарегистрирован: 25.08.2012
- Откуда: Moscow
Re: Жены Древней Руси
Попытка Г. Г. Литаврина пересмотреть традиционную датировку поездки Ольги в Константинополь привела к тому, что в историографии стали появляться самые различные мнения по этому вопросу. Так, О. М. Рапов решил, что княгиня ездила в Византию дважды. Первый раз в 944 г. – при вдовом и малообразованном императоре Романе, который посватался к своей гостье. В это время она и приняла крещение. Вторая поездка была в 946 г. Зная, что Ольга христианка, Константин посадил ее за один стол с собой и познакомил с семьей.
Язычницу же, по мнению Рапова, он не стал бы так принимать.
Натянутость подобных предположений очевидна, поскольку полностью разрушает летописную датировку событий 40-х г. X в. Смерть Игоря пришлось бы отнести к 943 г., а месть Ольги древлянам и поездку по стране с реформами – несуществующими. К тому же, если в 946 г. княгиня была уже христианкой, то почему Константин называл ее языческим именем Хельга, а не христианским Елена? Получается, что выдвинутая Раповым точка зрения противоречит данным сразу двух источников.
Язычницу же, по мнению Рапова, он не стал бы так принимать.
Натянутость подобных предположений очевидна, поскольку полностью разрушает летописную датировку событий 40-х г. X в. Смерть Игоря пришлось бы отнести к 943 г., а месть Ольги древлянам и поездку по стране с реформами – несуществующими. К тому же, если в 946 г. княгиня была уже христианкой, то почему Константин называл ее языческим именем Хельга, а не христианским Елена? Получается, что выдвинутая Раповым точка зрения противоречит данным сразу двух источников.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
-
- Похожие темы
- Ответы
- Просмотры
- Последнее сообщение
-
- 8 Ответы
- 1673 Просмотры
-
Последнее сообщение Gosha
-
-
Право древней руси
Лемонтия » » в форуме Вопросы студентов, школьников, просто интересующихся историей - 1 Ответы
- 4690 Просмотры
-
Последнее сообщение Iskander
-
-
- 0 Ответы
- 547 Просмотры
-
Последнее сообщение Инфобот
-
- 1 Ответы
- 2384 Просмотры
-
Последнее сообщение dimitrius