Монархизм ⇐ Общие вопросы истории

[Gosha]

«Одиозная личность Шульгина принявшего участие в отречении последнего Российского царя Николая Второго, наверное, нужно начать именно с нее. Но это будет взгляд не одобряющий, а как раз осуждающий его действия, действия всех которые жаждали новизны, не понимая, что в новизне кроится основной изъян – изъян переворотов, излома всего и для создания нового общества потребуется, даже не десятилетия - столетия».

«Это евреи построили алтари неведомому богу. Тот же самый еврей, который некогда тайком протянул христианство в античный мир и погубил это чудо; он же вновь нашел слабое место: больную совесть современного мира: он сменил имя, тогда из Савла стал Павлом, теперь из Мордухaя – Марксом. Он протиснулся сквозь щель в социальную структуру, чтобы несколькими революциями потрясти мир.

«Социальная революция – есть современная инсценировка все той же кровавой мистерии, которую впервые поставил великий Мордухaй. В ХХ веке сия ужасная пьеса возобновлена под режиссерством не менее великого Карла Маркса».


Смысл вышесказанного можно выразить довольно расхожей фразой всех времен: «еврейский вопрос». Теперь, как говорится, раскроем скобки. Евреи всю свою историю жили под Царем Небесным, но всегда противостояли Царю Земному, наверно по одной причине евреи никогда небыли свободны от двойного гнета. Первую цитату я позаимствовал из книги «Застольные разговоры Гитлера», это его прямая речь. Вторую – из книги В. Шульгина «Что НАМ в НИХ не нравится?». В дальнейшем только о Василии Витальевиче, тем более что он почти не известен поколениям, выросшим при советской власти. О Гитлере нет нужды говорить, тут все и ежу понятно. Забегая вперед, хочу оговориться, что, несмотря на идейное родство обеих цитат, нельзя отождествлять В. Шульгина с фашизмом. Человек он далеко неоднозначный, сыграл определенную роль в истории России. В двадцатых годах Василий Витальевич издал книгу «Что НАМ в НИХ не нравится?». В 1930 г. в Париже вышло второе издание. Национал-республиканская партия России извлекла из небытия книгу и выпустила ее в Санкт-Петербурге стотысячным тиражом в издательстве «Хорс».
В. Шульгин обратился к извечному «еврейскому вопросу» и издатели рекомендуют его книгу, как «удивительно современную… При всей ее публицистической направленности, она приобретает научную ценность». Как известно, дурные примеры заразительны. Так, издательство «Русская книга» также выпустила книгу Шульгина, но уже в серии «Мыслители России».
13 января Василию Витальевичу исполнилось бы 125 лет. В России, особенно в смутный 1917 год, он был крупным политическим деятелем. Молодой юрист стал лидером правых в Государственной Думе, слыл ярым монархистом. По иронии судьбы он и лидер октябристов Александр Гучков приняли от Николая II манифест об отречении от престола. Впрочем, не будем забегать далеко вперед. К этому мы еще вернемся.
На Украине Шульгин владел несколькими имениями, по собственному признанию, мог всецело сосредоточиться на политике. Уже в 29 лет он, депутат Госдумы, играл в ней большую роль.
Отец Шульгина был профессором истории в Киевском университете и владельцем довольно влиятельной газеты «Киевлянин». Потом газета перешла к сыну.
Рост молодого политика был стремительным. За полтора десятка лет стал лидером правых, что, несомненно, свидетельствовало о его больших способностях. В те годы он был одним из вершителей судеб России.
Кстати, Василий Витальевич родом с Украины, однако он не признавал таковую. Для него существовали только Малая Россия или Юго-Западный край. Он вообще считал, что «украинская идея, то есть утверждение, что южнорусский народ не русский, долго не выдержит, ибо оно лживо и рассчитано на невежество». Нет, мол, украинского народа, господа украинцы!
После февральской революции Шульгин – член Временного комитета Государственной Думы. Октябрь, разумеется, не принял, активнейшим образом боролся с Советами, органически не переносил большевизм.
Далее небольшая выдержка из биографической справки, которую издатели книги претенциозно назвали «Зеркало истории»: «После Октября Шульгин стал одним из идеологов Белого движения, был среди основателей Добровольческой армии, членом Особого совещания и активным деятелем в стане Деникина и Врангеля. Открыл газету «Великая Россия», на страницах которой боролся с новой властью.
После разгрома белых в Крыму Шульгин вместе с Врангелем бежал в Югославию. Начались обычные для эмиграции скитания: Франция, Польша, снова Югославия». Остается только добавить, что и в эмиграции Шульгин продолжал активно бороться с новой властью. Жил мечтой о возвращении в Россию, конечно же, на белом коне. Делал для этого все возможное и невозможное. В Россию действительно попал в 1925-1926 гг. Тайком поехал искать сына. Побывал в Москве, Ленинграде и Киеве, где его хорошо помнили и могли опознать многие давние знакомые. Встреча с ними могла бы завершиться в ГПУ. Неизвестно нашел ли Василий Витальевич сына, но все же Россию увидел не с высоты Эйфелевой башни, а как бы изнутри. Вскоре вышла очередная книга Шульгина – «Три столицы» – впечатления от поездки в Россию. В эмиграции к ней отнеслись неоднозначно. В ней, например, есть такие строки:
«Уже сейчас мне стало ясно – Россия встает. …Я ожидал увидеть умирающий русский народ, а вижу, несомненно, его воскрешение». Эта книга из серии заказных Герберт Уэллс, Шульгин, Андре Жид, Леон Фейхтвангер, Неру, Мао много было тех кто излагал свое мнение о Социализме в СССР.

[tamplquest]

великий Мордухaй

Это кто такой?

[Gosha]

великий Мордухaй

Это кто такой?

Карл Маркс - это псевдоним настоящие фамилия и имя следующие Моисей Мордехай Леви-Маркс (можете ознакомиться с подробностями в Майне Кампф).

Отправлено спустя 41 минуту 58 секунд:
ПЕРИОДЫ РЕВОЛЮЦИОННОСТИ

Каждый человек в своем развитии проходит определенные периоды социальной активности:
1. Анархизм - это подростковый-юношеский период 10-20 лет когда хочется все отрицать и бунтовать.
2. Социалистический - это период становления 20-30 лет когда хочется отвоевать место под солнцем, справедливости и равенства.
3. Демократический - это период зрелости 30-50 лет когда хочется уже стабильности закрепление своего успеха, общие довольство.
4. Монархический - это период старости 50-80 лет когда хочется спокойствия, созерцания и умиротворения.

Хотелось вспомнить еще Ленинского наймита-пера Джона Рида его эссе - 10 дней которые потрясли Мир - все можно увидеть в радужном свете особенно если показывают то что должно увидеть и притом за хороший гонорар. Большевики приглашали нужных людей из США, Великобритании, Франции, России, Германии. Примером может послужить Максим Горький пролетарски-непролетарский писатель, который с Капри увидел СССР.

Невольно возникает вопрос, который частенько задавали в Советском Союзе: а куда смотрела милиция? В данном случае, – куда смотрело пресловутое ГПУ? Как мог такой зубр свободно ездить по стране? Как ни странно, ГПУ не пыталось ловить Шульгина, больше того, оно всячески оберегало его.
Наверное, многие помнят телесериал «Операция «Трест», с успехом демонстрировавшийся в СССР. Так называлась и хитро задуманная чекистами операция, позволившая им проникнуть в самую сердцевину Белой эмиграции. Они создали, якобы, подпольную организацию с целью свержения правительства. Для того чтобы в это поверили на Западе, чекисты позволили, вернее, организовали поездки в Россию некоторых белоэмигрантов. Вот по «окну» чекистов и путешествовал Шульгин. Он ничего не заметил и спокойно возвратился домой. Чекисты оказались неплохими режиссерами. Судя по книге, ему показывали далеко не все.
Шульгин и другие, не разгадавшие замысел чекистов, по сути, способствовали славе «подпольщиков». Вот почему после пропали генералы Евгений Миллер и Александр Кутепов – вожди Белой эмиграции. Кстати, в Энциклопедическом словаре (1982 г.) сказано, что Кутепов и Миллер исчезли из Парижа при неясных обстоятельствах. Нет, совершенно ясных, их следы исчезли в ГПУ. Длинная рука КГБ все же настигла Василия Шульгина в 1945 г. Его арестовали в Югославии и привезли в Москву. За антисоветскую деятельность приговорили к 25 годам лишения свободы. 11 лет просидел во Владимирской тюрьме. После досрочного освобождения 78-летнему бывшему депутату Госдумы не разрешили возвратиться в Москву или Киев. Пришлось доживать все в том же Владимире, где и умер в 1976 г.
Василий Витальевич – автор нескольких книг, в большинстве изданных за рубежом. Книга «Что НАМ в НИХ не нравится?» в России увидела свет через 16 лет после смерти автора и только потому, что национально- республиканская партия с ее помощью попыталась разыграть свою довольно мерзкую карту в извечном «еврейском вопросе», и обратить на себя внимание.
История книги весьма необычная. В мае 1928 г. по инициативе эмигрантской газеты «Последние новости» состоялся диспут об антисемитизме в России. Шульгин получил приглашение участвовать в нем, но не смог приехать в Париж. Вот и решил высказать свое мнение в книге, на его взгляд, честно и объективно. Однако, даже, судя только по ее названию, крен и довольно большой получился в одну сторону. Василий Витальевич видел «от евреев не только зло, но и добро!». Он имел друзей евреев в школе. Более того, во время погромов с оружием в руках защищал еврейские семьи. Да и газета «Киевлянин» во время знаменитого суда над Бейлисом выступала против мракобесов. Впрочем, характерная деталь: еще в 1906 г. Шульгин отождествлял революционеров с «иудейскими борцами». Запомним.
И вот, несмотря на собственное признание, что «еврейский вопрос мне не так хорошо знаком», Шульгин приступил к написанию книги. Он, как ему казалось, по научному проанализировал явление антисемитизма. В общем, получилось же довольно наукообразное сочинение, «утомительное и скучное». Что же касается скучного, то Шульгин самокритично переборщил, – книга заставляет рассуждать. Прежде всего, Шульгин утверждает, что антисемитизм бывает трех родов: расовый или инстинктивный, политический или рационалистический, мистический, хотя сам же считал спорной такую классификацию. Мне же кажется, что антисемитизм бывает только одного рода – злобный и античеловечный.
Само по себе определение “расовый антисемитизм” абсолютно неверное. Ведь евреи, русские, украинцы, англичане, французы (и т.д.) принадлежат к одной расе – белой. Видимо, речь, следовательно, не о расах, а о нациях.
По Шульгину, расовый антисемитизм вызван инстинктивным стремлением соблюсти расовую чистоту, не допустить ее засорения, особенно еврейской кровью. Дальше он дошел до самой настоящей чуши. В этом убеждает такой пассаж: «Еврейская кровь, по-видимому, гораздо сильнее. Можно с несомненностью утверждать, что из десяти русско-еврейских детей девять наследуют черты родителя еврея. Следовательно, можно утверждать с достаточной достоверностью – смешанные русско-еврейские браки ставят под опасность русскую расу. Как слабейшую, в смысле крови, под опасность поглощения ее еврейской».

Лестно, что господин Шульгин считает еврейскую кровь сильнейшей, но какую опасность для исчезновения русского народа могли составить евреи, если их численность в стране составляла по советской статистике всего несколько процентов! История показала, что, несмотря на смешанные браки, русский народ остался русским. Евреи никак не поглотили его.

Гитлер не говорил о силе еврейской крови, но отметил, что евреи – самая жизнестойкая нация. Мол, даже через несколько колен смешанных браков они все же возвратятся к еврейству. Вероятно, Гитлер не читал Шульгина, а Шульгин Гитлера, но поразительно много совпадений взглядов, что само по себе не может не настораживать.

Третья разновидность антисемитизма – иррациональный, по сути, мало чем отличается от расового и поэтому дальше только о политическом или, как Шульгин называет его еще, рассудочным. Ему посвящена основная часть книги. Василий Витальевич откровенно провозгласил свое кредо. «Тут не к месту говорить о том, что мне в евреях не нравится, и вообще, нравятся ли мне они или нет. Тут к месту будет объяснить, почему я полагаю, что с евреями необходимо политически бороться». Правда, в другом месте он говорит о необходимости мирного сосуществования двух народов.
Василий Шульгин страстно влюблен в классификацию, что создает видимость научного исследования. Вот и на этот раз он разделяет политический антисемитизм на дореволюционный и послереволюционный. Вопреки хронологии, прежде всего – о послереволюционном. Его Шульгин видел, когда ходил по трем столицам под охраной и недреманным оком ГПУ, о нем читал много сообщений в эмигрантской печати.
Действительно, был ли он? Навлеку на себя острие некоторых критиков и все же отвечу отрицательно. До начала Второй мировой войны в Советском Союзе не было государственного антисемитизма, хотя и не исключались отдельные его проявления. Можно как угодно проклинать Октябрь, но именно он вывел евреев из положения второсортных людей. Мне могут возразить: а 1937 год?! Сталин в тридцатые годы уничтожил много евреев, но еще больше русских, украинцев и др. В борьбе за власть он в каждом, независимо от национальности, видел своего личного врага.
Иное дело в послевоенные годы, когда Сталин осуществил давно задуманную расправу с еврейским народом. Об этом он откровенно обещал ещё Риббентропу, когда тот посетил Москву в связи с подписанием договора с Германией. Великий вождь последовательно проводил эту политику – борьба с безродными космополитами, расстрел Еврейского Антифашистского Комитета, «Дело врачей»…
В принципе же Василий Витальевич замечательного мнения о евреях, может даже лучше, чем они думают сами о себе. Прочитайте, например, эти строки: «Что представляет собой еврейство в России? Несколько миллионов людей весьма энергичных, весьма выносливых, весьма трудолюбивых, очень приученных к работам, требующим большой затраты нервов; исключительно способны в некоторых весьма важных областях, как-то коммерческой, а также в деле политической пропаганды. При всем этом эти люди объединены и солидаризованы, как ни одна нация в мире».

Даже евреи не сказали бы так лестно о себе. Беда только в том, считает Шульгин, что они подвержены революционным идеям, при чем началось это не вчера, а еще в библейские времена.

Вот и из глубины веков всплыл на поверхность Мордухай, которого вспомнили и Гитлер, и Шульгин. Речь идет о празднике Пурим, установленного в честь царицы Эсфирь и ее дяди Мордухая, спасших иудейский народ от поголовного истребления. Как говорится в Библии, чтобы память о них не исчезла у детей их, у нас и у всех последующих поколений.
Шульгин почти полностью приводит главу 9 из «Книги Эсфирь» Библии. Там сказано:
«16. И прочие Иудеи, которые в областях царевых собрались, чтобы стать на защиту жизни своей и быть спокойными от врагов своих, умертвили из неприятелей 75 тысяч, а на грабеж не простерли руки свои».
Вот Шульгин и обвиняет кровожадную Эсфирь и мстительного Мордухая в том, что только из-за покушения амановцев они покарали казнью 75 тысяч человек. Как, мол, евреи могут праздновать Пурим, когда их «Ежегодный пир происходит на столах, кои подпирают человеческие кости, на скатертях, залитых человеческой кровью».
Красиво сказано, аж слезу прошибает. Однако Шульгин опустил предыдущие главы из «Книги Эсфирь». Напомним, к царю Артаксерксу пришел Аман и принес ему десять тысяч талантов серебра за право уничтожить и разграбить иудейский народ. (Глава 3, «Книги Эсфирь»).
«11. И сказал царь Аману: отдаю тебе это серебро и народ: поступи с ним как тебе угодно.
…13. И посланы были письма через гонцов во все области царя, чтобы убить, погубить и истребить всех иудеев, малого и старого, детей и женщин в один день… и имение их разграбить»
Кровожадная царица Эсфирь и ее дядя, мстительный Мордухай, как называет их Шульгин, не ждали, действовали и спасли иудеев от истребления. Подвиг Эсфирь и Мордухая Гитлер и Шульгин назвали «кровавой мистерией».
От редакции: С исторической точки зрения события, описанные в «Книги Эсфирь» являются талантливым художественным вымыслом, написанным в эпоху Маккавеев, то есть во II веке до н.э. и отражают они борьбу евреев против эллинистических властителей Сирии и их попыток насильственной эллинизации подвластных народов. Согласно одной из теорий именно в это время было решено придать языческому празднику, посвященному древнесемитским богам Мардуку и Астарте еврейское звучание. Аналогично, уже на нашей памяти, коммунисты превратили христианского святого Николая в сказочного деда Мороза и объявили христианский Новый Год официальным праздником своей атеистической державы.

[Ruby Ludwig Valentin]

Гоша, вы антисемит.
Маркс имел красную фамилию - по происхождению от планеты Марс и писал для красных рабочих их Манифест.
Здесь он писал опять же о красной борьбе.
Раввин не простой еврей, он не просто хитрый лис, он учитель и сторонник справедливости.

[Gosha]

Гоша, вы антисемит.

Я не антисемит, Я не любитель, Я профессионал.

[Ruby Ludwig Valentin]

Я не антисемит, Я не любитель, Я профессионал.

А на аватарке вы бравый белый офицер!

[Gosha]

Как известно в США существует чем-то похожий на Пурим праздник Халлоувин, когда все, а особенно дети, рядятся в костюмы убийц, садистов и вампиров. Но это же не означает, что все американцы убийцы, садисты и вампиры. Праздник Пурим, так же как и праздник Халлоувин, римские Сатурналии и славянские Коляды – это праздник преодоления страха. Без этого праздника евреи не смогли бы выжить как нация, не только в странах диаспоры, но и в современном Израиле, подверженном непрекращающимся атакам террористов.
Справедливости ради, надо заметить, что Шульгин обвиняет евреев, не столько в грехах их предков из «Книги Эсфирь», сколько в том, что они ежегодно празднуют, как он выразился «погром».
Хорошо, давайте допустим, что историки ошибаются, и всё было, так как описано в «Книге Эсфирь». Предположим, что евреи на самом деле убили 75 тысяч человек, но кто были эти люди? Может быть невинные обыватели? Нет, это были погромщики, вооружённые и готовые, как в песне Высоцкого, «на грабёж и насилье». Как известно, погром всегда сопровождается грабежом, то есть вернее грабёж и есть истинная цель погрома, а остальное – только мишура для маскировки неблаговидной цели. Но герои «Книги Эсфирь» ограничились только истреблением армии погромщиков, «а на грабеж не простерли руки свои».

Как странно, что именно Гитлер, который погромы с целью грабежа возвел в ранг государственной политики Третьего Рейха, упрекает евреев Мордухаем. Гитлер просто понимал что имущество быстро можно отнять только погромом, а евреи в России осуществили Грондиозный погром в масштабах всей страны - экспроприация - экспроприаторов.

Василий Шульгин совершил экскурс в прошлое России, сделал некоторые открытия. Так, в России, мол, не было антисемитизма, он привнесен из Малороссии, где жило много евреев.
Если верить Шульгину, то евреи в России жили даже свободней, чем во многих странах. Правда, признает, что были многочисленные ограничения. Евреи не имели права владеть землей, не принимались на государственную службу, только в процентном отношении могли поступать в гимназии и высшие учебные заведения и т.д., и т.п. В 1791 г. была установлена черта оседлости: только в 15 губерниях евреям разрешалось постоянное жительство. Петербург и Москва исключались. Шульгин довольно обстоятельно рассказывает обо всех ограничениях. Однако, как ни удивительно, оказывается, они были гуманные. Повинны в них опять же евреи. Простите, но не могу не дать слово самому Шульгину: «Более сильные, евреи, (как раса более старая) ограничиваются в правах для того, чтобы дать окрепнуть более юной расе – русской. При этом, естественно, предполагается, что когда русская раса вырастет настолько, что будет выдерживать самостоятельно напор еврейства, ограничения будут сняты».

Лейтмотив Шульгина, да и иже с ним – в России было засилье евреев, они стремились захватить страну, поработить россиян. Во времена Александра II и, особенно, Александра III якобы много сделано для облегчения жизни евреев. Что именно – об этом ни слова в книге. Вот почему воспользуемся другими источниками. Так, с 1882 г. четверть миллиона евреев были насильно переселены в черту оседлости из западных областей России, а позже туда отправили и многих из Петербурга и Москвы. Еще более ограничили права поступления в университеты и гимназии, запретили евреям даже некоторые профессии.

Разве евреи не хотели жить бок о бок со своими чистопородными братьями или они (евреи) не могли наживаться или не хотели обманывать только своего брата еврея. Им видит ели для этого нужен инородный объект-субъект лучше с размахом побольше всю Россию.

За время правления Александра III из России эмигрировали в Америку, Европу, Австралию, Ново-Зеландию и даже в Африку 2 миллиона евреев просто прекрасно - это те которые хотели уехать после революции они хлынули назад. Эту цифру можно позаимствовать из американского справочника Джоан Комэй «Кто есть кто в истории евреев». Издали книгу в России почти через четверть века после ее появления в США.

Революционное движение в России Василий Шульгин рассматривает, как еврейское, как средство достижения еврейством господства в мире. Он бьет во все колокола: «Еврейство завладело политической Россией. Мозг нации (если не считать правительства и правительственных кругов) оказался в еврейских руках и привыкал мыслить по еврейской указке». Царскую Семью точно казнили евреи под руководством Еврейских Раввинов - это было чисто ритуальное убийство.

С этой точки зрения Шульгин и рассматривает важнейшие события в России начала ХХ века. Так, революция 1905 года была еврейской, и еврейство потерпело в ней поражение. Невольно подумалось, неужели в расстреле мирной демонстрации, шедшей к царю в январское воскресенье 1905 году также повинно еврейство? Поп Гапон был провокатором. А о феврале и октябре 1917 года и говорить не приходится. Очень коротко о февральской революции и только потому, что Шульгин имел к ней прямое отношение. Те самые правительство и правительственные круги довели Россию до национальной катастрофы. Василий Витальевич крайне неодобрительно характеризует царя и особенно царицу - это верно.

[Magoga]

Дальше он дошел до самой настоящей чуши. В этом убеждает такой пассаж: «Еврейская кровь, по-видимому, гораздо сильнее. Можно с несомненностью утверждать, что из десяти русско-еврейских детей девять наследуют черты родителя еврея»

Это не чушь, а наблюдение проявления доминантных генов.

Я не считаю, что евреев надо в чём-то ущемлять, но я немало с ними общалась самым доброжелательным образом, и всегда обнаруживались одни и те же неприятные для меня особенности. Это - не политические идеи, а какие-то расхождения, связанные с эстетикой или мышлением. Кроме того, по моим наблюдениям, им свойственна некоторая шизоидность, а возможно - склонность к психическим расстройствам.

Мне кажется, Шульгин не был ни антисемитом, ни настоящим монархистом. Он видел угрозы, исходящие от революционной толпы, а противоположность (порядок, стабильность) связывал именно с монархией.

[Gosha]

Мне кажется, Шульгин не был ни антисемитом, ни настоящим монархистом. Он видел угрозы, исходящие от революционной толпы, а противоположность (порядок, стабильность) связывал именно с монархией.

Провокаторские действия бывших евреев-террористов из Земли и Воли-Народной Воли, которые росли и выросли в РСДРП. Эти террористы-экспроприаторы разрушили Россию и пытались из её обломков создать размежеванное национальное лоскутное одеяло областей, краев и национальных республик. Перед тем как объединятся необходимо размежеваться - В. И. Ленин.

«2 марта 1917 г. в царскую ставку приехали лидер правых в Думе Василий Шульгин и лидер октябристов Александр Гучков. Им было поручено принять от Николая II манифест об отречении от престола в пользу брата – князя Михаила. Однако на следующий день, в переговорах, в которых участвовал Шульгин, Михаил отказался наследовать трон. Николай II сделал запись в дневнике: «Кругом измена, трусость и обман». Это был конец династии Романовых, царствовавших три века, и к чему в прямом и переносном смысле приложил руку сам Шульгин. Власть перешла к Временному комитету Думы во главе с Михаилом Родзянко, членом комитета стал и Шульгин, потом Комитет сформировал Временное правительство.
По советской терминологии Февральская революция считалась буржуазно-демократической. Свергли же царя Родзянко, Шульгин, Гучков, а не большевики. Ленин в Петроград приехал только через месяц с лишним, и в своих знаменитых Апрельских тезисах поставил вопрос о ее перерастании в социалистическую, чтобы привлечь возможно большие массы. Все же вину за февраль Шульгин возложил на Еврейство! Совершенно верно евреев было много среди всех основных 19 партий. Другое дело, что после февраля большевики, воспользовавшись слабостью Временного правительства, действительно превратили буржуазно-демократическую революцию в экспроприаторский-террористический погром гордо именуемое социалистической революцией.
Василий Витальевич откровенно признал, что он политический антисемит. Кстати, он задал риторический вопрос: “Стоило ли делать революцию из-за того, что евреи были лишены некоторых прав? Ведь можно было добиваться этих прав другими путями, не революционными, мирными, без великих потрясений” только сами евреи не хотели ждать, а хотели получить власть в России.
Как видим, Шульгин старательно обходит Февраль. Свергли самодержавие, пользуясь его терминологией, чисто русские – Гучков и Шульгин, первыми потрясли Россию. Быть может, если бы не было Февраля, то и не последовал бы Октябрь. Ну уж тут Дудки, Февраль был прелюдией Октября, кому нужно было пол дела.
В последнее время, очень модным стало требование к евреям: покайтесь, раскайтесь! Его ввел в обиход Шульгин еще в 1919 году. Тогда в статье в «Киевлянине» он писал, что «все дальнейшее зависит от того, какую дорогу из двух изберут евреи: признаются и покаются или будут отрицать, обвинять всех кроме самих себя». Это требовал Шульгин в те годы, когда по его же признанию в Добровольческой армии, одним из создателей которой он был, главной песней была: …И всех жидов побьем. Сволочь такую…
Позднее Василий Витальевич уже ставил вопрос об обоюдном покаянии. Однако ставил его весьма односторонне. Он убежден «война русских и евреев в дальнейшем неизбежна». Однако если «евреи хотят избавиться от погромов, им необходимо отказаться от мордухайски-марксистских сценических традиций. Перестать увлекаться идеями социальных революций». Шульгин оказался провидцем СССР развалился и закончился Социализм, а о Коммунистическом будущем уже никто не говорит, наверно считают Научной Утопией.
Песня старая, как заезженная пластинка. Мол, евреи становой хребет коммунистической партии (разве не так?). В ней «евреи имеют влияние обратно пропорциональное их численности в стране». Бесспорно, в революции, и в ЧК было много евреев, в том числе на командных должностях. Многие наши соплеменники видели в революции путь к тому, чтобы стать равноправными гражданами, а стали хозяевами страны.
Однако буквально бесит, когда частенько слышишь о необходимости соблюсти какие-то пропорции. Почему-то ревнители злополучных пропорций нисколько не удивляет, что в войну евреи по количеству Героев Советского Союза занимают четвертое место (их назначали в герои), по населению же они составляли только считанные проценты (герой это мгновение, а воевать тяжелая повседневная работа). Русским, белорусам и украинцам за самый страшный и кровавый 1941 год вообще не давали наград, а прописывали 9 грамм без задержки. Следует учесть, что даже в войну к евреям предъявлялись особые требования. Мне довелось работать в архивах при подготовке одного сборника, и я видел, что откладывались многие представления евреев к высоким наградам (наверняка за подвиги в СМЕРШ). Что и говорить, если несколько наших соплеменников, повторивших подвиг Матросова, не удостоены звания Героев СССР. Евреи убедительно доказали, что они способные не только «к коммерческой деятельности».
Василий Шульгин укоряет евреев, что они не проявили особую привязанность к своему языку и имени, и вообще весьма мало дорожат своим еврейством. Может он и прав, но как говорится, это дело самих евреев, сами разберутся.
Нельзя только согласиться с Шульгиным, что «евреи совершенно не ценят свою родину – Палестину» (вот там и нужно было совершать Социалистическую революцию). Напомню, на первом сионистском конгрессе, состоявшемся в 1897 году в Швейцарии, была провозглашена задача – создание еврейского государства. Более Полвека велась борьба за ее претворение в жизнь в России с 1861 года. 14 мая 1948 года она и увенчалась успехом – провозглашением свободного, независимого государства Израиль (если бы не СССР евреям не видать Израиля как собственных ушей). Между прочим, в Израиль, на свою историческую родину, из бывшего СССР уже переселилось более миллиона евреев. Евреи уехали жиды остались!

[alexeybo]

Провокаторские действия бывших евреев-террористов из Земли и Воли-Народной Воли, которые росли и выросли в РСДРП

Вы вообще понимаете когда и что происходило? Похоже, что не понимаете. Так, болтаете всякую ерунду.
Не могли члены Земли и Воли, Народной воли расти и вырасти в РСДРП, т.к. обе первые организации прекратили свое существование еще до образования РСДРП.
А идейными наследниками народничества была Партия социалистов-революционеров.

[Gosha]

Не могли члены Земли и Воли, Народной воли расти и вырасти в РСДРП, т.к. обе первые организации прекратили свое существование еще до образования РСДРП.

А люди тоже прекратили свое существование? Лев Тихомиров был народником входил в Земля и Воля и Народная Воля, а затем переосмыслил собственные взгляды на терроризм и Революцию стал приверженцем монархизма. Александр Ильич Ульянов был террористом Народовольцем, а мудрый брат его Владимир Ильич Ульянов-Ленин: - Мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти. Ильич прав зачем самому лезть в петлю нужно создавать Много Миллионную ПАРТИЮ руками которой вершить и претворять в жизнь собственные замыслы. Создавать Стальных Солдатиков Революции - СССР.
После казни старшего брата Александра в 1887 году как участника народовольческого заговора с целью покушения на жизнь императора Александра III Владимир Ульянов якобы произнёс: «Мы пойдём другим путём», что означало его отказ от методов индивидуального террора. На самом деле эта фраза взята и перефразирована из поэмы «Владимир Ильич Ленин» Владимира Маяковского. По воспоминаниям старшей сестры Анны Ильиничны, Владимир Ульянов сказал фразу в другой формулировке: «Нет, мы пойдём не таким путём. Не таким путём надо идти».

В статье «Удержат ли большевики государственную власть?»(первоначально опубликована в октябре 1917 года в № 1 — 2 журнала «Просвещение») Ленин писал: Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту.
Ленинская Мысль так и осталась на бумаге появилась Партийная Зажиточная Номенклатура, которая начала править и рулить в РСФСР-СССР-РФ. РСДРП-РКПБ-ВКПБ-КПСС-ЕР(Единая Россия) партии прекращают свое существования, а люди перекрашиваются вливаясь в ряды другой партии - Партпроходимцы.

[alexeybo]

А люди тоже прекратили свое существование?

Прыгайте и дальше в сторону. Вы просто не понимаете разницы идейных взглядов народников и марксистов.

[Gosha]

Прыгайте и дальше в сторону. Вы просто не понимаете разницы идейных взглядов народников и марксистов.

Какая идея терроризм персональный направленный против монархов у народников и терроризм политический направленный на уничтожение даже не власти, а всех устоев государства у марксистов. Спятивший Еврей (наверняка морфинист) Маркс запустил Призрака Революции который не задержался в Здравомыслящей Европе, но привился в головах недоучек в России.

Среди студентов тех лет сложились три раздельные по имущественному положению группы. Первые назывались «белоподкладочниками», к ним относились учившиеся здесь дети сановников, генералов, высшего общества. Они носили куртки с белой шелковой подкладкой по последней моде. Это студенчество отличалось крайне правыми, монархическими убеждениями. Каждый из них знал, что его ждет блестящая карьера в высших правительственных учреждениях, генеральский чин в молодые годы, а в зрелые – сенаторство.
«Белым подкладкам» противостояли «радикалы» – непримиримые противники строя. Они надевали малороссийские рубахи, сапоги, накидывали скромный плед и обязательно носили синие очки. Из них выходили народники-революционеры, террористы, марксисты.
Третью группу представляли «культурники», располагавшиеся между вышеназванными двумя, были расположены больше всего к науке. Из этой когорты вышло немало людей, прославивших русскую науку.

Три куплета «Интернационала» в переводе А. Я. Коца с небольшими изменениями составили государственный гимн РСФСР (1918 год—1922 год), а после образования Советского Союза (1922 год) он же стал гимном СССР (1922—1944):

Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
—Кто был ничем, тот станет всем.

Припев:
Это есть наш последний
И решительный бой;
С Интернационалом Воспрянет род людской!

Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и ни герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Чтоб свергнуть гнёт рукой умелой,
Отвоевать своё добро,
—Вздувайте горн и куйте смело,
Пока железо горячо!

Припев.×2

Лишь мы, работники всемирной
Великой армии труда,
Владеть землёй имеем право,
Но паразиты — никогда!
И если гром великий грянет
Над сворой псов и палачей,
—Для нас всё так же солнце станет
Сиять огнём своих лучей.

Припев.×2 »

Прочитайте и осмыслите чего добивались, что сделали и что получилось из всего этого. Страна которая встает и ложится с подобным гимном является тоталитарным государством - государством казармой.

[Евелина]

[
Три куплета «Интернационала» в переводе А. Я. Коца с небольшими изменениями составили государственный гимн РСФСР (1918 год—1922 год), а после образования Советского Союза (1922 год) он же стал гимном СССР (1922—1944):

и что получилось во Франции,где это гимн написали?

Слова «Интернационала» написаны в июне 1875 в Париже французским поэтом-шансонье, социалистом Эженом Потье (см.), под свежим впечатлением разгрома Коммуны, членом которой он состоял и за которую он дрался до конца на баррикадах

[Gosha]

и что получилось во Франции,где это гимн написали?

России еще не хватало Французских Пяти республик, пяти революций! Великая французская революция 1789—1799 Июльская революция 1830 года. Февральская революция 1848 года. Сентябрьская революция 1870 года - следует добавить еще и Парижскую коммуну март - май 1871 года. Вот что замутил Мозес Мардухай!

[alexeybo]

Какая идея терроризм персональный направленный против монархов у народников и терроризм политический направленный на уничтожение даже не власти, а всех устоев государства у марксистов.

Марксисты - не анархисты, и устоев государства не уничтожали.

[Gosha]

Марксисты - не анархисты, и устоев государства не уничтожали.

Что за партия такая Марксисты? Марксистские партии в России: Эсеры, Кадеты, РСДРП, Октябристы, Анархисты.

Возникновение марксистской партии в России было подготовлено всем предшествующим развитием рабочего движения и революционной марксистской мысли, решительным размежеванием русских марксистов со своими идейными противниками, разгромом народничества и «легального марксизма». В этой борьбе выросли и закалились марксистские кадры в России. Их признанным руководителем стал В. И. Ульянов-Ленин — могучий теоретик и страстный революционер-практик, который повел русское рабочее движение новыми, неизведанными еще путями. Из сибирской ссылки В. И. Ленин вернулся с тщательно продуманным планом создания в России пролетарской партии. В условиях царизма это могла быть лишь нелегальная партия с ядром закаленных в борьбе, опытных профессиональных революционеров; вокруг них должны были объединиться сотни и тысячи организованных рабочих-партийцев, опирающихся на сочувствие и поддержку всего пролетариата, самых широких народных масс. Уже тогда созрели у Ленина основные идеи, которые были развиты им позднее в книгах «Что делать?» (1902 г.) и «Шаг вперед, два шага назад» (1904 г.), составив целостное учение о революционной марксистской партии — партии нового типа.

Выдающуюся роль в борьбе за партию сыграла ленинская «Искра» — нелегальная общерусская газета, издававшаяся за границей. «Искра» была не только глашатаем марксистских идей, но и организатором революционной социал-демократии, быстро откликавшимся на злобу дня и объединявшим революционные действия рабочих в разных частях России. Деятельность «Искры» и искровских социал-демократических организаций расширяла кругозор передовых рабочих, подводила их к пониманию политических задач пролетариата, его роли передового борца за демократию. Защищая марксистскую программу и тактику пролетарской партии, «Искра» развернула непримиримую борьбу против проводников буржуазной идеологии в рабочем движении — «экономистов», выступала с резкой критикой мелкобуржуазной партии «социалистов-революционеров» (эсеров), возникшей в 1901 году. В ряде статей Ленин вскрыл беспринципность эсеровской программы, представлявшей собой эклектическую смесь народнических предрассудков с ревизионизмом. Эсеров роднило с «экономистами» отрицание роли революционной теории и необходимости диктатуры пролетариата. Подобно либеральным народникам, эсеры идеализировали крестьянскую общину, скрывая под термином «трудовое крестьянство» противоположность классовых интересов сельской буржуазии и пролетарских слоев деревни. Большой вред революционному движению наносила эсеровская террористическая тактика, которую В. И. Ленин назвал «революционным авантюризмом».

Дело, начатое «Искрой», завершил подготовленный ею второй съезд Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), состоявшийся в июле — августе 1903 года. В ожесточенной борьбе с оппортунистами Ленин и его соратники отстояли принципы партии нового типа. На съезде была принята разработанная редакцией «Искры», при руководящем участии В. И. Ленина, программа партии, с исключительной четкостью и последовательностью формулировавшая коренные положения марксизма. Это была тогда единственная в мире программа рабочей партии, в которой выдвигалась как главная задача борьба за диктатуру пролетариата. В программе РСДРП органически сочетались определение конечной цели — социалистической революции с указанием ближайших задач партии в надвигавшейся буржуазно-демократической революции: низвержения самодержавия и замены его демократической республикой, введения 8-часового рабочего дня, революционной ликвидации остатков крепостничества. Программа провозгласила право наций на самоопределение. РСДРП размежевалась на Меньшевиков и Большевиков, то есть РСДРП(м) и РСДРП(б).

[alexeybo]

Что за партия такая Марксисты? Марксистские партии в России: Эсеры, Кадеты, РСДРП, Октябристы, Анархисты.

Вот и погуглите, почитайте и разберетесь с вопросом.

[Gosha]

Вот и погуглите, почитайте и разберетесь с вопросом.

Читайте выше и не помещайте отсебятины!

Отправлено спустя 39 минут 46 секунд:
ЧТО ВЫЗВАЛО РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОРЫВ МАСС

Взгляд с Еврейской стороны

Шульгин настойчиво подчеркивает свою объективность. Он даже небольшую главку посвятил «вине русских». Однако, они чисто «русские» внутренне, например, не очень хорошо отзывается о царской чете, особенно о духовном облике Александры Федоровны (чего другого ожидать от немецкой принцессы). Распутинщина, одно из бедствий, обусловившее падение Императорского дома и т.д.
Однако Василий Витальевич не говорит, например, об ответственности русских за погромы 1880-х годов, вызвавшие возмущение во всем мире, 1905 г. и т.д. Больше того, «евреи, убеждает он, столько же виноваты в погромах, как и окружающая их среда». В общем, как говорили на Украине – «за мое жито мене и побыто».
О какой объективности может идти речь, если Шульгину еврей напоминает паука, ткущего паутину, а русский – беспомощную муху. Следовательно, делает он вывод: «Антисемитизм в России будет. Он не может не быть. Евреи слишком сильны благодаря своим природным качествам». Есть только одно условие мирного сосуществования обоих народов: евреи должны покаяться, отказаться от «производства социальных потрясений» (верно революций перестроек антинародных экономических реформ). «Русская душа, мол, не терпит еврейского запирательства и не раскаянья».
Разумеется, не все евреи – коммунисты, но весь народ в ответе за евреев коммунистов(?). Шульгин даже уточняет: «Все члены одной и той же нации скованы неразрывными цепями и за всякое деяние каждого все несут коллективную ответственность. Все за одного, один за всех» (еврейский сионистский интернационал - сейчас сто лет спустя это очевидно Герцель призвал всех евреев на борьбу против не евреев гоев).
Ни меньше, ни больше. Почему же Шульгин не видит ответственности русских за свержение самодержавия в Феврале? (Потому что русских поставили перед свершившиеся фактом). Кстати, сама идея свержения самодержавия возникла в русском народе задолго до Ленина (задолго до Ленина были бессмысленные русские - бунты направленные не против царя, а против помещиков и бояр). Вспомните, например, «Народную волю», которая ставила своей целью свержение царя, правда, другими методами. Возглавляли ее Желябов, Перовская, Ульянов и другие русские - разночинцы. В большинстве – выслужившие дворянство.
В «Новом мире» была опубликована страстная статья Григория Шурмака «Шульгин и его апологеты». Он подчеркивает, что оба народа несут ответственность, «что евреи не без вины, но другая (большая) часть вины лежит на самих русских, что не раз признавали выдающиеся отечественные умы» (ну и что хрен не слаще редьки - организатор еврей - исполнитель русский). Я почти разделяю точку зрения Шурмака. Например, охотно подписался бы под его такой мыслью: «Антисемитизм особо отвратителен, когда его используют как подмену, как средство, с помощью которого политики стремятся разрешить затруднения, возникшие в собственном народе, за счет евреев, делая их козлами отпущения. А в остальном, ради Бога, не любите евреев!»
За что любить евреев?
Григорий Шурмак, видимо, еврей и предпочитает говорить о «вине евреев», русским же не надо говорить о своей вине. Может он и прав, однако не во всем могу согласиться с ним. Приведу один абзац из его статьи: «Из Второй мировой войны еврейство вышло сломленным, наполовину физически уничтоженным (советские евреи убежали-эвакуировались за Урал). Затем Сталин разгромил еврейскую интеллигенцию, закрыл театры, издательства, а школы ликвидировал еще в середине 30-х гг. Так евреи заплатили за свои иллюзии первой четверти века (что верно то верно, не будут делать еврейских путчей - Царь им был плох - жили себе в Одессе, Минске, Львове, Крыму -воровали всласть - работал один Тевье Молочник). Но, сделавшись вновь преследуемыми, они опять стали пользоваться сочувствием тех многочисленных русских, чьи сердца не поражены злобой. Обладатели дискриминационного пятого пункта, олицетворяющего в паспорте желтую звезду Давида, они, сами того не сознавая, встали на путь искупления своей доли, вины за случившееся с Россией в 1917 г.».
Таким образом, Григорий Шурмак вольно или невольно встал на путь покаяния, что и требовал Шульгин. Почему первыми должны проявить инициативу евреи?! И кто от их имени должен раскаиваться? Мирового еврейского правительства, в существование которого Шульгин верит и не верит – нет. В России также нет какого-либо подобного органа. Будем верить, что Шурмак сделал первый, хотя и робкий шаг. Но вот до сих пор не видно и не слышно покаяния другой стороны – неизмеримо большей и более могучей.
Действительно, в компартии и в ЧК было немало «жидов-комиссаров», но даже Шульгин признает, что их было ничтожно мало в пропорции ко всему населению. Почему-то до сих пор не слышно признания русского народа за 1917 год. Почему-то Шульгин и иже с ним не говорят об ответственности русского народа за Ленина, главного организатора Октября? Ведь по Шульгину «за всякое деяние каждого все несут коллективную ответственность». Впрочем, Шульгин считает Ленина еврейской пешкой.
Можно еще долго спорить с Василием Шульгиным, откровенно считавшего себя политическим антисемитом. В этом, думается, нет нужды, тем более что он умер более четверти века назад. Однако сегодня, к сожалению, еще не мало имеется более злобных антисемитов, тех, кто поднял на щит пронафталиненную книгу, кто использует ее в борьбе с евреями.

От реакции: На этом можно было бы и закончить размышление о Шульгине, если бы не удивительное сходство его высказываний не только с Гитлером, как справедливо заметил Михаил Яковлевич Лейбельман, но и со Львом Николаевичем Гумилевым и Александром Исаевичем Солженицыным. Правда, в отличие от последних, Василий Витальевич Шульгин, не скрывал своего антисемитизма. Впрочем, возможно это тема для другого исследования.

[BLACK 37]

Это евреи построили алтари неведомому богу. Тот же самый еврей, который некогда тайком протянул христианство в античный мир и погубил это чудо; он же вновь нашел слабое место: больную совесть современного мира: он сменил имя, тогда из Савла стал Павлом

А христианство, чем вам не угодило ? Да античный мир, не такой уж и хороший был ...языческий мир, вообще был очень жестокий а христианство принесло как бы сейчас сказали, гуманные ценности .Ну да были там в истории христианской церкви и свои промахи и не доработки, типа святой инквизиции ...но в целом христианство положительно повлияло на развитие западной цивилизации . ИМХО

[Gosha]

Ну да были там в истории христианской церкви и свои промахи и не доработки, типа святой инквизиции ...но в целом христианство положительно повлияло на развитие западной цивилизации . ИМХО

Социализм был прогрессом, как вы считаете? Наверняка был! Тогда почему рухнул СССР? Почему после Обновленческой Церкви в СССР в 1943 году возродился Патриархат. Почему после крушения СССР в РФ возрождаются не Пионерлагеря и Комсомол, а Церкви и Приходы. Разве РПЦ не теософский взгляд на Мир, то есть антинаучный. Разве навязывание Веры не Сектантство!

[Gosha]

Лев АлександровичТихомиров

Монархическая государственность

«Монархическая государственность» Тихомирова - труд совершенно уникальный в отечественной (да, вероятно, и в мировой) социально-политической мысли. Труд никем доселе не превзойденный. Даже совсем не монархист Н. А. Бердяев считал его "лучшим обоснованием идеи самодержавной монархии". Позднейшие работы И. Л. Солоневича ("Народная монархия") и И. А. Ильина ("О монархии и республике"), столь популярные ныне, на мой взгляд, несопоставимы с "Монархической государственностью" ни по глубине мысли, ни по широте охвата материала, ни по детальности разработки темы. Хотя нужно признать, что Ильин и в особенности Солоневич пишут ярче, доходчивее, увлекательнее; про тихомировский же трактат хочется повторить слова Леонтьева, сказанные им о "России и Европе" Данилевского, - великая книга, местами очень дурно написанная. Чтение "Монархической государственности" требует немалых усилий, но они вознаграждаются - тем пониманием сложнейших исторических и общественно-политических вопросов, которое получает внимательный читатель этой замечательной книги. Для примера, сравните яркую, во многом справедливую, но неполную, по-журналистски хлесткую, а потому все-таки поверхностную характеристику Петра I у того же Солоневича с многосторонней, взвешенной оценкой "работника на троне" Тихомирова, и вы сразу поймете разницу уровней. Продуманность книги такова, что иные из идей автора звучат сегодня как практические указания "к действию". Недаром выдающийся современный писатель В. И. Белов считает, что "Монархическая государственность""просто незаменима для тех, кто искренне хочет возрождения России независимо от их политических взглядов" - Лев Тихомиров, 18 декабря 1904 года

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И СОДЕРЖАНИЕ МОНАРХИЧЕСКОГО ПРИНЦИПА

Раздел I.
ИСТОЧНИКИ ВЛАСТИ В ОБЩЕСТВЕ

Психологические основы общественности.

Что связывает людей в обществе? Что, стало быть, лежит в основе общественности и, стало быть, определяет ее законы? Как ни различны философские понятия о душе, как ни трудно для современного ученого допустить некоторое самостоятельное духовное начало - в ответ на поставленные выше вопросы все чаще начинают указывать на психологию. Не в каких-либо внешних, но во внутренних, психологических условиях все чаще ищут разгадку факта общественности.

"По мере того, - говорит Эспинас ["Социальная жизнь животных", стр. 44], - как наблюдатель удаляется от первых фаз жизни, он замечает все чаще и чаще, что группировка живых существ совершается уже не под импульсом физико-химических сил и физиологических побуждений, но под влиянием все более чувствуемых склонностей и влечений. Перед его глазами происходит незаметный переход от внешнего к внутреннему, от более или менее сложной игры движений к обману представлений и от хотений к сознанию".

Тот же психологический элемент отмечает Альфред Фулье. Стараясь синтезировать, как он выражается, материалистические и идеалистические школы социологии, он приходит к выводу, что человеческое общество представляет в отличие от биологии организм "добровольный и сознательный".

"Сила, связывающая части общественного тела, по-видимому, не одной природы с той, которая связывает части в теле животного или растения: последняя - относительно бессознательная, первая же сознательная" ["Современная наука об обществе", стр. 114].

Густав Лебон доходит даже до почти мистического отношения к этой психологической основе общества. Он говорит о "душе народов" и утверждает, что даже для классификации народов наилучшие основы дает психология. "В подкладке учреждений, искусств, верований, политических правительств каждого народа находятся известные моральные и интеллектуальные особенности, из которых вытекает его эволюция". Поэтому, по Лебону, "основания для классификации, которых не могут дать анатомия, языки, среда, политические группировки, даются нам психологией" ["Психология народов и масс", стр. 10].

Оставляя в стороне такие утверждения, идущие, быть может, далее прямого содержания фактов, нельзя, однако, не признать, что психологические основания общественности становятся для социологии совершенно неизбежным выводом.

Действительно, социология в конце концов принуждена признать, что в общественности мы имеем перед собою законы кооперации. В то же время приходится признать, что законы кооперации совершенно одинаковы повсюду, где мы их ни наблюдаем, как в биологии, так и в социологии. Но при таких посылках, становится совершенно очевидным, что сами особи, вступающие в кооперацию, в обоих случаях, то есть в биологии и в общественности, существенно различны, так что кооперируют на почве вовсе не одинаковых способностей или свойств.

Какие "особи" кооперируют в биологии, в мире явлений органической материи? Беря схематически - это простые, не специализированные клеточки, почти кусочки протоплазмы, одаренные некоторой общей способностью жизни, движения, смутного ощущения и уподобления. Их кооперация, их совместное действие даже немыслимы иначе, как при непосредственном сращении, для которого они имеют большую способность и не представляют почти никаких препятствий. Мир простейших животных, и так называемые колониальные животные, представляют множество наглядных примеров этого.

Срастание низших животных, как губок, полипняков, вообще явление обычное. Точно так же известно и распадение на составные части: так, морская звезда, пойманная в сачок, мгновенно рассеивается на части, и обломки ее проскальзывают обратно в море.

Нет ни надобности, ни даже оснований рассматривать животное, организм, как нечто происшедшее путем сращения первоначально свободных клеток. Но характер низших животных объясняет природу клеточки, показывает нам, что срастание при кооперации соответствует самой природе биологической особи. А по сращении универсальность смутных жизненных способностей клетки допускает ее очень быструю специализацию, то есть превращение в простой орган. Такова картина биологических особей.

Но таковы ли особи, вступающие в кооперацию социологическую? Нет, это уже не клеточки, а организмы. Да и в кооперацию вступают даже не сами организмы, выражаясь языком биологии, а только их нервные центры. Когда несколько волков соединяются в стаю, кооперируют не сами по себе их зубы или лапы, не сами по себе тела их, а их нервные центры, лишь принуждая каждый свое тело, свои зубы и лапы помогать другим сотоварищам по кооперации. Смотря на общество глазами биолога, мы должны назвать общество кооперацией нервных центров. Но при этом само собою ясно, что нервные центры могут кооперировать только на почве сил и способностей, свойственных именно им. А что такое нервный центр с точки зрения биологии? Это клеточка, или агрегат клеточек, специализированных не на движении, не на уподоблении, не на каком-либо частном чувстве восприятия, а на функциях представления и регуляции, то есть на способностях сознания, ощущения и воли. Только на почве этих способностей и возможна кооперация нервных центров, т.е. и самих организмов.

Таким образом, законы кооперации, возможной для животных и человека - при возникновении среди них общественности - суть законы кооперации чувств, представлений и желаний, кооперации того, что составляет наш психологический мир. Законы общественности, а стало быть, и гражданственности и политики, развиваются из психического источника. Это несомненно до полной очевидности.

Само собою разумеется, что эта точка зрения, указывающая исходный пункт социологии в психологии, не устраняет по существу спора о том, что такое наша психика, что такое духовное начало, самобытно ли оно и отлично ли по существу от сил мертвой природы и т. п. Но все это входит уже в область философии или психологии, а не социологии. Для социологии исходный пункт составляет, во всяком случае, мир человеческих представлений, чувств и желаний в их ясно наблюдаемых проявлениях. Спиритуалистическое или материалистическое определение этих психологических свойств хотя и не может не отражаться на наших социологических представлениях, но лишь очень косвенно. Во всяком случае никакой философский материализм не может приводить социологию к такому нелепому для нее мировоззрению, как, например, экономической материализм.

Психологические основания общественности ничуть не отрицают значения влияний внешних и материальных. Но все эти влияния действуют на общественную среду не прямо, а отражаясь и перерабатываясь в нашей душе, в нашей внутренней сфере чувства, желания и представления. При этом в зависимости от нашей философии мы можем спорить, была или не была когда-то, в каком-то непредставимо далеком прошлом, душа наша некоторою tabula rasa, на которой внешние влияния вписали постепенными наслоениями ее содержание. Однако и тут довольно ясно, что если бы внешним влияниям не в чем было отражаться и перерабатываться, то они не могли бы создать и никаких наслоений. Некоторого первичного содержания души нельзя отрицать. Но все эти философские споры очень мало касаются социологии.

Социология начинается не в тех безднах хаоса, где ничего нельзя разобрать, и потому обо всем можно фантазировать. Социология начинается там, где уже заметны явления общественности. А в этом своем начале наука видит социологическую особь не как tabula rasa, а как некоторое существо с вполне определенным психическим содержанием, которое вовсе не создается внешними условиями, а столь же самостоятельно и реально, как внешние условия, и если испытывает их влияние, то и само оказывает на них такое же влияние. Не только в известном нам историческом человеке, а даже в самом ничтожном животном, социология застает твердое содержание хотений, чувств и представлений как нечто готовое, ранее бывшее, а не создаваемое внешними влияниями. Все внешние влияния падают не на пустое место, а на некоторое ясное и определенное содержание. Они только воздействуют на душу, подстрекая, ослабляя или направляя наши представления, чувства и волю, дают материал для переработки его нашей душой, но ничуть не создают ее.

[Gosha]

В метафизике возможен спор по вопросу об абсолютной самобытности души . В социологии и истории этот спор немыслим. Что бы такое ни представляла наша душа для философа, для социолога и историка она обладает самостоятельным и постоянным содержанием. Наши чувства, хотения и представления, для социолога вечны по существу, хотя и изменяются в комбинациях и в фазах своего эволюционного состояния. Только это постоянство основного факта общественности и дает возможность бытия социальной науке, которая со времен древнейших наблюдений своих знает одно и то же человечество, с психическими свойствами, по существу, одинаковыми, подобно тому, как химия знает одно и то же вещество со свойствами, по существу, вечно одинаковыми, подобно тому как и биология среди вечно меняющихся форм органического мира знает лишь одно и то же живое вещество, с вечно одними и теми же основными свойствами.

Только в отношении объекта, обладающего некоторыми основными неизменяемыми свойствами и возможно существование законов, научно наблюдаемых. Социология такой объект имеет пред собой в психическом мире человечества. Если бы человечество какого-нибудь отдаленного "будущего" могло иметь основные психические свойства отличные от тех, какие были раньше, хотя бы самые отдаленные тысячелетия назад, наука оказалась бы совершенно невозможной, ибо она должна бы была признать тогда, что человечества как некоторого постоянного и реального явления не существует, а представляет оно мираж, не поддающийся никакому разумному пониманию.

В действительности, однако, такой мираж существует лишь в фантазиях некоторых, правда, модных, гаданий о никогда не бывшем (или по крайней мере нам неизвестном) прошлом, и в таких же фантастических мечтаниях о якобы "будущем" человечестве. Но собственно наука, точное знание, точное наблюдение говорят совершенно против всех этих фантазий. Вся сколько-нибудь точная история, все древнейшие предания, все обрывки древнейшей поэзии рисуют нам то же самое человечество, какое мы наблюдаем и теперь, во всех его основных свойствах. Мы видим поэтому в человеческом обществе явление, обладающее внутренними законами, способное в силу их и к эволюции своих форм на их вечно неизменных основах. Поэтому возможна и наука, проникающая в смысл того и другого, наука общественности.

Психологические основы власти.

Установка социальных явлений на почве психологической имеет для политики то значение, что расчищает путь и для понимания основного фактора ее - явления власти. Как сказано в предыдущей главе, законы общественности суть ничто иное, как законы кооперации чувств, хотений и представлений особей, вступающих в общественное между собой взаимодействие.

Но всякая кооперация представляет необходимым некоторое направление в одну сторону этих разнообразных и противоположных чувств, хотений и представлений, то есть сама по себе предполагает некоторую направляющую силу, другими словами - некоторую власть. Ясно в то же время, что эта сила, эта власть, может явиться только из тех же чувств, представлений и хотений, которые кооперация кладет в основу общественных явлений. Таким образом, власть рождается одновременно с самим общественным процессом. Власть является последствием общественного процесса и одним из необходимых условий его совершения.

Оба явления неотделимы одно от другого. Власть есть сила направляющая, но в то же время сама порождается общественными силами, то есть, стало быть, в известном смысле им подчинена и без их поддержки не может существовать. Не трудно априорно видеть, что по самому происхождению своему и по смыслу своему как сила направляющая власть должна порождаться не одной волевой способностью, но также чувствами и представлениями. История показывает, что значение последних даже чрезвычайно велико.

Предыдущие рассуждения показывают неизбежность власти. Но это показывается и историей. Присутствие власти и - последствия ее - принуждения - видно решительно во всех междучеловеческих отношениях. Никогда и нигде не видно общежития без какой-либо власти и принуждения. С исторической точки зрения этот факт не подлежит оспариванию. Но не все одинаково оценивают его значение со стороны нравственной. Нередко власть и принуждение рассматриваются как неизбежное зло. Власти противополагают свободу, как состояние особенно благодетельное. Известно, какое сильное участие принимают такие представления в наших исторических оценках различных учреждений, а равно и в нашем политическом творчестве, наконец в идеалах предполагаемого будущего. Очень важно поэтому, как можно яснее вникнуть в действительный источник и в точное существо как того явления, которое называется властью, так и того, которое называется свободой.

Не трудно заметить, что оба эти явления составляют не более как различные проявления одного и того же факта - а именно самостоятельности человеческой личности. Если бы человек не был существом, заключающим в себе некоторую самостоятельную силу, если бы он был простым результатом каких-либо внешних влияний, он не был бы способен ни к состоянию свободы, ни к состоянию власти. Наша свобода есть нечто иное, как состояние независимости от данных окружающих условий, а такое состояние может явиться только при способности напряжения внутренней нашей силы до степени по крайней мере равной напряжению действующих на них внешних сил. Наша власть есть нечто иное, как переход этого внутреннего напряжения к подчинению сил внешних условий или внешних сил. По самому существу общественных явлений эта способность свободы и власти прежде всего и чаще всего проявляется в отношении других личностей.

В состоянии общественной кооперации каждая личность, в качестве внешних для нее условий и сил, встречает прежде всего членов этой же кооперации. Самостоятельность личности прежде всего и чаще всего проявляется в отношении того, что ее ближе всего окружает. Во взаимодействии с этими окружающими существами каждый человек, смотря по обстоятельствам, является попеременно в состоянии свободы и власти. При этом не трудно видеть, что состояние свободы есть состояние внешне бездеятельное. Это состояние, в котором личность и не подчиняется сама, но также и не подчиняет никого, не поддается на чужое влияние и сама его не оказывает. Это состояние для личного существования есть как бы идеальное, но с точки зрения общественной не есть активное.

Если бы представить себе общество, все члены которого находятся в этом состоянии внутренней независимости, а равно и самоудовлетворенности, ибо только при такой полной самоудовлетворенности внутренняя сила может не пытаться переносить своего действия на окружающее, то ясно, что при таком состоянии всех личностей, общество тем самым упраздняется. Оно не только не нужно, но его даже просто нет, ибо эти свободные и самоудовлетворенные особи, друг на друга не взаимодействуя, уже не живут общей, кооперативной жизнью. Это состояние их есть, быть может, состояние блаженных духов, но не есть состояние гражданское. Оно имеет значение идеальное для выработки собственных внутренних сил, которые могут быть применены затем и к гражданской жизни. Но пока этого не произошло, пока они остаются в чистом состоянии уравновешенной и самоудовлетворенной свободы, они находятся не в гражданском состоянии.

Это последнее, напротив, все сплетено из взаимодействия, власти и подчинения. Оно полно борьбы, которая может иметь различные формы, более грубые или более утонченные, но в обоих случаях остается борьбой. Для достижения кооперации особей внутренне самобытных эта борьба совершенно неизбежна, а в борьбе естественное состояние не есть свобода, но или власть, или подчинение. Способности людей к группировке еще более осложняют все это сплетение власти и подчинения, то нравственных, то материальных, то личных, то коллективных, то благотворно, то вредно влияющих, а потому вызывающих к себе самое различное отношение членов общества.

[Gosha]

Необходимо притом заметить, что власть, с одной стороны, и подчинение - с другой вовсе не являются непременно результатом какого-либо насилия, подавления одной личности другою. Как обрисовывает К. П. Победоносцев ["Московский сборник" ], в сложной натуре человека есть, между прочим, несомненное искание над собой власти, которой он мог бы подчиниться.

Это - сила "нравственного тяготения", "потребность воздействия одной души на другую". "Сила эта, замечает автор, естественно, без предварительного соглашения соединяет людей в общество". Она же "заставляет в среде людской искать другого человека, к кому приразиться, кого слушаться, кем руководствоваться".

Это очень глубоко подмеченная черта нашей психологии, черта, которую можно назвать женственною, но которая обща всему роду человеческому. Она вовсе не есть выражение слабости, по крайней мере по существу, но выражает поэтическое созерцание идеала, искомого нами и чарующего нас в частных воплощениях своих, вызывающего наше преклонение и подчинение, ибо идеалом нельзя владеть, а ему можно только подчиняться, как высшему нас началу. Эта черта, особенно яркая у женщин, выражает, однако целую, серию общечеловеческих добродетелей: смирения, скромности, искренней радости при отыскании идеального, без зависти к тому, что оно выше нас, а с одной чистой готовностью поставить это высшее в образец себе и руководство. Подобно тому как стремление к независимости может порождаться не только могучей силой, но также грубой необузданностью натуры, демоническим тщеславием, так и стремление к подчинению не всегда является результатом слабости, но и лучших, тончайших свойств природы нашей.

Это искание над собой власти, свободное желание подчинения играло огромную и высокую роль в развитии общественности.

В общей сложности - резюмируя - свобода играет гораздо большую роль в личной жизни и выработке, нежели в общественной. Свобода для общества нужна, собственно, потому, что без нее не будет высокой личности. Власть и подчинение, наоборот, суть по преимуществу состояния общественные, в них по преимуществу выражается человеческая кооперация, ими строится общество.

С точки зрения нравственной этот факт сам по себе не может быть ни превозносим, ни осуждаем, ибо оценка власти и подчинения вполне зависит от того, во имя чего, в каких целях и с какими последствиями власть применяет свое влияние, а подчинение ищет или допускает воздействие власти.

Цели общественной власти. Порядок.

Осуществление правды.

Итак, факт власти является совершенно неизбежно, как прямое последствие психической природы человека. Цели, которые при этом ставит себе властвующий, могут быть самые разнообразные. Но как только проявление власти получает общественный характер, ее главной целью становится создание и поддержание "порядка". За некоторым достижением этой задачи та же власть получает задачу придать порядку нравственный характер, сделать его орудием осуществления "правды".

Порядок есть первая, наиболее насущная потребность рождающегося общества. Вообще для всякого процесса какой бы то ни было категории явлений необходим порядок, т. е. известная стройность и определенность совершения этого процесса. При нарушении этого условия данный процесс разрушается и заменяется хаотическим смешением своих элементов.

В мире физическом этот необходимый порядок достигается ненарушимым господством так называемых законов природы, то есть сложным суммированием механических, химических и т. д. сил. Так как элементы, входящие в процессы этой категории, не самостоятельны, не заключают никакой доли свободы, то стройный порядок их действия достигается сам собой, как средний результат комбинирующихся сил.

В явлениях социальных того же результата, порядка, стройного равновесия и определенной последовательности приходится достигать на иной почве - психологической, среди комбинации элементов, способных и действовать вместе, и идти врозь, и вступать в борьбу, но все на основе ощущений, представлений и хотений.

Способность хотения, воля, вносит в действие каждой особи, кооперирующей в общественном процессе, нечто совершенно произвольное [Вопрос о том, есть ли это произвол действительный или кажущийся, не имеет практически никакого значения. Достаточно того, что действия эти невозможно предвидеть, что они неожиданны для окружающих], чисто личное, не предусмотримое. Если эти хотения не согласованы, не поставлены в некоторые заранее известные рамки, то есть нормы обязательные для всех, то общественная жизнь становится невозможной. Для жизни каждому необходима уверенность в некотором правильном порядке явлений, с которым можно было бы сообразоваться в своих поступках и расчетах. Как бы ни был какой-нибудь порядок несовершенен или даже возмутительно несправедлив и жесток, к нему все-таки возможно приспособиться, если известно по крайней мере заранее, что те или иные нелепости возведены в систему и существуют твердо. Тогда их по крайней мере можно стараться избегать или хоть не тратить бесполезно сил на достижение того, что благодаря данной твердо установленной несправедливости или нелепости невозможно. Люди благодаря чрезвычайному богатству своих внутренних сил могут жить и развиваться даже при самых ужасных условиях, если только эти условия возведены в ясный и определенный порядок, все стороны которого заранее известны, а потому для каждого допускают возможность предусмотрения и расчета. Но если никакого порядка, даже нелепого, совсем нет, если все для всех является неожиданно, случайно, не допуская никакого предусмотрения, соображения и расчета, жизнь становится невозможна.

[Gosha]

* * *

Конечно, полного отсутствия всякого порядка человечество никогда не знало, ибо при первых же признаках такой анархии люди немедленно начинают самостоятельно организовываться в доступные им группы, вводя в них доступный им порядок. В истории мы знаем лишь очень относительные случаи анархии, но и в них человечество становится жертвою таких бедствий, что готово подчиниться скорее какой угодно жестокой и несправедливой власти, лишь бы только ее господство дало общий для всех и всем известный порядок.

Определенный порядок - это первая потребность человека в общественном состоянии. Для создания же этого порядка необходимо, чтобы некоторая власть, способная к принуждению, привела произвольные личные хотения к подчинению некоторым общеизвестным и общеобязательным нормам.

Таким образом, власть необходима. В то же время она сама возникает, ее побеги наполняют все зарождающееся общество. Каждый человек повсюду вокруг себя находит и чувствует власть других людей и целых групп. Стало быть, на первых порах людям вовсе не предстоит трудная, конституционная задача создавать власть. Ее достаточно принять, признать, подчиниться ей, тем самым создавая известный порядок.

В своих первых источниках порядок, как более или менее определенное течение поступков, является как простая формулировка фактических отношений между людьми. По самой природе людей у них есть некоторые преобладающие ощущения, представления и желания, в силу которых мы относимся к другим людям именно так, а не иначе.

Различие пола, возраста, сил, способностей само по себе намечает некоторые рамки фактических отношений. Сильное подчиняет себе слабое, слабое ищет покровительства у силы. Наряду с эгоизмом проявляется чувство симпатии. Наконец, даже у наиболее грубых и падших племен все-таки не заглушается божественный голос совести, подсказывающий хотя бы и смутное сознание долга. Таким образом складываются некоторые преобладающие фактические отношения между мужчиной, женщиной, членами семьи и рода, наконец, отношения к чужим. Все это простой памятью формулируется в правилах обычая, в том, что привыкли делать; охраной же обычая служит общая привычка, а также отместка со стороны заинтересованных в каждом случае, а также давление со стороны мелких авторитетов, играющих там и сям роль власти. Однако же этот первый слой порядка, неизбежно нарастающий в социальной ткани общества, никак не может достаточно удовлетворить потребности в порядке. Во-первых, этот порядок слишком не систематичен, не однообразен, не достаточно легко узнается. Что город - то норов, что деревня - то обычай. В каждом маленьком центре человеческой организации, под влиянием случайных местных условий возникает порядок слишком субъективный, не только непонятный для всех чужих, но даже противоречащий их привычному поведению. При несколько возрастающих человеческих сношениях столкновение различных обычаев становится даже практически неудобным, порождая беспорядок. Достаточно общая линия человеческого поведения не достигается систематизированием обычая, по необходимости неодинакового.

Сверх того, обычай слишком формулирует то, что есть, а не то, что должно быть. Между тем у людей идея "цели" порядка, идея того, что "должно быть", есть совершенно врожденная, вытекает из самой глубины человеческого духа. Это понимают и те вдумчивые наблюдатели, которые по не христианскому своему мировоззрению не признают в человеке искры Божественного духа, заложившего в нас никогда не заглушимый нравственный идеал.

По справедливому замечанию Фулье, "в сознательном образовании общества мы видим в действии творческую организаторскую идею. При этом образовании различные члены начинают с того, что имеют идею о деле, которое могут образовать; здесь содействие обусловливается желаемой целью, а не есть результат, признаваемый лишь после того, как он произошел" ["Современная наука об обществе", стр. 90]. Между тем в обычае мы именно лишь признаем результат после того, как он произошел. Потребность сознательного, разумного порядка продолжает существовать, требует своего удовлетворения.

Искание этих более широких, более всеобнимающих и разумных норм порядка и есть момент зарождения государственной идеи.

В строе социальном человек следует за самостоятельным складыванием частных интересов, хотя и привнося к складывающимся на основании их отношениям долю разумности, но все же это суть отношения, приспособленные к частным, специальным интересам. Государственная же идея ищет порядка, приспособленного ко всем отношениям вместе взятым, то есть к человеку вообще. Для отыскания такого порядка личность должна взглянуть в самые глубины своего психологического существа, познать в них себя не как отца или сына, воина или зверолова, а как человека. Искание такого всеобъемлющего порядка сопровождается исканием власти, ему соответствующей, т. е. власти верховной, способной быть выше всех специальных интересов. Творческая социальная идея человека подымается здесь до всей своей высоты.

На чем же останавливается эта творческая идея в качестве принципа, способного стать высшим, верховным? Как выражается К. П. Победоносцев в выше цитированном месте, субъективное стремление найти, "кого слушаться, кем руководствоваться", "огустевая и сосредоточиваясь, ищет властного непререкаемого воздействия, которым бы объединилась, которому бы подчинилась масса, со всеми ее разнообразными потребностями, вожделениями и страстями, в котором бы обрела возбуждение к деятельности и начало , в котором находила бы, посреди всяких извращений своеволия, мерило правды. Итак, на правде основана по идее своей всякая власть" ["Московский сборник", стр. 250-251].
Это определение может показаться идеалистическим и не всеобъемлющим, но, собственно, только потому, что автор оставляет без рассмотрения вопрос, что такое правда, о которой он говорит. В действительности же в его словах выражается наблюдение чрезвычайно глубокое.

Человек несомненно ищет именно правды, как бы он ни был груб и неразвит нравственно. В нем есть неистребимое сознание, как бы воспоминание своего происхождения от некоторой высшей правды, от которой он отдален чем-то, но к которой стремится возвратиться, ибо только в подчинении ей, своему нравственному источнику, он чувствует себя самим собой, существом свободным. Это прекрасно раскрывается христианским учением о свободе, по которому мы становимся свободны, лишь становясь рабами Божьими. Это потому, что, подчиняясь источнику правды, человек подчиняется не чему-либо чуждому, а только наиболее высокой части своего собственного "я". И хотя сознательное понимание этого психологического состояния доступно только христианину, но смутное ощущенье факта собственной природы свойственно всякому человеческому существу. Человек ищет правды и ищет именно для того, чтобы ей подчиниться.

Но что такое "правда"? Этот вопрос решается человечеством с большим трудом. Отсюда и различие принципов, которые человек выбирает в основу власти над собой.
Что такое правда в глубинах нашего сознания или даже нашего ощущения? Правда это ни более ни менее, как то, что действительно есть, как основная реальность, в противоположность всякой ошибке, иллюзии или гипотезе. Правда - это главная основная сила, не та, которая случайно, временно получила почему-либо преобладание, а та, которая по существу сильнее всех, высшая, основная реальность, хотя бы временно и случайно нами затерянная. Вот что такое есть правда. Она выражает коренную реальность человеческой жизни.

Эту-то правду человек ищет как для своей личной жизни, так и для социальной. Это есть, в сущности, искание наиболее устойчивого существования. Наиболее устойчивым существованием является, конечно, такое, которое связано с самим источником жизни, с высшей силой жизни.

Только по отношению к этой высшей реальности, этой правде, познаем мы и справедливость, ибо справедливо то, что сообразно с правдой. Только отсюда мы получаем уважение к праву, которое есть формула справедливости. Таким образом все наши правовые понятия логически истекают из того, как понимаем мы правду, в чем видим высшую реальность, которой готовы подчиниться, ибо сознаем потребность подчиняться лишь самому высшему.

В чем же эта правда, то что действительно, вправду, существует, а не составляет иллюзии?

Этот вопрос разрешается людьми не только различно, но и на почве двух родов.

Во-первых, является мысль: что есть высшая реальность в мире вообще? Это очень важно, ибо очевидно, что эта высшая сила не может не влиять на нашу общественную жизнь. Отсюда является могущественное влияние метафизических представлений на общественную жизнь. В истории человечества религиозные понятия играли и играют огромную роль в политике. Есть ли Божество или нет его? Если есть, то каких оно свойств и, стало быть, каково направление его влияния? Различное решение этих вопросов имеет огромное значение для наших учреждений и правовых понятий.

Во-вторых, тот же вопрос о высшей реальности ставится и различно решается и в более узком смысле, в отношении чисто земной человеческой силы, причем решение, испытывая влияние со стороны религиозных представлений, сохраняет сознание самостоятельного значения человеческих сил. В отношении политических учреждений издревле и поныне искание высшей власти идет по одной из трех линий.

Иногда людям кажется, что в качестве высшей политической реальности существует просто сила, материальная, физическая, количественная, независимо от ее разумного или нравственного содержания. Как бы ни была нелепа или жестока она, но она есть сила, она - реальность, и потому нет "правды" выше ее.

Иногда люди замечают, напротив, что сила материальная, количественная при своей наружной неодолимости не есть самая высшая, ибо она оказывается при более тщательном наблюдении в зависимости от силы качественной, которая дает преобладание одному человеку над целой толпой. Тогда высшей реальностью в социальном и политическом смысле начинают казаться эти качественные, героические силы. Высшей правды ищут в них и от них.

Иногда, наконец, люди находят, что ни количественная, ни качественная сила не составляют еще высшей, что есть нечто глубже, непреоборимее их, с чем они, желая или не желая, принуждены в конце концов сообразоваться и что, наоборот, само ни с чем, кроме себя, не сообразуется: это именно некоторый нравственный закон, сила нравственного закона. Тогда люди признают высшей реальностью этот нравственный закон и в твердой надежде на него решаются подчинить ему и количественную и качественную силу своего общества.
Эти различные состояния сознания имеют, очевидно, более нравственный источник, нежели умственный, ибо замечаются у наций самых различных по умственной развитости. Эти решения также не остаются и неизменными, но колеблются у одной и той же нации по несколько раз в течение ее исторической жизни.

Во всяком случае, ища верховной, общей и всеобъемлющей власти, которая бы заменила своим законом шаткие и случайные решения обычая, люди обращаются именно к одной из этих трех концепций высшей политической реальности, способной подчинить себе все остальные политические силы. Сообразно с выбором того или иного решения появляются и различные принципы верховной власти, появление которой составляет появление государства, объединяющего под своим владычеством все мелкие и частные союзы социального строя.